«Мещера»: Единение лесов и традиций

Мы не раз писали на сайте про московскую вокалистку Александру Сидорову. Редкий концертный репортаж обходится без её участия – как в основном коллективе, фолк-металлическом Smorodina Reka, так и в любопытном сайд-проекте, набравшем уже не меньшие обороты, фолк-альтернативном Zmey Gorynych; часто она появляется и как гостья на выступлениях своих друзей и коллег. А недавно стартовал ещё один проект – «Мещера», необычный заход в область дарк- и даже блэк-метала, опять-таки, с фольклорным духом.

Дебютный альбом «Жатва» вышел 8 июня, незадолго до его появления и в преддверии концерта-презентации, который пройдёт 23 июня в московском клубе «Гластонберри», мы поговорили с Александрой и другими участниками состава – мультиинструменталистом Дмитрием Кокаревым и барабанщиком Святославым Крековым.

Добрый день, рад вас видеть! Расскажите о себе, пожалуйста.
A.C.: Меня зовут Александра Сидорова, я вокалистка, автор некоторых текстов песен и вокальных аранжировок.
Д.К.: Я – Дмитрий Кокарев, композитор, мультиинструменталист, тоже пишу тексты и аранжировки, в том числе и вокальные. Иногда выступаю как вокалист.
С.К.: Святослав Креков, барабанщик.
Д.К.: Святослав у нас также отвечает за дизайн. Например, обложка альбома «Жатва» на 80% сделана Святославом. Визуальной частью, монтажом и частично съёмками наших видеоклипов также занимается он.

Выглядит как такая DIY-группа.
Д.К.: В общем-то, так и есть. Мы с нашим бас-гитаристом Максимом Аюповым вместе занимается ещё сведением и мастерингом. Он берёт на себя основной технический функционал, а я работаю больше как продюсер. Мы полностью самодостаточны. Ещё есть менеджер Виталий, он занимается концертными и организационными вопросами.

О чем альбом «Жатва»?
А.С.: О чем альбом… Получилась такая «выжимка» идей, образов, посвящённых и истории, и природе, и образам мещерского края, лесов и традиций.
Д.К.: Я бы глубже сказал. Идея альбома в том, что хотелось в этом материале передать не только какие-то светлые моменты. Во всей этой истории происходили и войны, была и любовь, и дружба, и всё это вместе, в едином коктейле, и это нормально, потому что любые эмоции и любые действия естественны для человеческой природы. Не бывает так, что есть только любовь и это хорошо, а что-то ещё – плохо. И ненависть, и гнев – всё это нормальные живые эмоции.
Альбом – и про эмоции, и про историческую подоплёку. На примерах истории, сказок и легенд, которые были вплетены в песни, мы пытались рассказать понятным языком о простых человеческих вещах. Донести до людей, что всё, что происходит с нашим внутренним эмоциональным миром – нормальное. Плюс, конечно, мы затрагиваем тему мещеры как этноса, который жил на территориях Подмосковья, Рязанской области и ниже вдоль поймы Оки. Говорим о том, что он не исчез. Это же мы все. Это финно-угорское племя ассимилировалось со славянами и, по большому счёту, является одной из составляющих русского народа как этноса. Мы просто про это почему-то забываем, и хочется про это иногда напоминать, что мы все хоть и разные, но едины [как народ].

Справка из «Википедии»: Мещёра (также русская мещёра, мещера, мещеряки) — субэтническая группа русских, населявшая Мещёрский край (левобережье Оки, преимущественно бассейн реки Пры) на территории Рязанской и Тамбовской губерний. Название субэтнической группы и её происхождение связано с финно-угорским племенем мещёра, населявшим Мещёрскую сторону (Рязанское Полесье) в прошлом. Формирование русской мещёры произошло в основном в результате ассимиляции славянским населением местных финно-угров, что отразилось в наличии у данной субэтнической группы многих черт, сходных с культурой соседних финно-угорских народов Поволжья.

А.С.: Да, чтобы не забывали. Многие люди до сих пор не знают, и их удивляет, что мещера – это название целого племени.
Д.К.: Достоверной исторической информации дошло до нашего времени не так много. У меня есть друг-археолог, он дал нам труды о раскопках на территориях поймы Оки, в которых рассказывается про мещерские украшения, культуру, чем они занимались, насколько они были искусные мастера, какое классное и качественное оружие создавали. Между прочим, это VIII – XIX века. Эти народы на тот момент обрабатывали металл лучше, чем славяне. Очень интересно все это смотреть, читать и узнавать, что это действительно происходило и это – наши предки.

Для вас это было какое-то первое соприкосновение с историей?
Д.К.: Одной из первых книг по истории, которую я прочитал, когда мне было шесть лет, стала энциклопедия Древнего Египта. Я про Египет в детстве много чего знал. Тогда историческая литература была со мной постоянно.

Ты, получаешься, тот человек, который в группе отвечает за исторические сведения, или вы вместе это все собираете?
Д.К.: Мы вместе собираем. Какие-то более глубокие факты я иногда пытаюсь раскапывать сам. Александра тоже участвует в процессе поиска.
А.С.: Да, я с детства увлекаюсь историей. В молодости мой папа интересовался археологией, если бы не стал математиком, был бы археологом. Соответственно, историю очень хорошо знал и прививал любовь к ней с детства. Я читала и древнегреческие, и египетские, и шумерские мифы. В более позднем возрасте, когда окунулась в фолк-музыку, стала увлекаться нашей [российской] историей. Именно через фолк-музыку у меня и проснулся интерес к родной культуре. Захотелось поглубже узнать, какие были народы, где они жили, почему и куда перемещались, какие события этому способствовали…
Д.К.: А я где-то с 13 лет стал увлекаться русской культурой и историей. Если в детстве я читал мировую историю, то с этого момента меня увлекло изучение дохристианского периода Руси.
А.С.: В мои же 14-15 лет я зачитывалась кельтской мифологией. У меня чувство, что это «моё» на уровне генов, что мои предки являлись частью этой культуры.
Д.К.: Это на уровне эмоций, на уровне крови, наверное. Оно невербально притягивает нас обратно, поэтому, когда мы сталкиваемся с ним, испытываем любовь и восхищение.

Расскажите немного о своей предыстории как музыкантов?
С.К.: Начиная с 2007 года играл в основном в различных дэтовых и блэковых командах, полный список можно посмотреть на metal-archives.com. Также записывал барабаны для нескольких зарубежных проектов. А с 2014 года моим основным коллективом является Sympuls-E.
Д.К.: Мне всегда хотелось делать своё. Моя первая группа играла панк, я без великого удовольствия там участвовал. Просто позвали, и я согласился, потому что были классные ребята, постарше меня. Они увидели, как я играю, и такие: «Ты нам нужен как гитарист, ты очень классно играешь». Мне было тогда 14, я только год как играл на гитаре, и этого было достаточно, чтобы попасть к ним в группу. Это был грязный краст-панк, трэшеподобный, на трех аккордах со злыми риффами. Мы играли песни с названиями типа «Унитаз», а сама группа называлась «Эцих с гвоздями» (смеётся). На самом деле, классный был опыт поиграть и такую музыку. Потом мне позвали в группу «Наваждение», хэви-метал, я поиграл там полгода, мне уже тогда было целых 16 лет. Годам к 17 я успел написать материал в стиле моих любимых на тот момент «Children of Bodom», «Norther», «Wintersun» и других подобных команд. Этот материал даже сложился в домашний альбом, который был безвозвратно утерян вместе с жестким диском, лишь три демки попали в Интернет. Их я потом переписал, и они попали на первый альбом уже «осознанной» группы, которую мы назвали «Scythe’s Blow» («Удар косы»). Из этого потом появилась группа «Sympuls-E». Я старался не участвовать в сторонних проектах, уделял внимание только своему творчеству.

Люди уже знакомы с материалом EP «Сказки Черных лесов», а что вы расскажете об остальных песнях альбома «Жатва»?
Д.К.: Первая песня, «Чёрный туман», пришла в голову буквально за три минуты. Как всегда это бывает, именно когда ты куда-нибудь торопишься и у тебя нет времени, приходит самая гениальная идея. А вот когда ты свободен, расслаблен, садишься специально записывать композицию, заниматься на инструментах и что-то сочинить, такого никогда не получается. Самые потрясные вещи складываются только когда ты в жёстком цейтноте, какие-то мысли крутятся в голове – видимо, мозг разгоняется, и ты начинаешь генерировать хорошие идеи, которые неосознанно приходят. Эта песня – пример того, как во время сборов на работу с утра мне пришли офигенные строчки, я, видимо, что-то крутил в голове, и мне сразу пришла мелодия. Я эти аккорды накидал на акустике и в текстовом редакторе на айфоне записал быстро несколько рифм, чтобы просто не забыть идею. У неё «историчный», глубокий смысл, при этом немножечко сказочный. Не красивая пушистая сказочка, а достаточно мрачная, кровавая, славянская сказка.
А.С.: Также мы на этапе записи многое додумываем и переписываем. До окончательного вида, в котором вы слышите песню, она может иметь вариантов десять.
Д.К.: Мы пытаемся одну и ту же мысль преподнести разным языком. Бывает иногда [вариант] скучный, хочется что-то интереснее сделать.
А.С.: Мы очень внимательно подходим к мелодике, к тому, как ложится на нее текст, чтобы это не было чем-то банальным, типичным. Шлифуем эти вещи. Впрочем, у них единая атмосфера, потому что мы понимаем свой стиль и показываем, как мы хотим звучать.
Д.К.: То, что мы любим, то, что нам нравится.
А.С.: Новые песни будут отличаться от EP. Они в канве [нашего стиля], но при этом у них какое-то немножко другое звучание. Это ни плохо, ни хорошо, просто интересно. Я думаю, что это будет оценено людьми.
Д.К.: По ощущениям мне кажется, что EP вышло лет пять назад (на самом деле EP «Сказки Чёрных Лесов» был опубликована за четыре месяца до выхода «Жатвы», – прим. авт.).
А.С.: Мне уже кажется, что новые песни тоже как будто написаны год назад.
Д.К.: Мы много работали в последнее время с этим материалом, и такое ощущение, что живём с ним очень долго. Мы сами работаем на сведении, полностью делаем продакшн.
А.С.: Кстати, чего будет больше на новых песнях, так это скрима и гроула. На нашем YouTube-канале нас очень много об этом просили (шутливо изображает недовольство обилием просьб). Но мы их задействуем не по этой причине, а просто потому что они органично звучат.
Д.К.: В «старых» песнях мы понимали, что [скрим и гроул] там местами не нужны. Где-то можно было бы их сделать, но мы чувствовали на энергетическом уровне, что нет – не надо туда их. А здесь [на новых треках] всё, что нужно, на своих местах.
А.С.: В том числе в вокале очень много контрастов. Это уже отличительная черта нашей музыки – не так уж очевидно, что услышишь через минуту.
Д.К.: Мы хотели, чтобы музыка оставалась простой, понятной, но были контрасты внутри этой простоты. Не наворачивать сложные прогрессив-композиции. Была идея сделать материал, который будет нравиться прежде всего нам самим, но чтобы он был немножко неожиданным, чтобы местами там были повороты.

Eсть какие-то вот любимые треки у каждого из вас?
С.К.: На данный момент для меня это: «Чёрный туман», «Жатва» и «Вечность Белых Январей».
Д.К.: Идея материала была такая… Многие пишут, допустим, две хорошие песни, а остальной альбом делают по накатанной схеме. И слушаешь – вроде всё хорошо, но как будто тебя не цепляет. У нас была задача сделать каждый трек цепляющим. Хотелось выжать самое лучшее. Очень много «в помойку» уходило. Ты играешь, допустим, на инструменте, пришла какая-то идея, ты слушаешь – «вроде ничего». И делаешь вывод: «ничего» – это пусто, это ничто, и поэтому оно сразу уходит в помойку. А вот когда ты сам же наиграл, и ходишь целый день это поешь, то сам видишь, что вышло то, что нужно. Только такой материал шёл в альбом.
Есть, например, у нас товарищ, он нашего менеджера [еще до выпуска EP] спросил, когда вышла песня «Зимним Хладом»: «Ведь вы больше таких крутых песен не напишете, вы не превзойдёте себя?» Мы выпускаем EP, и он говорит: «Ну, вы превзошли себя!» А теперь мы альбом выпустили, и он снова спрашивает: «Вы сможете себя превзойти?» Мне кажется, мы смогли.
А.С.: Если самим отвечать на этот вопрос, то безусловно. В плане хитовости сложно даже выбрать самим, какая песня нравится больше. В каждой есть что-то прикольное, в каждой своя изюминка, из-за которой хочется переслушивать.
Д.К.: Когда пишется песня, я её настолько люблю, что сижу и делаю каждый новый штрих в ней, как мазок маслом по картине. Я понимаю, что, наверное, я больше не смогу сделать так клёво, как могу сделать в моменте. Потом я эту песню отдаю ребятам, дальше она идёт своим путём, а я начинаю делать новую. И точно так же понимаю – эта песня ещё лучше должна быть. И она получается лучше, она мне нравится, и потом следующая… Каждая песня наполнена настоящей авторской любовью. Я не могу по-другому отпускать материал, я не могу дать второсортный продукт. Это моё кредо, я должен сам это любить и выпускать только то, что я люблю. «Проходняк» не проходит.

Я видел у вас в соцсетях фото этакой стойку с большим количеством этнических инструментов. Можете рассказать, кто на них играет, как вы учились, как вы пришли к тому, что вы используете эти инструменты?
(Группа хором показывает на Дмитрия.)
Д.К.: Я уже 20 лет играю на гитаре. Когда начинал, мне было 13 лет, я очень сам хотел научиться. Не просто для себя – сразу было желание играть профессионально. Поставил себе цель быть как мои любимые крутые западные гитаристы. Быстро научился неплохо играть, лет в 17 я уже достаточно серьёзно владел инструментом. После такого бэкграунда освоить какой-то новый струнный инструмент стало несложно. Я всегда хотел играть фолк, и всегда хотел заполучить какие-то «фолковые» инструменты. Лет с 17 у меня была дилемма – играть фолк или мелодик-дэт-метал. В тот момент для меня победил мелодик-дет. Давно это [желание играть фолк] во мне теплилось, и сейчас, видимо, пришло то время, я прошел какой-то жизненный и «гитарный» путь и задумался: ну почему я должен все инструменты делать виртуальными, когда живые звучат офигенно? Например, тальхарпы нет в электронном виде в хорошем качестве. И понял, что это несерьёзно для такого проекта и для того масштаба, который мы хотим добиться в звучании. Я захотел, чтобы у меня были настоящие этнические инструменты. Кстати, вот эта тыквенная лютня на фото у меня уже давно, ей лет пять-шесть. Я на ней просто поигрывал фоном, сочинял какие-то интересные мелодии. А вот тальхарпу я заказал [недавно], и это новый для меня инструмент, абсолютно отличающийся от гитары, потому что струны зажимаются на весу, а не на грифе, и надо играть смычком – совсем другая моторика движения. Я купил её с мыслью, что, наверное, на этом альбоме ничего на ней не сыграю, потому что ещё не научусь. Однако, буквально за пару недель я освоил смычок, моторику движения, попривык к нему, то есть для меня занятия на нём не стали страшной пыткой, как я сначала думал. На скрипке смычком работать легче, потому что он находится в горизонтальной позиции, сохраняет положение под собственным весом. При игре на тальхарпе он, наоборот, на весу, и тут за давлением смычка на струны приходится следить более осторожно. Видимо, опыт игры на гитаре и наслушанность, понимание, что такое в принципе владение каким-либо инструментом, позволило мне достаточно быстро научиться играть пусть не самые сложные, но интересные партии, которые даже вдохновили меня на некоторые треки. Тальхарпа лежит в основе некоторых композиций.
Мы соединили на одном уровне звучание этнических и «металлических» инструментов. В композиции «Чёрный туман» тальхарпа ведёт мелодию поверх электрогитар, поверх быстрых барабанов, играя основную гармонию, и это невероятно меняет атмосферу в музыке!
Гусли я купил год назад на фестивале «Былинный Берег», который проходит под Тверью. Я ездил туда просто отдохнуть. Давно хотел гусли, наверное, это моя русская душа просила эти гусли просто для себя. Думал, что я их куплю, они будут бесполезно лежать, я буду поигрывать, а оказалось, что это один из ключевых инструментов на записи. В каждой композиции есть гусли. А еще я варган освоил – за день (смеётся). Подумал, почему бы не вставить в некоторые песни, как изюминку, совсем дозированно варганчик. Во многих композициях будут и гусли, и тальхарпа, и лютня, и варган, и флейты всякие тоже есть…
Спойлер небольшой: в последнем треке в конце есть такой финский налёт. Надо дотерпеть до самого конца альбома, чтобы послушать клёвую отсылку к одной из моих любимых групп.

На EP часть вещей была в стиле атмосферик-блэка, но при этом треки были разные. Как с этим разнообразием на альбоме?
С.К.: На альбоме мы продолжаем искать звук. Наверное, одним стилем сложно будет описать.
А.С.: Там даже есть такой немножко кОровый момент.
С.К. Там и несколько качовых рифов есть.
А.С. Вообще, представьте себе тальхарпу вместе с кОровым риффом!
(Группа наперебой рассказывает, что на определенный жанр это не похоже.)
Д.К. Когда сочинялись композиции, я сказал сразу, что не хочу придерживаться какого-то конкретного стиля. По той причине, что это скучно, это просто уже 100 раз сыграно и никому уже не нужно. Когда мы выпустили EP [и упоминали, что там есть атмосферик-блэк], люди начали писать: кто-то соглашается, что это атмосферный блэк, кто-то начинает с нами спорить. Я говорю: да мне абсолютно все равно, кто и что скажет. Потому что блэк – это не про бластбит…
А.С.: Это состояние души!
Д.К.:…Это не бластбит с диссонансными аккордами, считать так – глупость, это, по мне, псевдоблэк. Блэк – это мрачность, это вот здесь (показывает на голову). Это должно быть в канве музыки и текстов. Неправ тот, кто говорит: «Вы не блэк, потому что у вас нет постоянного бластбита, хаотично диссонансных аккордов и непонятного орущего скрима». Ещё хочу заметить насчет некоторых вокалистов, которые поют блэк (не все, конечно, никто не должен обижаться) – очень часто создаётся впечатление, что люди просто не умеют играть на гитарах, не умеют петь, но очень хотят играть что-то и быть группой. И они такие: «Ну давай вот замесим с грязным звуком», и всё это кое-как.
А.С.: К слову, вчера мы с Максом (Максим Аюпов, бас-гитарист группы, – прим. авт.) досводили треки. У нас один из «референсов» – звучание Myrkur. Мы как раз выводили вокал в одной песне, мне он показался слишком тихим, а слова – непонятными, и Макс говорит: «Ну вы же ссылаетесь на Myrkur, там же вообще непонятны слова!» Там местами очень «заглублённый вокал» в стиле такого классического блэка, когда не разберёшь, что происходит. Но это адекватно в рамках такого стиля. Я говорю: «Макс, но у нас же уже не так». Мы хотим, чтобы атмосфера осталась, но она все равно уже другая, она уже наша, наше звучание.
Д.К.: Если мы что-то слушаем и любим, это не значит, что мы пытаемся этому подражать. Мы почерпнули, вдохновились и сделали другое.

Вы можете рассказать, какой будут визуальная часть ваших концертов? Или пока всё в работе?
Д.К.: Мы работаем сейчас над шоу. В отношении вот такого антуража. (Показывает на оленьи рога на стене.)
А.С.: Оно будет расширяться.
Д.К.: Мы будем улучшать визуальную сторону. Потому что [визуальное] искусство и [музыкальное] творчество, наверное, неразделимы.
А.С.: Определённая театрализация будет, потому что у нас слишком много смыслов, инструментов, атмосферы, которые хочется подкрепить [визуально].
Д.К.: Возможно, мы будем расширять состав, потому что очень тяжело, например, переключаться с электрогитары на тальхарпу.
А.С.: Думаю, это будет на каких-то отдельных мероприятиях либо больших презентациях. Потому что состав должен быть мобильным и если он будет сильно большой, это тяжеловато.
Д.К.: В общем, на данном этапе развития мы себе такого не можем позволить, но если вдруг сможем – обязательно это сделаем. Всегда всё в работе, и всегда приходят новые идеи. Мы максимально улучшим наш визуальный ряд для сольных концертов. На фестиваль «Вереск» мы поедем в мобильном варианте, потому что это фестиваль и тяжело сделать полный антураж.
А.С.: На фестивале обычно много групп, очень мало времени на лайн-чек, и ты просто физически не вытащишь за 15 минут всё, что хочешь, на сцену. Только себя можешь вытащить, пожалуй, и подключиться.
Д.К.: Мы так уже выступали, это был наш дебютный концерт, на фестивале «Зимний Мор». Примерно то же самое покажем и на «Вереске». На сольных концертах будет интереснее.
А.С.: Сейчас пока не будем раскрывать.
Д.К.: Мы очень продумываем эти моменты…
А.С.: Что есть рога, что есть черепа – это опять же часть…
Д.К.: Это, во-первых, животные, которые живут у нас, в нашей полосе.
А.С.: Будут какие-то элементы, связанные с природой.
Д.К.: Это все затраты. Кто хочет, может нас поддержать, чтобы мы продолжали делать ещё более классный контент.
А.С.: Будет съёмка нового клипа в поддержку альбома. Не получилось сделать раньше, так как мы были сильно заняты записью. Сейчас будем навёрстывать, пока лето, красивая природа. Зимой тоже красиво, но сложнее снимать. Мы уже столкнулись с проблемами на первых съёмках, не реализовали всё, что хотели.
С.К.: Только процентов 20 того, что хотели, удалось сделать, потому что когда мы приехали, была метель…
Д.К.: Ни палатка, ни генератор с нагревателем нас не сильно спасали. Даже шашлыки были, спасибо нашему другу-археологу Андрею Новожилову, который нам очень помогает и заинтересован, чтобы мы развивались.

Кто делает вот эти исторические инструменты? В Европе, понятно, люди едут к мастерам, которые хранят традиции, а вы?
А.С.: В России в последние два-три года стало больше умельцев именно по историческим инструментам, тальхарпам, колёсным лирам…
Д.К.: И они несметных денег стоят.
А.С.: Это обычные мастера, столяры, которые неплохо умеют работать с деревом и хотят, чтобы жанр стал более популярен. В том числе благодаря «Wardruna». Дмитрий приобрёл тальхарпу у мастера Валерия. «Вконтакте» он обозначен как «Хенд Мейдович». Классный товарищ, он нам помог, делает интересно, хоть, может быть, не совсем канонично с точки зрения аутентичности, точного повторения этих инструментов, но суть-то остаётся та же! Стандарт, каркас – звук получается тот же. Если он, допустим, немножко не так скосил угол у древесный деки, не думаю, что это глобально изменит звучание.
Здорово, что умельцев у нас стало больше. Многие группы сами делают – «Веданъ Колодъ», «Очелье Сороки», «Лёдъ». Если у нас выдастся скучное лето, и мы такие: «Чем бы заняться»… И так всё делаем сами, может, ещё и что-нибудь выпилим тоже.
Д.К.: Инструменты – единственное, что мы не сами делаем. Иначе мы не успеем сделать качественную музыку.
С.К.: Вообще в целом хочется, чтобы каждый занимался своим делом. Мы делали музыку, а все остальное – профессионалы. Например, на клипы хотелось бы нормальный продакшн нанять, чтобы с режиссёром, с оператором, с осветителями, чтобы ребята приехали, ты им полностью доверился, и только стой и позируй.
А.С.: Будет не так весело! (Смеется.) А тут всё сами.
Д.К.: У нас запрос качества высокий, поэтому кого попало мы не можем нанять. Должны быть профессионалы высокого уровня. Так как у нас уже всё равно какой-то вкус есть, мы иногда и сами что-то такое выдаем, вроде бы не так плохо…