С Ольгой Шотландией мы знакомы давно. Ольга играет на разных видах флейт, мандолине и других инструментах, поёт, пишет музыку, сказки, стихи. Работает в разных направлениях – от электроники и new age до этно-фьюжн и прогрессив-рока.

Первые работы Шотландии на мультстудии «Анимуба» и сольные альбомы появились во второй половине 2000-х, выходили треки в сборниках «Tunguska Electronic Music Society» и «Free Music», а саму Ольгу в 2008–2011 годах можно было видеть в составе вечно меняющейся бард-рок-команды «Небослов». Была и собственная группа «Марфа и Таджики», которая исполняла авторские версии «мировой музыки», от южноамериканской и среднеазиатской до русской и еврейской.
Сегодня основной коллектив Ольги Шотландии – «Мыс Луны», который исполняет прогрессив-рок с этническим уклоном и, разумеется, с флейтой в главной роли. У «Мыса Луны» на лейбле ArtBeat Music вышло два альбома – «Мы с Луны» (2015) и «Лунные народные сказки» (2018/2019), сейчас ведётся работа над третьим диском. Во время карантина, когда музыканты и слушатели оказались разобщены, Ольга на своих страницах в соцсетях проводила онлайн-эфиры под общим девизом «Музыка волшебных миров». К каждой трансляции подбиралась своя тема, объединялись разные формы подачи материала – музыка, рассказы, стихи, анимация, импровизация. Мы попросили Ольгу поделиться своим опытом ведения эфиров, а заодно расспросили её о других сторонах творческой деятельности и о планах группы «Мыс Луны».

СКАЗКИ В ОНЛАЙНЕ

Почему ты решила делать онлайн-эфиры? Была ли у тебя какая-то цель, или это просто для себя?
Я просто решила (смеётся). Это прикольно. Я давно собиралась что-то такое сделать, но то времени нет, то возможностей… Это ж не так просто – сел и сделал. А тут вроде как необходимость.

То есть ситуация тебе помогла?
Да, ситуация мне сыграла на руку. Заставила. До карантина у меня уже были мысли об онлайн-эфирах, но надо было сесть и разбираться в технических штуках. А то, что сложно делается, как раз задвигаешь.

Расскажи тогда про технические штуки. Трудно ли было всё организовать, кто тебе помогал?
Мне – никто. В начале карантина особой информации не было, потом уже появились умные статьи, Ди Курцман вот написал… Но до этого приходилось самой всё раскапывать. Технически у меня всё примерно как у Курцмана организовано. Это программа OBS Studio, которая подключается к серверу Restream, а он уже ведёт трансляцию на соцсети. Самое сложное – это звук. Я не могу просто включить микрофон и петь под гитару, у меня ситуация другая. Я ведь включаю фонограмму, тут нужна звукорежиссура. Компьютер даёт цифровую задержку, эту проблему тоже надо решать. Оказалось, что моё оборудование уже не тянет, программы тяжёлые и глючные. Но тут как раз ко мне приехала из Америки заказанная ещё до карантина звуковая карта, и в ней оказалась нужная функция. И всё стало возможно.

Хочу отметить, что у тебя был очень хороший звук, микрофон, обработка на голос и даже красивая рамочка к экрану. Ты говоришь, что использовала фонограмму – свою же, «мыслуновскую». А ведь можно было, наверное, мужа-гитариста Рому Смирнова попросить подыграть. Вернее, он в эфире появлялся, но один или два раза…
Спасибо за добрые слова. На самом деле Рома три раза был в эфире, это достаточно много. Чтобы играть с ним вдвоём, нужно делать микс, это тоже непросто. С Ромой мы играем в составе «Мыса Луны», и вдвоём нам довольно сложно исполнять этот материал. Потому что у нас очень многое на басисте держится, у нас соло-басист [Андрей Шашков], он же второй флейтист, и как-то лысенько без него получается. Смысла нет. Поэтому я использовала фонограмму. Мы с Ромой разбирали новый материал – народный, британский и шотландский в основном. И вот как этот материал был готов, так он в эфир и выходил. Нас это подстегнуло к аранжировкам новых композиций тоже. В дальнейшем, возможно, из этого появится ещё один проект.

Ты не только играла на разных инструментах, но и читала стихи, сказки, показывала картинки, анимацию, подбирала звуковые «подложки» – то есть была идея такой мультиформатности, чтобы слушатель не заскучал?
Отлично, раз так. Вообще, это естественная вещь. У нас и с «Мысом Луны» есть видеооформление, и сказки есть. А тут получилось всё развить до радиопрограммы.

То есть ты мыслила это как радиопрограмму?
Да, так получилось. У меня, с одной стороны, были какие-то наработки по британской музыке, фольклору, истории. Я одно время очень сильно этим увлекалась. И по пути приходили новые мысли. А что касается анимации, у меня ведь вообще музыка началась с того, что я работала как композитор в мультстудии «Анимуба». Анимации я много показывала и «анимубской», и того, что сама делала для «Мыса Луны». Совместилась куча моих проектов, которые я делала по жизни.

У тебя было десять эфиров, которые ты делала с апреля по конец июня. Ты сразу задумала серию или каждый раз придумывала продолжение?
На самом деле эфиров было двенадцать – один «пробный» я не считала, и был ещё один специальный для клуба «Гарцующий Дредноут» по теме фэнтэзи. Когда начинала, вообще не знала, что из этого получится. Ну, думала, ввяжусь, а там посмотрим, никто же меня не заставляет это делать. И после первого эфира посыпались идеи, прямо хоть ночью вскакивай и записывай. У меня осталось очень много идей неотработанных. Так что база на будущее уже есть.

А как ты подбирала сами темы? У тебя были эфиры под названием «Страшные сказки Британии», «Шотландские песни», «Море, рыбы, корабли», «Беззаботный»…
Ну, так: «А дай-ка я в следующий раз сыграю вот это» (смеётся). Бывало и так, что я играю один эфир, а мыслей на следующий у меня нету. А бывало, что сразу появлялись дальнейшие идеи. Я писала себе список, что можно почитать, например, по британскому фольклору, литературе. Там, кстати, очень много страшного! (Смеётся.) Дай, думаю, сделаю специальный страшный эфир! Страшного ещё на пару выпусков осталось.

А что ты использовала для подготовки, какие книги?
В основном то, что я уже знаю. Например, я очень люблю «Смерть Артура» Томаса Мэлори – известный источник историй о короле Артуре. Я помню оттуда много чего. Например, историю про сэра Тристрама, который даме голову отрубает… Когда ищешь, начинаешь вникать, одна тема влечёт за собой другую. Цепляешься – а там целый склад интересного.

Про Лермонта был очень интересный эфир («Французский рыцарь Люирье и его потомки»), я узнала много нового про корни нашего поэта Лермонтова… Так что интересные познавательные моменты были для всех.
Да. Я тоже что-то копнула про шотландцев, оно всплыло на поверхность. Видимо, это достаточно новая информация для литературоведов. Думаю, что с появлением коммуникаций с прародиной Лермонтова эти вещи стали известны более подробно. Какие-то потомки отыскались…

ШОТЛАНДИЯ, ИРЛАНДИЯ…

Я бы тебя хотела вообще спросить, откуда у тебя интерес к Шотландии, к Британии, но это нас уведёт в сторону от нашего разговора…
На самом деле тут ответ короткий. Мама моя рассказывала, что когда была беременная, увлекалась «Сагой о Форсайтах». Утверждает, что это из-за этого.

И во сколько лет у тебя этот интерес проявился?
Мне казалось, что лет в двадцать, но потом я вспомнила, что всю жизнь мне мама шила юбку в клеточку, то есть у меня всегда был килт. Когда я вырастала из одного, мне шили другой.

То есть мама тут постаралась.
Ну, отчасти.

А как ты пришла к шотландской и вообще этнической музыке?
Я даже не помню, как-то послушала и понравилось. Я тогда ещё не в Москве жила, у меня была подруга, она была как бы Ирландия, а я Шотландия. Мы тогда ещё не называли так друг друга, но мы выпивали «за нас, за кельтов». Как в молодости водится. И кто-нибудь съездит в Москву, привезёт диск в сумочке, и мы давай слушать.

И так псевдоним и приклеился.
Ну да. Я не могу сказать, что сильно увлекаюсь сейчас фолком. А псевдоним остался надолго.

А расскажи, как ты на флейте стала играть.
Я хотела играть на гитаре. У меня уже была акустическая гитара, и я, будучи школьницей, просила родителей купить электрическую. Присмотрели в магазине «Иолану» или «Музиму», какую-то полуакустику. Пришли в магазин, и я увидела на витрине дудочку. И решила, что не нужна мне гитара, а мне нужна вот эта дудочка – блок-флейта. Ну, маме, конечно, проще, потому что цена сильно отличалась в меньшую сторону. И играла я на этой дудочке наряду с акустической гитарой. А потом Jethro Tull случился, я уже прог-рок слушала, была уже в годах (смеётся)… ну, то есть была студенткой старших курсов. И я пошла в музыкальную школу на вечернее отделение заниматься на оркестровой флейте.

А где ты училась?
В Одесском государственном университете.

А на какой специальности?
Биология.

Да, далеко от музыки. Значит ты, будучи студенткой, училась в музыкальной школе на вечернем…
Да, но это мне было легко, потому что по фортепиано у меня уже была подготовка, и на гитаре я играла, а следующий инструмент всегда легче. Только что он духовой был, всё-таки тут своя специфика.

А к этому еще и мандолина добавилась…
Мандолина была ещё со школьных времен. Дедушка моей подруги был дирижёром военного оркестра, и у них дома был небольшой склад музыкальных инструментов, которые мне разрешалось брать. Среди них была мандолина, аккордеон, и всё это я попробовала, пощупала ещё в те времена.

ПО ТУ СТОРОНУ ЭКРАНА

Давай вернемся к эфирам. Многие музыканты делали онлайн-концерты, Илья Небослов вообще каждый день выступает… Вы как-то координировали своё расписание, чтобы не пересекаться?
Никак. Я один раз спросила у тех, кто, смотрел, в какой день удобно. И один раз Илья сказал, что начнёт после меня. А так я ориентировалась на себя.

А как со слушателями общение проходило? Сложно было, что перед тобой нет людей, что ты не видишь их лиц, или это не отвлекало, не смущало?
Вот что лиц я не вижу, меня не смущало. Мне иногда бывало сложно, когда ты просишь что-то прокомментировать, разговор идёт, а ничего нет в ответ. Причины могут быть разные – кто-то вышел из эфира, кто-то не любит публичных проявлений. Вот этот момент был тяжеловат.

А что не аплодируют, как на концерте? Многим, насколько я знаю, дискомфортно, когда в ответ – тишина, особенно группам, которые в электричестве играют…
Нет, мне отсутствие аплодисментов не мешало.

А много народу тебя слушало? Ты со многими здоровалась, а были те, кого ты не знала?
Были. Но вообще я со всеми здороваюсь, кто комментирует, знаю я их или нет. Знакомилась с людьми, а если человек приходил не первый раз, то считала, что мы уже знакомы, пусть и виртуально. А вообще, сколько народу смотрит, я не имею возможности отследить. Мало ли кто там смотрит и не проявляется. Вот ты смотрела, а я не знала, что ты смотришь.

Ну, я «лайки» ставила.
Ну, я за «лайками» не особо слежу. (Смеётся). Не всегда это можно понять.

А откуда был народ, из каких городов?
Был какой-то день, когда смотрели из Израиля и из Латвии, несколько стран было объединено. То есть аудитория расширяется. Но, в общем-то, всё основано на дружеской тусовке, потому что трансляция шла через мои личные аккаунты. Когда через «Гарцующий Дредноут» шло, там очень большая аудитория была, за тысячу.

Ты писала, что, бывает, устаёшь от эфиров, а от чего именно? От подготовки, сидения за компьютером…
Это по любому как работа, это нагрузка. Ты об этом всё время думаешь, готовишься, репетируешь, в конце концов. Но устаю я не морально, а просто потому, что я работаю, и это естественно.

А тебе эфиры помогали поддерживать исполнительскую форму?
Да, конечно. Я, может быть, поленилась бы заниматься, а так я знаю, что у меня эфир, и хочешь не хочешь – вставай и играй, потому что иначе ты налажаешь.

Ну, а что было самое радостное, может быть, воодушевляющее?
Было ощущение, что это тёплая дружеская тусовка. Ты изолирован, сидишь дома, но такое впечатление, что пообщался с друзьями. И вообще с людьми. Это очень приятно. И это было неожиданно, я не ожидала такого эффекта от онлайн-концертов. Ну, концерт, ну, что-то расскажу. А получились тёплые посиделки.

Как ты думаешь, могут ли онлайн-концерты заменить обычные?
Это другой формат вообще. Я не думаю, что одно должно заменять другое. Кому-то удобнее так, а кому-то – так, кто-то делает и то и другое. Но мне вот лично этот формат очень подходит. Не могу сказать, что он полностью заменит оффлайн-концерты. Но он очень хорош. Он снимает то, что для меня сложнее всего – организационную часть. Я никуда не прусь, я не веду переговоры с арт-директорами, я не несу ответственности за то, кто придёт – не придёт. Потому что перед клубом всегда отвечает музыкант. Пришло десять человек, пива не попили – фи, в следующий раз не будешь у нас выступать. А здесь мне вообще всё равно, можно забить на пиар, можно никуда не тащиться под грузом этого барахла… Флейты легкие, но когда их десять, они уже немало весят. Не заботиться о звуке, не волноваться о том, кто придёт – это прекрасно!

Когда планируешь что-нибудь ещё выдать в эфир?
Я пока не планирую. У меня образовался такой завал из дел, которые я подзабросила в связи с этими эфирами, что надо их немножко разгрести. У нас же «мыслуновский» альбом завис, потому что в момент, когда случилось то, что случилось, мы собирались идти писать гитару. Нам это сейчас надо возобновить и пойти её таки писать.

ДОРОГА ДО ЛУНЫ

Давай поговорим про предысторию «Мыса Луны». Как тебя пригласили работать в студию «Анимуба»?
Я работала с мультимедиа в другой компании, от которой потом отпочковалась «Анимуба». Это был 2005 год или вроде того. Тогда мы работали с «Яндекс-открытками» и «Яндекс-игрушками», и открытками Mail.ru. Работала как музыкант и как аниматор иногда. Эх, вот тогда была аудитория! По 20 тысяч в день (в день!) только пересылок через «Яндекс». А сколько просмотров и прослушиваний, и вообразить невозможно.

С 2008-го по 2011 год ты участвовала в группе «Небослов», а как произошло ваше знакомство? Что было самым интересным в этом сотрудничестве?
Я была соорганизатором одного фестиваля и искала дружественные коллективы. Пригласила сначала «Аэроглиф» – с Владом Жигаловым были знакомы, а потом и «Небослов». Было хорошее время. Мы много общались, ездили, музицировали. Была крыша – настоящий дом, «Арт’Эриа», тогда на Кузнецком [Мосту, в ЦДРИ]. Илья [Небослов] очень подвижный, лёгкий на подъём, музыкальный и изобретательный, было чему поучиться.

«Марфа и Таджики» – какова идея этой группы? Почему вышло только два альбома («Огненная земля», 2009 и «Розан», 2011)?
Дальше я исчерпала для себя тему и вокала, и фольклора. Начался «Мыс Луны».

Как произошёл у тебя переход от чистой этники к этно-прогрессиву?
Мне кажется, чистая этника у меня была, только когда я работала в фольклорном ансамбле, а «Марфа и Таджики» как минимум фолк-рок. Фолк-рок всегда любила, там до прога не так далеко. В давние времена я тоже играла по разным коллективам, не московским, и от фолка в них была только я со своими дудочками. Так что перехода никакого не было, немного качался маятник.

Как появился «Мыс Луны»? Одним из «отцов-основателей» был гитарист Николай Петровский – почему он ушёл после первого альбома?
По личным и семейным причинам. Мы остаемся друзьями, иногда с удовольствием общаемся.

Вы выпустили второй альбом «Лунные народные сказки» сначала в инструментальном варианте. Почему стало через год понятно, что нужно дополнить его собственно сказками?
Потому что сказки уже существовали, как было не записать! Мы записывали тексты ещё до издания первого инструментального альбома, просто запись голосов и само издание оказались небыстрыми. Работа с приглашёнными чтецами, оформление самого диска – там же просто гигантская работа сначала художника Арсения Лапина, а потом дизайнера Александра Медведева.

Как возникла идея объединить несколько сказочных сюжетов в одном, да ещё их «разбавить» авторскими элементами, перемешать и запутать, чтобы знакомые истории зазвучали на новый лад?
Да мы просто смеялись на репетициях и не смогли вовремя закрыть рот, примерно так. Оно само (улыбается).

Я тебе немного помогла с поиском рассказчиков, познакомив с Настей Постниковой из группы «Ива Нова». А ты ведь писала даже самому Яну Андерсону, что он тебе ответил? С кем ещё удалось связаться и как складывалось сотрудничество?
Ответил сын Яна Андерсона, он же его менеджер, что в этом году Ян не участвует в новых проектах. Нет смысла перечислять, кому мы писали, и кто не отвечал. Это десятки людей. Кроме Андерсона, внятный и вежливый ответ дал менеджер Калугина – Сергей не захотел участвовать. Эта позиция мне понятна. В основном же, кто ответил, с тем и складывалось – они есть на диске, это Максим Кучеренко («Ундервуд»), Настя Постникова («Ива Нова»), Озма Нагатовна (Absent Sunday) и Трей Ганн (экс-King Crimson). И Аня Герасимова (Умка), запись с ней существует в виде сингла.

ПОГРУЖАЯСЬ В ТРЕТИЙ АЛЬБОМ

Расскажи про готовящийся третий у «Мыса Луны», каким он будет? Ряд вещей («Нантакет», «Сны и ангелы», «Вампирское танго» и другие) мы уже слышали год назад на презентации «Лунных народных сказок»…
Примерно таким он и будет. Конечно, с некоторыми отличиями – например, композицию «Нантакет» мы исполняли в двух частях, а на альбоме она будет в трёх. Будет ещё пьеса, которую мы не играли, она пока не имеет названия. Вообще, вот спрашивают – а что у вас будет нового, необычного в альбоме? Да ничего необычного у нас не будет! Просто очередной инструментальный альбом.

Ну, а какая-то концепция будет? Литературная, художественная…
Я не знаю, может, мы её ещё придумаем. Пока явно выраженной концепции нет, кроме того, что композиция «Нантакет» у нас идёт с чтением куска романа [Германа Мелвилла «Моби Дик»]. И этот фрагмент обязательно останется. Может быть, мы сделаем какие-то клипы на эту тему. Но таких записей, как на «Лунных сказках», скорее всего, не будет. Просто инструментальный альбом.

И что уже записано?
Бас и барабаны.

Значит, потом гитара, флейты, клавишные… У вас ведь новая клавишница?
Да. Пианистку [Марию Городецкую] можно поздравить с рождением маленькой девочки, поэтому мы пока не знаем, сможет ли она участвовать в записи, куда-то ездить в это инфекционное время. Но клавишные будут, и будут ещё вокалисты с вокализами. Думаю, допишем мы альбом к осени, потом будем сводить, так что, наверное, к следующей весне он будет готов.

Сроки немалые!
Да, это с учетом карантина, и ещё мы всегда очень придирчиво копаемся в материале. Долго разбираемся со звуком: этот дисторшн для гитары нам не подходит, другой тоже не подходит, и вот мы полгода мучаемся с дисторшном. Нашли тот, который нам подходит, буквально уже после карантина!

Я видела фотку у тебя, причём это какой-то «металлический» дисторшн, для металлистов!
Он просто хорошо звучит и хорошо «садится» в наш микс. Я дома прописала его на пробу, и даже через звуковую карту из усилителя он звучит нормально. А с приличным оборудованием будет вообще хорошо.

А сведением вы сами обычно занимаетесь или кого-то приглашаете?
Мы предварительно уже договорились с Пашей Булаком. Это наш [бывший] клавишник, он же сводил наш первый альбом. Так что если звёзды сложатся, и этот сведёт.

У тебя целый ряд сольных альбомов, а будут ли ещё? Или ты забросила это?
Да нет, почему забросила? У меня и в том году что-то выходило. Мы очень многое с «Мысом Луны» переиграли из моего сольного, сделали другие версии. И сейчас у меня кое-что готовится, я в эфирах играла то, что уже примерно сделано. Ещё играла пару вещей из «Марфы и Таджиков». Я сделала две пьесы из разных альбомов в инструментальном варианте, и, видимо, они выйдут синглом. Потому что хорошие получились версии! Хорошо легла флейта, я немного переаранжировала, пересвела, воспользовавшись старыми мультитреками. Получится тоже такой карантинный плод (смеётся).

У тебя было гостевое участие в альбоме группы Puzzlewood «Gates of Loki» (2017), расскажи об этом.
С Антоном Легатовым мы знакомы очень давно. Лет 10 назад мы играли в проекте у гитариста Иосифа Левитиса. Это был инструментальный проект, там Рома Гринёв играл на басу, а Антон, тогда совсем ещё молодой, на второй гитаре. Потом мы не встречались. И вот он пишет, что ему флейта нужна, прислал материал, а там такой прекраснейший прог-рок, прямо как я люблю!

И ты просто сымпровизировала?
У Антона были пожелания, он хотел особый восточный лад, и я его обыграла. Ещё был момент в середине пьесы, Антон просил устроить истерику флейтовую (смеётся), я её, конечно, устроила, но она не вошла в финальный микс. Я уже когда писала её, понимала, что она лишняя. Потому что там идёт диалог двух гитар, и флейта встревала, как скандальная баба, совершенно лишним образом (смеётся). Звукорежиссёры на сведении, видимо, решили так же.

А ещё какие-то приглашения были?
Да, полгода назад Валера Козлов из Spies Boys предложил поучаствовать в двух пьесах. У него сейчас новый проект, такой замороченный авант-прог с русским языком. У Brussnika я что-то писала пару лет назад, Илье Небослову тоже иногда записываю. Я даже не отслеживаю, когда оно выходит.

ФЛЕЙТЫ РАЗНЫЕ НУЖНЫ

А расскажи про игру «Музыка – настроение», которую ты устраивала на эфирах. Тебе задают какие-то образы, темы, и ты их сходу обыгрываешь?
У меня творчество с образами очень сильно связано. Потому что когда я начинала в мультстудии, мне присылали картинку, и мне надо было обыграть настроение этой картинки. Написать музыку, которая к ней подходит, дополнить, расширить образ. И я это очень часто продолжаю делать. В Facebook года три назад тоже была «Игра в музыку» – кто-то шлёт мне картины или имя художника, и я на это пишу музыку. Так у нас родилось по крайней мере три композиции. «Нантакет» одна из них – подруга мне задала картину Рокуэлла Кента к «Моби Дику», и, конечно, «Нантакет» вышел оттуда. Фактически это музыкальная иллюстрация к книге.

То есть у тебя всё сильно завязано на визуальных образах?
На тех или иных образах. На мой взгляд, музыка – это носитель образа, может быть, гораздо более мощный, сильный, чем что-либо ещё. При этом гораздо более абстрактный. То есть я её, конечно, могу привязать, допустим, к «Моби Дику»… Но музыка гораздо шире, в ней нет конкретики. В ней не услышишь кита, пока ты не сравнил с картинкой. Музыка объёмнее. Музыкой можно сделать любой визуальный образ совершенно другим. Я смотрела такой эксперимент – вот плывет акула. Просто подводная съёмка. Если ты ставишь музыку из «Челюстей» – образу придаётся совершенно другой смысл, чем если ты ставишь какой-нибудь «релакс». Обе музыки подходят, но ощущение может поменяться на прямо противоположное.

А как ты вообще флейту воспринимаешь, как женское начало, мужское или какое-то абстрактное?
Я вообще так о ней не думаю.

А можешь описать, чем она тебе нравится?
Мне она очень нравится тембрально. Тяжёлый инструмент, реально играть на ней тяжело, и дуть тяжело, и стоять так тяжело. Но тембр этот могу слушать бесконечно.

А какие ассоциации этот тембр вызывает? У меня вот возникают сравнения с дуновением ветра, переливом ручейка…
Конкретных ассоциаций у меня нет. Я при игре могу звуком очень разные образы выдуть. И ручеёк, и слона (смеётся…).

И, наверное, у каждой флейты своя специфика.
Да. Есть у меня несколько, казалось бы, одинаковых альтовых блок-флейт. Три штуки. Одна идёт в пьесу, другая не идёт. Один тембр ложится, поддерживает характер, другой нет. «Китайскую дорогу» я играю на определённом типе блок-флейты, это мастеровой инструмент из груши, он очень мало куда идёт ещё. Или в «Кузнеце» пластиковая флейта была резковата, так у меня есть ещё одна, тоже деревянная, но немецкая, которая туда встала. Мы в записи такие моменты очень придирчиво отслеживаем. К сказкам мы даже новую гитару купили, просто потому что предыдущая не вставала в микс.

Ты сказала, что у тебя десять флейт, а какие еще?
Может, и больше. У меня несколько тин-вислов. Тин-висл – ирландская, а на самом деле английская флейта, её изобрела семья Кларков (в 1843 году, см. clarketinwhistle.com/our-story, – прим. авт.). Она очень плотно вошла в ирландский, кельтский репертуар, Брайан Финнеган со всей компанией на вислах играют. Есть разные виды, строи вислов. У меня два вида – в строе ре и до. Недавно купила висл у нашего русского мастера Караваева. Тоже хорошо звучащий инструмент. Есть у меня блок-флейты – кроме этих трёх альтушек, есть сопрано и сопранино, совсем маленькая. Какая-то этника у меня тоже лежит, но этнику я не очень люблю, она вечно не строит. Я люблю флейты, которые настраиваются (то есть состоят из нескольких частей, расстояние между которыми может слегка изменяться, что влияет на строй, – прим. авт.).

Конечно, интересно, когда можно выбирать из разных инструментов к каждой задаче. То ли дело бас-гитара – она всё время одна и та же. Нет, бывает, конечно, и пять, и десять…
Вот после того, как наш Андрюша купил новую бас-гитару, у нас была целая перестройка миксов. Мы просто намучались! Она, конечно, лучше, у неё шире спектр, глубже бас, но мы не могли с ней справиться, у нее другая динамика, она по-другому управляется. Андрюше нравится, играть удобно, а мы с Ромой еле привыкли. Нас колбасило с полгода, пока мы не устаканили микс!

Ясно. Под конец вот что хочу спросить. У тебя «Вконтакте» написано, что ты знаешь языки русский, потом какие-то значки – видимо, пушту, потом унанам тунуу, какой-то кок борок и ещё что-то непонятное. Это правда?
Я тебе на пушту могу рассказать всё, что угодно! (Дружный смех).

В этом и сила Ольги Шотландии – великой сказочницы! (Смех) Оля, я тебе желаю ещё много новых языков, новых сказок, и чтобы на альбоме всё прозвучало так, как вы хотите. И ждём твоих новых эфиров!

Елена САВИЦКАЯ
Фото – Владимир Импалер, из архива Ольги Шотландии. Иллюстрация — Петр Савченко.

Сайт «Мыса Луны» — http://lunar-cape.ru/
Эфиры Ольги Шотландии — https://vk.com/olga_scotland и https://www.facebook.com/olga.scotland.monoband