Сергей Летов: «Рокеры не понимали, чем я занимаюсь»
Сергей Летов – известный саксофонист, импровизатор, основатель духового ансамбля «Три О», практически бессменный участник легендарной «Поп-механики» Сергея Курёхина, игравший в ряде других отечественных групп. Автор музыки к фильмам и спектаклям Театра на Таганке, МХАТа и других театров в Москве, в Италии, Австрии. В 2010 получил государственный грант за программу «Немое кино – живая музыка».
1 ноября Летов презентовал в Казани автобиографическую книгу «Кандидат в Будды» и выступил с музыкальным сопровождением к немому фильму «Одиннадцатый» (1928), а на следующий день порадовал казанцев замечательной лекцией о жизни и творчестве Сергея Курёхина.
После лекции музыкант спешил на поезд, так что пообщаться вживую не удалось, однако Сергей Федорович ответил на вопросы посредством Интернета.
Как вы считаете, будет ли музыка «Поп-механики» востребована в XXI веке? Уже сейчас складывается впечатление, что молодежь не осознает масштаб личности Сергея Курёхина, не хочет понимать его музыку.
Интерес к личности Сергея Курёхина никогда не ослабевал, а вот о его музыке знают немногие. Проблема восприятия наследия Курёхина состоит в том, что в настоящее время потребительское общество ориентировано на потребление «качественного продукта», а «Поп-механика» Курёхина представляла собой художественный процесс, категории завершенности, качества к которому совершенно неприменимы. Некоторым образом деятельность Курёхина несозвучна тому, что господствует в стране, начиная с 90-х.
В одном из интервью вы произнесли интересную фразу: «Капитал не может переварить только иррациональность, а любой протест неизбежно становится частью системы». Можно ли сказать, что творчество «Поп-механики» с ее гениальными по своей абсурдности перфомансами и запредельной степенью свободы в музыке было направлено как раз на стирание границ между рациональным и иррациональным? Или каких-то сознательных «сверхзадач» Курёхин не ставил, а действовал скорее по наитию?
Мне представляется, что Курёхин, как и некоторые московские концептуалисты, поставил под вопрос традиционные представления об искусстве, критериях его оценки. Разве это не сверхзадача? В поздних работах Курёхина им сознательно подвергается сомнению сама категория успеха, разрабатывается стратегия неудачи как цели. В области музыки я не знаю никого в нашей стране, кто бы ни стремился к тому или иному «успеху».
Вы не раз говорили, что не считаете русский рок самостоятельным музыкальным явлением, и невысоко ставите его музыкальный потенциал, и в то же время известны в первую очередь по участию в наших отечественных рок-группах: «ДДТ», «Гражданская оборона», «Аквариум» и др. Нет ли в этом противоречия? И почему вы всё-таки соглашались в них играть?
Нет, никакого противоречия я в этом не вижу. Музыкант, занимающийся новой импровизационной музыкой, использует всякую возможность, чтобы обратиться к аудитории, тем более – широкой аудитории. Отечественный рок – в последней степени музыка, именно поэтому наши рокеры не видели никакого противоречия в том, чтобы приглашать меня играть. Они просто не понимали, чем я занимаюсь, и не видели никакого противоречия в нашем сотрудничестве. Для них музыкальные, стилистические и даже эстетические различия совершенно несущественны, точнее, просто незаметны. В русском роке музыка – не главное, главное – слова, а музыка, как правило, мягко выражаясь, глубоко вторична. Поэтому в одной группе могли выступать на сцене фри-джазовый саксофонист и гитарист из ресторана.
На лекции мне показалось, что вы достаточно скептично относитесь к «Аквариуму», который многие считают одной из главных групп в русском роке. Правильно ли я вас понял?
Нет, мне очень понравился «Аквариум», когда я впервые услышал записи «Треугольника», «Синего альбома» и «Электричества», которые дал мне послушать Артемий Троицкий. Я выступал с Курёхиным в 1982-м в Доме Архитекторов в Ленинграде, и с ним был Гребенщиков, который сделал мне предложение играть в московских концертах «Аквариума», а я и не слышал о таком, вот и попросил у Троицкого послушать.
В 1983-м я уже играл с «Аквариумом» на первом рок-фестивале Ленинградского рок-клуба. Всех участников группы я воспринимал и воспринимаю как друзей. За эти тридцать с лишним лет в ней переиграли многие музыканты, с которыми у меня так или иначе сложились сотрудничества вне группы (Александр Александров, Олег Сакмаров, Олег Шарр и многие другие). Борис Гребенщиков привлекал в группу зачастую очень ярких и интересных музыкантов. История группы – это история ленинградского рока. На концерте «Аквариума» я был лишь один раз впоследствии – в конце 80-х в Ленинградском Дворце Молодежи. Меня пригласил Курёхин, мы сидели среди публики, он всё время критиковал тех или иных музыкантов и с концерта ушел.
На рубеже 1990–2000-х годов Борис Гребенщиков похвалил мою манеру игры на баритон-саксофоне за мужественность и предложил что-нибудь записать вместе. Это осталось просто словами вежливости и продолжения не имело. А вот его и «Аквариума» администратор тех лет теперь занимается и моими концертами и турами.
Как вы считаете, в чём секрет феноменальной популярности вашего младшего брата Егора Летова и его «Гражданской обороны» среди молодежи?
Я думаю, прежде всего, в том, что это великий поэт и артист с потрясающей личной харизмой, высочайшей энергетикой. Игорь прожил всю жизнь в самом неблагополучном окраинном поселке Омска и прекрасно отразил в своем творчестве самоощущение подростка в такой опасной, тяжелой среде. Впрочем, мне кажется, что значительно лучше меня на вопрос о популярности Игоря ответили Сергей Жариков, руководитель группы «ДК», оказавшей на него большое влияние, и Сергей Удальцов.
Откуда у вас с братом возник такой непреходящий интерес к музыке? Это гены/воспитание или что-то еще?
Отец говорил мне, что его назвали Федором в честь очень популярного в селе гармониста, который простудился и умер за месяц до рождения моего отца. Родители не имели музыкального образования, но пели на два голоса, больше всего мне запомнился романс Гурилева «Не искушай».
Какая музыка оказала на вас наибольшее влияние в юности?
В юности я слушал исключительно академическую музыку: барокко и композиторов XX века. Позднее стал слушать романтическую классику и джаз. Фри-джаз услышал впервые по радио «Голос Америки» – саксофониста Орнетта Колмана. Захотел играть так же. Потом слушал на пластинке Ясуке Ямашито трио с саксофонистом Акира Саката. Прошло 30 лет и 3 года, и я стал выступать в Токио и в Москве с самим Акирой.
Из вашей лекции я сделал вывод, что распад царской России, а впоследствии Советского Союза привел к упрощению культурной жизни страны. Так ли это? На ваш взгляд, смена режима в стране всегда ведет к снижению ее интеллектуального и духовного потенциала?
Не совсем так. За распадом царской России последовал взрыв в виде русского авангарда, возможно наибольшего вклада России в мировую культуру. А вот распад СССР привел к усталости и разочарованию общества, снижению уровня художественного восприятия слушателей-зрителей-читателей.
Как к вам пришла идея написать автобиографическую книгу «Кандидат в Будды»? Довольны ли вы получившимся результатом?
С начала 80-х я принимал участие в художественных акциях московской концептуальной группы «Коллективные действия», к которым иногда предлагалось записывать впечатления участников. В конце 90-х израильский культуртрегер Денис Иоффе попросил меня написать текст – поминальные заметки о Сергее Курёхине для его интернет-издания «Топология Междуречья». Последовали эссе для «Топоса», литературно-философского интернет-издания, «Специального радио», сайта «Полит.ру». Лет 10 назад петербуржский поэт Аркадий Драгомощенко посоветовал мне собрать эти интернет-эссе в книгу. В 2007 году вдова флейтиста «Аквариума» Дюши Романова от имени издательства «Амфора» предложила мне выпустить книгу. После смерти брата эту работу я забросил, но в январе этого года вернулся к замыслу. Кое-что переписал, в мае отправил в издательство сканы 120 фотографий. Книга вышла в августе.
Есть предложения по переводу книги на немецкий и изданию ее в Германии; кроме того, «Амфора» предлагает мне начитать текст в течение ноября и выпустить аудиокнигу. Доволен ли я книгой? Изданием – да, но, наверное, если бы я дольше и старательнее занимался книгой, она получилась бы лучше.
Вы много занимаетесь импровизационной музыкой, которая довольно сложна для восприятия. Чем вас привлекает это направление?
Это наиболее интересная, сложная и содержательная музыка. Но ввиду очень низкого музыкального уровня культуры отечественного слушателя очень редко приходится играть на концертах именно с фри-джазовыми музыкантами, например с пианистами американцем Мэттью Шиппом или японцем Ёриюки Харада, британским вокалистом Филом Минтоном. Занимаясь исключительно фри-джазом и свободной импровизацией в нашей стране, невозможно прокормить себя и свою семью. Поэтому приходится идти на компромисс и сотрудничать с рок-музыкантами или театрами. Иначе следовало бы устроиться на далекую от музыки работу и выступать раз в 2-3 месяца в бескомпромиссных концертах, в свободное от этой работы время.
Хотелось бы подробнее узнать о вашей работе по музыкальному сопровождению фильмов.
Озвучивание немого кино началось мною в 1997 с проекта, посвященного братьям Складановски, создателям первого прото-фильма. Заказ я получил от института немецкой культуры («Гёте-институт»), который вообще поддерживал меня очень интенсивно в 90-е. В 1998-1999 годах «Гёте-институт» финансировал озвучивание фильма «Фауст. Немецкая народная легенда» Фридриха Вильгельма Мурнау, который я озвучивал с электронщиком Алексеем Борисовым. Потом начались уже наши самостоятельные работы – с Борисовым мы озвучивали «Метрополис» Фритца Ланга, «Аэлиту» Протазанова. В конце нулевых вместе с MIDI–вибрафонистом Владимиром Голоуховым я озвучил первый русский полнометражный фильм «Оборона Севастополя» (1912), и нашу версию записал федеральный телеканал «Культура» для трансляции к столетнему юбилею. С Голоуховым мы озвучивали «Последнего человека» Мурнау для одесского фестиваля «Немые ночи», с ним же для польского фестиваля «Аниматор» переозвучили французско-польский мультфильм «Хронополис». Одной из наиболее востребованных работ является музыкальное сопровождение первого полнометражного мультфильма «Приключения принца Ахмеда» (Лотте Райнигер, Германия, 1923-1926), основанного на сказках 1001 ночи. Я озвучиваю этот мультфильм с выдающимся азербайджанским певцом, лауреатом французской Академии грамзаписи Теймуром Надиром. Несколько советских лент 20-х и 30-х годов я озвучил с партнерами по заказу московского Центра Авангарда. Помимо это есть несколько озвучиваний и переозвучиваний американского, датского, аргентинского и японского фильмов.
Где в ближайшее время вас можно будет услышать?
В ближайших планах – большой сольный тур по России, который начнется предположительно в Оренбурге и закончится во Владивостоке спустя месяц. Планирую импровизировать на электронных духовых и саксофоне под аккомпанемент секвенсоров и синтезаторов. Электронные духовые инструменты и не-клавишные синтезаторы – это мое увлечение 2010-х годов. Есть предложения выступить на Байкале с выдающимися зарубежными музыкантами-импровизаторами и японскими кукловодами. Есть планы на участие в Годе дружбы Германии/России с германскими артистами. Хотелось бы посетить научную конференцию в Японии…
Фарид ХАЙРУЛЛИН
Фото – официальный сайт Сергея Летова.
