Роджер Гловер (Deep Purple): Остаться загадкой

Сказать, что новый альбом Гловера был долгожданным – значит ничего не сказать. С горькой иронией названный «If Life Was Easy», сольник бас-гитариста Deep Purple был начат лет десять назад и уже давно практически закончен; Роджеру оставалось лишь нанести последние штрихи, и…

…Тут в его жизни всё закрутилось-завертелось, так что Гловер и оглянуться не успевал, чтобы подумать о незавершенной работе. Было много хорошего и много плохого. Ушла из жизни его преклонного возраста мать. Гастроли шли за гастролями. Роджер развелся, женился, у него появились двое детей – между прочим, недавно родившуюся дочку зовут Мелоди. Интересно, если был бы сын, его бы звали Ритмом? Жаль, не удалось спросить. Вообще, отрезок времени на общение был выделен просто крошечный, вдобавок в первую попытку я нарвался на какой-то гостиничный автоответчик на немецком языке. Но когда наконец в трубке зазвучал спокойный хрипловатый голос Гловера, стало совершенно легко. Проиграв несколько десятков лет в суперзвездной команде, Роджер остался собой – открытым человеком без капли заносчивости, искренне любящим свою работу. Новый сольник был записан Роджером при помощи дочери Джиллиан (уже вполне взрослой), Дэна Маккаферти и Пита Эгнью из Nazareth, а также сформировавшегося на прошлом диске костяка сольной команды Роджера. Он называет ее The Guilty Party – если угодно, «Сообщники». Но львиную долю работы сделал всё-таки сам Роджер…

Я разговаривал с вами два года назад, когда вы были в Москве, и помню, что уже тогда вы сказали, что сольный диск был готов, или почти готов.
Да.
Получается, он лежал на полке всё это время?
Даже больше, он был почти закончен целых шесть лет назад. Но самый последний маленький шаг потребовал больше всего времени. Этот диск был завершен в промежутках между другими вещами в жизни. Это и гастроли с Deep Purple, и жизнь в целом. В последние лет 10 моя жизнь была настоящим хаосом. Развод, переезд, рождение детей, многое чего происходило. Найти время, чтобы закончить альбом, было очень трудно. Но всё-таки это удалось. И я счастлив.
Было ли чувство, что именно сейчас наступил подходящий момент, чтобы выпустить альбом?
Я даже не думал о том, подходящее время или нет. Это не тот диск, для которого так важно выйти вовремя, у меня – не такое уж известное имя, и альбом не попадет в чарты, заголовки мировой прессы не будут о нём кричать. Это – сольный альбом, если угодно, «нишевый» альбом, и с ним не было никакого планирования. Просто я его наконец закончил и издал.
А обсуждаете ли вы ваши сольные планы с товарищами по Deep Purple? К примеру, сейчас кто-то занимается группой, потом – сольными делами, и всё это ведь надо как-то распланировать…
Нет. Конечно, мы обсуждаем друг с другом всё, что касается Deep Purple. Но жизнь за пределами группы – это наша личная жизнь, и каждый делает то, что хочет, и консультации тут не нужны. У каждого – свой график.
Так что ничья сольная работа не может быть препятствием для работы в группе?
Нет, вовсе нет. Для меня сольные записи – только позитивный фактор. Ведь мы в Deep Purple играем друг с другом уже многие годы. Хорошо бывает вырваться из этого круга и поработать с другими людьми. Это позволяет освежить ощущения, и, вернувшись к Purple, почувствовать себя обновленным. Тогда и группа не зачерствеет.
Такое отношение к сайд-проектам было в группе всегда, у всех нас выходили сольные альбомы. Каждый может повеселиться «на стороне». Но у «Пёрпл» всегда наивысший приоритет.
Но Deep Purple не выпускали новых альбомов уже целых шесть лет. Значит ли это, что творческие силы музыкантов сместились от группы к сольным записям?
Нет. Дело не в этом. Сейчас работа над альбомом – совсем не то, что было раньше. В прошлом мы выпускали по одному диску в год, и с каждым диском отправлялись в турне. А сейчас состояние бизнеса таково, что альбом уже ничего особенно не значит, кроме как для заядлых фэнов группы. Это заведомо проигрышная затея. Однако я считаю, что мы всё-таки альбомная группа, и мы должны записывать диски. Фактически, мы это уже делаем – недавно была творческая сессия, в начале года. У нас есть 9-11 песен разной степени готовности, и в конце этого года – начале следующего диск должен быть завершен. Я так себе представляю.
Это отличные новости. Думаю, вас тысячу раз об этом спрашивали…
Да уж. Лично я был бы рад выпустить альбом уже два года назад. Мне кажется, перерыв в два-три года между дисками – это нормально. Но это лишь мое мнение – а не нас пятерых.

В одном из недавних интервью вы упоминали, что кто-то в группе – против записи альбома. Как такое может быть?
Нет, не то чтобы так уж против. Но мы много работаем, много гастролируем, и все живем в разных краях света – Америка, Швейцария, Англия… Когда мы возвращаемся из турне, меньше всего хочется опять куда-то уезжать. Надо же хоть побыть с семьей, с детьми, сделать разные нужные дела. Хочется быть дома. А вытащить всех в группе из своих домов, чтобы записывать диск, довольно трудно. Вот в чём дело. Тем более если не все верят в то, что диск нужно записывать. Но сейчас, кажется, мы всё-таки поверили. Но последние пару лет альбомы потеряли свое значение. По крайней мере, мы перестали на этом зарабатывать деньги. По правде говоря, на альбомах мы их только теряем. И даже если кто-то может думать, что Deep Purple, известная по всему миру группа, очень богата – это не так. Мы совсем небогаты. Последний раз мы были в чартах тридцать лет назад. Мы работаем, чтобы выжить. Когда встает вопрос, что выбрать – турне или запись альбома, ясно, что второй вариант будет для нас хуже.
Но есть и другая сторона вопроса – творческая. И я считаю и считал, что мы, как артисты, не можем не записывать музыку. Я всегда был «за». Но это один из тех вопросов… Мы могли бы сделать песню и выложить ее на I-Tunes, но для меня это не вариант. Нам так поступать не стоит. Альбом – это зарубка во времени, это точка, в которой вы фиксируете состояние группы на данный момент.
Да, альбом – это целое творческое высказывание, а не просто куча треков… Но боюсь, я слегка увлекся обсуждением «перпловской» темы.
(Смеется.) Я тоже это заметил. Вот до тебя я разговаривал с одним джентльменом, который постоянно соскакивал на Deep Purple. У него буквально через слово было: «Пёрпл, пёрпл, пёрпл». Я его прекрасно понимаю, да. Но я-то собирался говорить о другом…
Хочется много расспросить и о новом альбоме. Для кого-то он может стать сюрпризом, для кого-то нет. Одни люди скажут: «Что это? Где хард-рок? Что это за песенки?» Другие, которые слышали ваш предыдущий сольник, напротив, найдут новый материал очень знакомым. Новый диск кажется логическим продолжением «Snapshot»…
Знаешь, я поражаюсь, как всё было по-другому в детстве, когда я ходил в школу, начинал заниматься музыкой, учился играть на гитаре, собирал свою первую группу… Ни у кого не было никаких ожиданий, никаких четких планов того, что надо делать. Мы делали то, что хотели, и не ставили себя в какие-то рамки. Прошли годы, и я уже участник известной группы, но очень глупо думать, что всё, что я умею и хочу делать, лежит в рамках Deep Purple.
Мне, как и остальным в «Пёрпл», интересны самые разные вещи. Наши сочинительские способности, наши знания и умения не могут замыкаться в рамках одного стиля и одной группы. Я сочиняю песни непрерывно. Я сочинил, наверное, 40 песен для этого альбома. Не все из них были закончены – в некоторых я просто разочаровался и бросил, не доделав. До конца я довел только 16. Песни рождаются у меня в любую минуту, и я совершенно не могу контролировать, какие они будут. Я слушаю всё на свете. Могу взять гитару в руки и набормотать какой-нибудь балладный мотив… Каким он придумался, таким и будет. Я терпеть не могу вопросы в духе: «А вот откуда берется вдохновение?» Откуда-то да берется. Я счастлив, что оно есть.
Я не пытаюсь сочинять песни какого-то конкретного жанра. Я принимаю их такими, в каком виде они появились.
В Deep Purple – совсем другая история. Мы не сочиняем песни, мы «выигрываем» их на джемах, играем, пока они не появятся на свет. Сольные вещи – другие. Я беру дома в руки гитару, или сажусь за фортепиано, и атмосфера, в которой они рождаются, совершенно непохожа не «перпловскую». Кто-то скажет, что это не хард-рок. Но, ты знаешь, ни один из моих сольных дисков не похож на Deep Purple. Зачем я буду соревноваться с группой? Всё равно я не смогу «перепёрплить пёрпл». Вот почему моя музыка – совсем другая. Никакой конкуренции.
Я думаю, это очень хорошо, потому что альбом позволяет фэнам услышать вас, ваше сокровенное «я». Альбом получился очень личностный… А еще вы поете добрую половину песен, и получилось очень даже хорошо.
Спасибо. Я старался.
А еще не могу не отметить то, как выросла ваша дочь, Джиллиан, как певица и артист.
Точно. У нее такой милый голос. Более того, у нее еще и сочинительский талант есть. На альбоме есть одна песня, «Set Your Imagination Free», для которой я придумал только лишь последовательность аккордов и название, и застрял на этом. Ничего не мог сделать, пока наконец не решил показать всё это дочери. «Попробуй, вдруг у тебя что-нибудь получится». Она подумала-подумала, и получилась такая красивая вещь, что я сам бы в жизни до такой не додумался!
Вот что я люблю в творчестве. Когда совместными усилиями получается то, до чего я сам бы не додумался. Я вообще люблю сюрпризы, они подстегивают воображение. И не слушаю разный «формализованный» хард-рок. Лучше включить что-нибудь совсем незнакомое. В последнее время я очень увлекся африканской музыкой. Ее звучание, ее гармонии и аккорды – всё совершенно иное. Конечно, одной Африкой я не ограничиваюсь. Я люблю слушать джаз, блюз, классическую музыку, всё вокруг.
На вашем альбоме слышны влияния Dire Straits, Боба Дилана, Нила Янга, наверное…
Да.
Там есть одна вещь, где вы поете в точности как Боб Дилан! Его хриплым скрипучим голосом.
(Смеется.) Для меня главное в певцах – характер. Даже не талант. Среди самых любимых певцов могут быть люди с отличными голосами, но главное, что заставляет меня их слушать – это их личности. Можно быть великолепным оперным певцом, но петь при этом точно так же, как все вокруг. Только не подумайте, что я ругаю оперу! Но самое важное – создать своим голосом яркий образ.
Я и сам, как вокалист, пытаюсь этого добиться. Получается или нет – не знаю! Мне трудно представить, какой характер у моего голоса. То, что я слышу у себя в голове, и что исходит из моей глотки – совершенно разные вещи. Нельзя, почти невозможно увидеть самого себя как артиста. Можно посмотреть в зеркало – но в нём всё будет наоборот.
На вашем сайте мне запомнилась одна замечательная мысль: «Самая трудная вещь – это передать то, что звучит в голове, на записи. Лучше это и не пытаться».
Да. Я считаю, некоторые тайны лучше оставить неразгаданными.