Алексей Петров («Игра»): Игра, тождественная жизни
В 80-х группа «Игра» из подмосковного Троицка, образованная выходцами из знаменитого Физтеха, представляла собой достойнейший пример позднесоветского арт-рока. И только исключительная личная скромность музыкантов и некоторая удаленность от столицы не позволили группе стать легендой не местного, а общероссийского масштаба.
Но, может быть, всё еще впереди. После долгой паузы и в слегка измененном составе «Игра» воссоединилась, записан новый материал, готова концертная программа. Словом, свой юбилей – а в этом году группе исполняется 30 лет, – группа встречает как действующая и весьма боевая творческая единица. Лидер «Игры», гитарист Алексей Петров вспомнил в беседе с нами основные события в истории группы.
ГРУППА ПЕТРОВА
Мы играли вместе еще студентами, тогда это называлось «Группа Петрова». Я, Витя Чернов (бас) и Паша Ишханов (ударные). Были примерно одного возраста, но учились на разных курсах. Потому что Витя сначала отдал два года чебоксарскому музыкальному училищу, а уже потом поступил на Физтех. А уже поступивши, занялся музыкой.
Начиналось всё с каверов – были и Beatles, и Led Zeppelin. Но больше всего, наверное, Grand Funk. В Москве не очень популярная была группа… Но у нее еcть очень глубокие и тонкие вещи. Они просто уводят туда, откуда можно не вернуться, если всерьез задуматься… «Mean Mistreater»… Минималистическое фоно, голос и… улёт в припеве (напевает). Просто шок – и это минимумом средств!
Прогрессив-рок тоже оказывал влияние. В студенческие времена целую программу из произведений Genesis принёс клавишник (тогда у нас был клавишник) Женя Кузнецов. Пробовали Pink Floyd, King Crimson – то, что по силам, естественно. Например, мотив из «Lark Tongues In Aspic» (напевает) – играли с удовольствием и на публике.
Ближе к окончанию института наступило время такое… занятное. Дискотеки стали съедать живые группы. Те, кто послабее – уходили в никуда, те, кто посильнее – старались занять концертные площадки. За счет этого было довольно сильное тяготение к оригинальному творчеству. Это было по большей части ужасно, но, тем не менее, и результаты есть. (Улыбается.)
ПЕСНИ НА ЯЗЫКЕ «ФОРТРАН»
Поначалу в группе пели я и Валера Цыплаков. Потом на эту роль пришёл Витя Чернов (он просто позже поступил). Витя выдвинул концепцию, что просто так петь нельзя. Надо со смыслом. Или хотя бы с юмором… Очень удачная в этом смысле была песня «Слон». Там такие стихи, кхм… дебильные парадоксальные (их Витя нашёл в «ЛитГазете»).
«Я вчера видал слона / И очень удивился / Он шел на площадь Ногина / А там в метро спустился.
Так значит, он имел пятак / И в щель его направил / Или его пустили так / Но это против правил!»
Чудовищная вещь, с гармоническими отклонениями в духе раннего King Crimson. Она была настолько популярна в среде физтеховских музыкантов, что некоторые даже играли ее на долгопрудненской танцплощадке! (Смеется.)
Другая вещь представляла собой поток сознания, разговор программиста с машиной (стихи Вити Чернова). В припеве поется: «Мы с ней беседуем на языке ‘Фортран'». Такой формалистический изыск. Поиски молодых дарований.
Были и совсем хорошие вещи – например, «Когда я прощаюсь с отцом». Тоже Витины слова, моя музыка. Две гитары играют нечто… не то чтобы атональное… а такое ладово-растянутое нечто. И речитатив вместо пения.
Пробовали писать на заказ. В Долгопрудном случился конкурс патриотической песни, и мы написали вещь на стихи Константина Симонова «Фляга». Мне за нее до сих пор не стыдно. Там, где солдату просят положить в могилу не оружие – оно понадобится другому, а флягу, чтобы мог он «выпить свой глоток холодными губами». Очень красивая вещь…
Всё это (и многое другое) было записано в виде двух магнитоальбомов, которые среди четырех-пяти друзей разошлист и… там и исчезли, наверное. Вот если я когда-нибудь найду катушку с записями…
ФИЗИКИ И ХИМИКИ
Мы все распределились в Троицк, хотя и не одновременно. Первым я, потом Паша, а потом уже Витя. Но первые годы продолжали репетировать в Москве на базе Института химической физики.
В ИХФ существует обычай своими силами делать елку для детей. И это не просто спектакли, а полномасштабные мюзиклы, где была реальная рок-секция – гитара, бас, барабаны. И огромное количество певцов, которые не только составляли хор греческих трагедий, но и иногда пели вместо тех артистов, которые не умели петь.
Замечательное было действие! Музыкантами руководил Сережа Руднев, потом он понемногу отошел от музыкальных дел, и пришлось нам тащить всё на себе. Страшный труд! Ведь делалось до трех елок – младшая, старшая и «взрослая»! К одному дню надо было приготовить три спектакля, в каждом может быть до двадцати музыкальных номеров. Часть их заимствовалась, но и сами мы сочиняли тоже. Я лично кое-что написал для этих постановок…
Мы с Витей до сих пор продолжаем участвовать в этом процессе, хотя и не на первых ролях. Алёна Казанцева несёт свой крест руководителя и режиссёра, организатора и постановщика танцев и прочая, и прочая, и прочая.
Записи существуют. Не специальные, конечно… Так мы на базе Химфизики и продолжали существовать довольно длительное время. Пока не появился этот вот кубик выставочного зала в Троицке.
ОДНИ В ГОРОДЕ
Троицк был тогда существенно меньше, чем сейчас… Как обычно было в те годы? Идешь в профсоюз, спрашиваешь – есть ли в городе какая-нибудь самодеятельность. И выясняется, что ее просто нет. Единственный зал, который нам был доступен тогда – филиал ФИАЭ им. Курчатова, ныне ТРИНИТИ, находился на территории… Ну, какая там самодеятельность!
Мы знали, что будет построен выставочный зал, и тихо ждали этого, и везде делали вид, что мы существуем при ТРИНИТИ. Ума дойти до Дома Ученых почему-то не хватало. А может, лень было. Работать надо, вообще-то.
Музыка в Троицке существовала в виде корпоративов. День физика, первое апреля, еще что-то – на эти мероприятия приезжали великолепные артисты из Москвы. Знаменитости типа Высоцкого, Хазанова… Однажды и мы поучаствовали в Дне Физика – Витя Сиднев (мэр г. Троицка с 2003 по 2011 год, известный также по телепередаче «Что, Где, Когда», – прим. ред.) нас затащил на него, так сказать. Сиднева мы знали еще со студенческих времен, он с нашим первым певцом жил в одной комнате в общаге… Так вот, Вероника Долина распевала в зале Дома Учёных, напротив ресторана «Квант», а мы в фойе мочили свой Grand Funk. Получилось нормально, никто никому не мешал, всё хорошо! (Смеется.) Вот такова была музыкальная жизнь Троицка. Она вообще никакова была.
ДЕНЬ ШТУКАТУРА
Наконец, мы получили помещение – не в самом «кубике», а в галерее, которая соединяет книжный магазин и выставочный зал. Но не для себя, как группы, а для Рок-клуба! Рок-клуб – это отдельная тема. Кое-кому он помог в жизни определиться, а нам дал ценный организаторский и педагогический опыт. Комнатка на втором этаже, у нее был совершенно отдельный вход – так что мы могли никого не беспокоить, а входить и выходить туда сами. Вместе с девушками. Что очень важно! (Смеется.)
Это было совершенно автономное существование. Хотя однажды я обнаружил людей, которые играли, как теперь говорят, шансон в ресторане «Квант». Оказалось, что они неподалеку от меня в «Магнитке» (Магнитная лаборатория АН, предшественница ТРИНИТИ, – прим. ред.) трудятся. Простые ребята, из работяг. Но, тем не менее, к музыке тянулись. Мы здоровались друг с другом. Как говорится, вы на нашу поляну не претендуете, ну и мы вас бить не будем. (Смеется).
Что еще было у нас в Троицке? Играли мы на каком-то выпускном вечере – видно, совсем уж тоска была, некого было позвать. И еще было выступление на конкурсе штукатуров Московской области. (Хохот.) Опять же, Сидневым придуманное и организованное. Смысл был в том, чтобы быстро что-то заштукатурить. Тогда «Магнитка» вела много строек, устроили конкурс штукатуров, они там всё заштукатурили, а потом нас вызвали и мы играли. Чтобы штукатуры не так сильно расстраивались.
В общем, мы мало интересовали публику. (Смеется.)
ВНУТРЕННИЙ РЕДАКТОР
Наши альбомы не задумывались как инструментальные. Просто, когда занимаешься творчеством, рано и поздно приходишь к тому, что надо быть собственным редактором. И если мне иногда нравилось то, что играю, мне часто не нравилось то, как я пою. Поэтому разумно больше играть и больше помалкивать.
Наш материал абстрагирован от песенной формы и от песенного содержания. Он и от гитары в известном смысле абстрагирован. Эта музыка могла бы играться на чём угодно. На первом альбоме («Блюз», 1988) есть вещь, которая называется «Менуэт». Я знавал людей, которые изучали ее в переложении для фортепиано.
А последняя вещь на диске, «Постскриптум», по форме напоминает старинный испанский танец – пассакалию, точнее не сам танец, а классическую форму вариаций с остинатным басом. Бах, Хиндемит и многие другие отдали дань этой форме. Об этом мы сами узнали удивительным образом. Мы записывали эту вещь с Александром Ворониным – прекрасным флейтистом, его уже нет на свете… (Московский флейтист, сотрудничавший с Ольгой Арефьевой, Андреем Сучилиным, Радой Анчевской и мн.др., – прим. ред.) Уже всё записали, стали сворачиваться, собирать аппаратуру, и переслушивали на магнитофоне готовую вещь. Вдруг в студию (выставочный зал ТРИНИТИ) зашла женщина, и, когда запись кончилась, принялась нас расспрашивать: «А это что? Это как? А кто автор?» Я ответил: «Ну, я автор». – «Ну, давай я тебе хоть яблочко дам!» Она и сообщила нам, что это пассакалия. Человек просто проходил по улице и что-то такое услышал, что заставило его зайти, найти нас и сказать нам всё это. Вот это – серьезно.
ЗВОНОК ИЗ ВЫСШИХ СФЕР
Закончив запись альбома «Блюз», мы послали ее Алексею Семеновичу Козлову. И потом он позвонил и пригласил на заседание ассоциации «Пост-рок»… И вот мы пришли в здание Союза Композиторов, что около Центрального телеграфа, все сидят такие пушистые, и выходит Козлов: «Я отслушал больше восьмидесяти программ, включая ближнее зарубежье – всю Восточную Европу, и всё, в принципе, неплохо. Но всё-таки я составил рейтинг. И я вам сейчас его зачитаю». Зачитал – и мы оказались на третьем месте. Видимо, наша запись его тогда задела.
«Те, кого я сейчас зачитал, могут прийти и получить сессию записи на Всесоюзном Радио». – «А что надо для этого сделать?» – «А ничего, просто скажете, что от Козлова, и всё». Именно так оно всё и случилось. Никаких бумажек, дипломов, ничего. Мы просто пришли, сказали, что от Козлова, нас посадили и сказали – пишитесь. Фантастика!
Правда, на этом наше участие в ассоциации и исчерпалось. Это был не рок-клуб, а скорее информационное пространство с центром в Козлове. В его рамках могли объединять усилия группы, у которых есть связи и своя аудитория на местах. А у нас, кроме троицкой школы и конкурса штукатуров, никакой аудитории и не было. Так на этом всё и закончилось. Но то, что мог, для нас Алексей Семенович сделал, даже не выделяя нас особо из других рок-музыкантов. В это время он ещё вёл программу на радио про современные тенденции в отечественном роке – и наши записи там звучали. Я, к сожалению, не слышал ни одной передачи, всё друзья сообщали.
На «призовое» время мы записали альбом «Свастика» (1990).Да, название провокационное, ну и что? Это просто языческий символ. Ассоциативно с этой музыкой мне было такое видение – крест вращающийся. (Прищурившись.) Если долго смотреть на солнце через темное стекло, его там как раз можно увидеть. И то, с какой дикой скоростью он вращается. Так наша сетчатка работает… На альбоме нет этой скорости, а вот осознание того, всё вращается – оно, пожалуй, есть. Это музыка состояния души. Ни к Гитлеру, ни к Муссолини она никакого отношения не имеет. А у Козлова в передаче звучала – видимо, он отследил, каковы результаты его протежирования – специально ему никто эту запись не передавал.
КУЛИК И ЕГО ГОЛОС
Одно время у нас был певец – звали его Игорь Кулик. Вернее, пришел-то он к нам просто певцом в группу, а получилось так, что это был Игорь Кулик и группа “Игра”. Потому что он очень сильный, талантливый, харизматичный, цельный и стильный. Был…
(Цитирует по памяти тексты Кулика.) «Сон – словно стон, в черных тонах / Словно чарльстон на похоронах / Не избежать, не отвернуть / Жизнь – это гать, сон – это путь».
Вот такой вот уровень!
Мы с ним играли хороший нью-вэйв в духе Police, с элементами регги. Выступали в Троицке, в химфизике, ездили на фестивали в Ярославль, Горький. В программе органично уживались его песни и наши инструменталы. А потом он пошел дальше по стезе регги с группой «Остров», а мы двинулись своей дорогой. Жалко было, но ничего не пожелаешь. Мы расстались еще до развала Советского Союза…
В конечном итоге Кулик стал растаманом и действительно склонился к регги. Хотя та сила драматического эффекта, которая у него всегда была и в тексте, и в мелодике, и во всём, весь этот регги взрывала изнутри! Ничего там медитативного и растаманского не было ни на грош. Это был просто Кулик, и всё. Тот случай, когда человек больше, чем жанры.
Игорь очень странно погиб… То, что он пил – это одно. Но то, что случилось – похоже, просто гопничество. Он куда-то шел с репетиции, гопота стала отнимать у него гитару, он ее не отдал, был сильно избит, и потом просто замерз. Лихие двухтысячные, в общем.
Сейчас мы хотим реанимировать музыку, которую с ним тогда играли. Хотим найти достойного куликообразного певца. Тексты все вычитали, выверили, кто что помнит. Осталось просто прийти и спеть – всё готово.
ДЕСЯТЬ ЛЕТ БЕЗ ГИТАРЫ
Группа «Игра» исчезла сразу же, как только исчез Советский Союз. Я перестал играть на гитаре и более десяти лет просто не прикасался к ней. Всё утратило смысл. Надо было торговать, надо было убивать, чтобы как-то выжить. Или – валить отсюда к чертям собачьим. То есть это (творчество) было неактуально настолько, что… Я даже в руки гитару взять не мог совсем. Потому что всё, что я мог сказать, моментально оказалось никому не нужным. Так же, как и Советский Союз. Там это было нужно. Либо как государственная часть политики, либо как антигосударственная (реминисценция из Пелевина, «Generation П»). Что, в сущности, одно и то же. Не нужны стали ни эти идиоты, которые изображали из себя высоких интеллектуалов. Нужно было где-то умцу-умцу играть, причем по заказу бандитов. Это было, во-первых, очень неприятно, а во-вторых – даже и опасно для жизни. Я им не о том говорю. Они это слушать не хотят. А зачем тогда напрягать друг друга, как говорится…
Никто никому ничего не говорил. Мы молча разошлись. У Паши начались свои трудности по жизни, Витя Чернов успел съездить в Штаты программистом…
Но потом он по ряду причин вернулся сюда. И уже в 2002 году говорит мне: «Давай попробуем чего-нибудь снова». Попробовали. Ничего не получалось. Всё как-то бессмысленно и беспощадно. И он тогда предложил: «Давай тогда блюз поиграем. Есть клубы какие-то, площадки — пойдем как в первый класс школы». «Ну, давай» — ответил я. Так и получился Rockin’ Dad. (В состав группы также вошли известный в Троицке гитарист Дмитрий Гайдаш и клавишник Дмитрий Леванов.)
БЛЮЗ ПЕРВОГО КЛАССА
С Rockin’ Dad мы добрались до хороших московских площадок – «Би Би Кинг», «Дом у дороги», «Мьюзик Таун»… Жизнь-то клубная достаточно однообразна. Было несколько хороших выступлений на хороших фестивалях. В Питере на «Дельте Невы», в Подмосковье на «Купале на Рожайке», на «Пустых Холмах»… С эстетической точки зрения мы выступали в правильных местах, в правильных компаниях, и иногда играли кое-что правильное.
Мы брали блюзовую «архаику», но обращались с ней совсем по-своему. Например, один из наших хитов – «Little Black Engine». Старый акустический «чёрный» блюз про маленький черный паровозик, который увезет любимую в никуда. Это нормальный такой блюз, мажорный, негры чешут что-то такое… А мы сыграли ее вообще как кантри. Это было очень по-русски – на блюзовом фестивале «Дельта Невы» играть кантри! А песня очень сильно слушается, когда играется именно таким образом.
Словом, когда речь идет о стиле, меня всегда заботил именно свой стиль. В Rockin’ Dad он, с трудом, но всё-таки был выработан.
Но, чтобы завоевать свое место в блюзовом мире, нужно было соответствовать каким-то заданным стандартам. Меня это постепенно начало утомлять. Потому что 99% людей, отдавая, так сказать, знаки внимания чуждому эгрегору, занимаются тем, что меряются [известно чем]. Выясняют, кто лучше сыграл, кто правильней сыграл, кто кого лучше снял. Творческий момент из этого исчезает почти полностью, а остается какой-то мелкий провинциальный снобизм. «Душераздирающее зрелище», как сказал ослик Иа-Иа из «Винни-Пуха». Справедливости ради надо заметить, что есть значительное количество музыкантов, преодолевших этот начальный период становления и занимающимся творчеством всерьёз, правда всё чаще за пределами блюза.
Rockin’ Dad ликвидировал [в 2010 году] Витя Чернов, посчитав, что группа неправильно развивается в профессиональном плане. Он решил, что он блюзмен, набрал себе других музыкантов и начал сольную карьеру. Ну, это дело такое, тонкое…
ИГРА-2013
Но нет худа без добра. Мы с Пашей, посмотревши друг на друга, продолжили упражнения. Поначалу над программой песен Игоря Кулика, а потом стали снова появляться светлые мелодические изыски. То, что стало нашим новым альбомом, условно названным «Игра-2013» (а на самом деле называющемся «Дорога») и выложенным в нашей группе «Вконтакте». («Вдоль дороги лес густой с Бабами-Ягами, а в конце дороги той плаха с топорами» — видимо об этой дороге, знакомой В. Высоцкому, и идёт речь).
С Витей Черновым у нас не было желания расходиться, и он обещал, мол, в любом случае я к вам приду… Но… не дошёл пока.
На альбоме басовые партии придумал и записал Денис Разодеев. Казалось, это хороший вариант, потому что Денис – человек, который умеет всё. И на гитаре играть, и на бас-гитаре, и петь умеет, и писать, и сводить, и мастерить… Но постоянного сотрудничества не получилось. Две недели он играет с нами – два месяца его нет… И это очень непросто – найти на безбюджетный проект хоть кого-нибудь. А потом появился Руслан [Зайнуллин, гитарист группы «12-й Регион «(г. Волжск), недавно переехавший в Троицк]. И, когда ему сделали предложение, не стал спорить. (Смеется.)
Он нашелся именно тогда, когда надо найтись. Вот как котята находятся… как находится тот, кто потом становится незаменимым членом семьи. Но перед этим пришлось промучиться почти два с лишним года. И с каждым новым басистом делать заново программу. А ведь на нотах-то ничего не записано. Всё как у язычников, за счет передачи – устно и ритуально. Такие вот заклинания! (Смеется.) И это не шутка. Ноты помогают сократить период изучения материала. А потом делается шаг в сторону бесписьменного искусства. Все должны вести себя как по любви, исключительно на интуиции. И это обязательно – иначе музыки не будет.
ОКОЛОНАУЧНЫЙ ЭСТЕТ
Я работаю по-прежнему в институте ТРИНИТИ. Сейчас – в должности начальника группы, а так был старым научным сотрудником (улыбается), это означает зарплату аж в 20 тыщ рублей (только с этого года – а было восемь) (хохочет). Зато поездил, мир повидал. Англия, Франция, Америка, Италия… Всё замечательные термоядерные центры, которые устроены точно так же, как у нас здесь. Только финансируются лучше.
С точки зрения творчества музыка и физика – это совершенно одно и то же. Когда меня спрашивают, чем я занимаюсь, я говорю, что я околонаучный эстет. Не пытаюсь никому запудрить мозги, стараюсь всё сделать очень просто и хорошо. А главное, красиво. Собственно, то же самое я пытаюсь сделать и в музыке. Максимально просто, доходчиво и красиво.
А как музыка рождается? Уверен, что это ассоциативно, как любое творчество. Она связана с биением сердца, с ритмом жизни – всегда с чем-то, что тебя касается. А как технически – это мало кому понятно, хотя и интересно. У каждого техника своя, у кого-то всё звучит в голове, кому-то проще поиграть, послушать, что наиграл, и выхватить какой-то кусочек.
Авторства не существует – это известное дело. Я повторю этот трюизм. Надо просто внимательно слушать, что происходит. Авторство, в смысле авторское право – очень подлая вещь. Она задумана, чтобы людей испортить. Нет ни одного автора на земле. Но есть люди, которые сумели построить замочные скважины души – я цитирую Пелевина – так, чтобы луч света с той стороны упал на лист бумаги.
Всё, что чего-то стоит – оно будет вечным. Оно будет всегда.
***
Название «Игра» – это из Германа Гессе, «Игры в бисер». Интеллигентские такие страдания. Нам думалось, что можно взять и построить мир с чистого листа. Давайте, мол, в такую игру поиграем. Собственно, мы в такую игру и играем. Только теперь понятно, что это совсем не игрушки… Игра-то осталась, только теперь она тождественна жизни. И плата за нее точно такая же.
Владимир ИМПАЛЕР
Фото автора (2013 г.) и из архива Ильи Мирмова (газета «Троицкий Вариант»).
Сайт группы «Игра»: http://83russel.wix.com/game, http://vk.com/public55058449
