«Гран-КуражЪ»: Только вперед!
Времена героев никогда не проходили. Герои живут среди нас и дышат одним с нами воздухом. Наверное, именно шаговая доступность всегда мешала оценить масштаб группы «Гран-КуражЪ» из подмосковного города Бронницы. Музыканты ставят аудиторию на уши с первых аккордов, сочиняют песни, неизменно радующие слух, но до поры до времени пресса не слишком баловала их своим вниманием.
И, как бывает, не было бы счастья, да… Помог уход вокалиста Михаила Житнякова в команду неизмеримо более известную – «Арию». С одной стороны, «Гран-КуражЪ» лишился яркого и идеально подходящего к музыке певца. С другой – потенциальная аудитория команды сразу увеличилось в разы, если не в десятки раз. С тремя полноформатными альбомами за плечами музыканты получили все шансы, чтобы завоевать новых фэнов. И, судя по всему, им это удается.
Мы пообщались с музыкантами перед их концертом, посвященным 15-летию группы, в столичном клубе «ТеатрЪ». В беседе принял участие основатель, лидер, гитарист, автор музыки и текстов Михаил Бугаев вместе с самым молодым, во всех смыслах, участником коллектива – вокалистом Евгением Колчиным.
Первый вопрос к тебе, Миша. С чего всё началось, что сподвигло тебя взяться за гитару и начать сочинять песни?
Михаил Бугаев: Наверно, это случилось благодаря клипу группы Gorky Park «Stare», который я увидел по MTV в 1996 году. Мне, пятнадцатилетнему ребёнку, понравилось и звучание, и вокал, и как группа выглядела в клипе, и гитарное соло, и… В общем, понравилось ВСЁ! Это был первый щелчок, когда самому захотелось ощущать весь этот драйв.
Через некоторое время мне в Бронницах попалось объявление о гитарных курсах. До сих пор вспоминаю, как первый раз спускался в подвал клуба. Учитель, который мне преподавал гитарные азы, сидел в обустроенной комнатке. Вокруг него стояли синтезаторы, колонки. И он в тот момент запиливал на электрогитаре, воткнутой в комбик. Всё такое нереальное и в то же время настоящее… Я потом вспоминал и думал, а если б я пришел в прокуренную душную каморку, и сидел бы там мужик с акустикой и бренчал что-то блатное?.. Случись такое – и сегодня существование «Гран-Куража» вообще могло быть под вопросом. А тут сама атмосфера настолько вдохновила, что подумал: «Ух ты, круто»! Начал ходить, заниматься. Сначала упражнения, потом ноты учил. Потом пошел в музыкальную школу по классу гитары. И постепенно увлечение стало перерастать во что-то большее.
А как возникла группа?
М. Б.: В 1999 году я заканчивал школу. Примерно в то время и собрал первый состав «Куража». Сначала это был типичный школьно-студенческий ансамбль, которых каждый день возникают сотни, и выживают из них далеко не все. Остаются музыканты, что-то из себя представляющие. Кто-то развивается, кто-то забрасывает музыку куда подальше. Но у нас возникли общие интересы, цели… Мы учились играть, придумывать песни, делать аранжировки. В общем, постепенно, шаг за шагом развивались в рамках одного коллектива. К 2004 году уже образовался состав, записавший «Вечную игру» и «Новой надежды свет». В тот состав помимо меня входили нынешние барабанщик Алексей Путилин и басист Павел Селеменев. Пел вокалист Михаил Житняков. Клавишником был Евгений Комаров, который сейчас не с нами, но в сегодняшнем концерте примет участие. Этот состав (за исключением Комарова) существовал до альбома «Сердца в Атлантиде». Первая победа группы, которая придала нам уверенности в себе и дала нам понять, что мы что-то можем, случилась в 2005 году. Это был «Гран При» в конкурсе «ПроРок». Всего там участвовало 65 групп. Наша победа для нас была чем-то невероятным. Когда возникли проблемы с названием группы, приставка «Гран» появилась благодаря этому «Гран При». (Команда называлась «Кураж», и аккурат в «минуту славы» бронничан на горизонте возникли участники другого «Куража», хард-роковой группы начала 90-х; название пришлось частично изменить, – прим. авт.). А когда Мишу «забрали в «Арию»», началась эпоха перемен…
Расскажите о поисках нового вокалиста.
М. Б.: После трех альбомов, тепло принятых публикой, нельзя было просто взять и разойтись. Поиск вокалиста длился долго. Бесконечные прослушивания нас просто вымотали. Когда мы готовились к презентации «Сердец в Атлантиде», все знали, что это будет последнее выступление с Мишей. Параллельно подготовке к концерту шли прослушивания. Приходила масса записей, даже от известных вокалистов, но, увы, мы понимали, что ни один из них группе не подходит. Время шло, а мы топтались на месте. На сентябрь 2012-го мы объявили концерт-представление нового вокалиста, но поскольку так его и не нашли, отыграли с четырьмя фронтменами – это Алекс Кэп (экс-The Arrow, «Артерия»), Сергей Сергеев (экс-Shadow Host, «Форсаж»), Михаил Нахимович и Андрей Нефёдов. Отыграли, но жить-то надо дальше! Ну кого бы еще послушать? Однажды сижу я в Интернете и думаю: может, есть какие группы, которые интересны, но прошли мимо нашего внимания? Забиваю в поиске в контакте фразу: «Российская рок-метал-группа». Первой ссылкой выскочила Hardballs. Захожу туда, включаю первую песню, слушаю, и понимаю, что вокалист-то классный. Я поставил запись ребятам, всем понравилось, мы списались с Женей и договорились провести совместную репетицию. Женя приехал, подготовил «От заката до зари» и «Девять жизней», сыграли их, какие-то кавера… И тут я предложил попробовать поджемовать на чём-нибудь из нового. У нас был набросок, гораздо позже превратившийся в «Лед и пламя». Тогда еще текста не было – тарабарско-английская «рыба». Я ее написал на листочке, на пальцах объяснил мелодию. Мы начали играть, смотрю на остальных ребят, все сияют и у каждого на лице написано: «То, что надо». Многомесячный «кастинг» закончился.
Иными словами, так случилась ваша «химическая свадьба»?
М. Б.: Да! Мы поделились с Женей своими впечатлениями, он сказал, что ему всё тоже пришлось по душе. С тех пор наше движение продолжилось. И надеюсь, это надолго. Идеи и мыслей много, и главное – есть желание двигаться вперед.
Женя, а какие чувства испытывал ты на пробах в «Гран-КуражЪ»?
Евгений Колчин: Я знал группу, но не так хорошо, как знаю сейчас (общий смех). Позволь начать издалека, с предыстории. Так получилось, что и у меня одной из ключевых песен, втянувших в рок, была вещь Gorky Park «Moscow Calling». Поначалу слушал ее на кассете и даже не знал, кто исполняет. А песня безумно нравилась. Когда стал вокалом заниматься, появился еще один ориентир. В те годы я начинал играть в группе с «оригинальным» названием «Перекресток», участники которой все считали, что надо равняться на Кипелова. И те, кто нас слушали, говорили, что мы чересчур похожи на «Арию». Тогда мы стали старательно от этого звучания уходить. Впоследствии группа распалась, я пел в нескольких других и постепенно вырабатывал свой собственный звук. Да, поначалу «косил»: то под Metallica, то под Whitesnake. Но вернемся к вопросу. Когда мне написал «Вконтакте» Мишка, я уже знал, куда ушел бывший вокалист, и понимал, какова там планка. Раньше я слышал «Гран-КуражЪ», более того, одну из моих групп они «обыграли» на «ПроРоке». Я определенно знал, куда шел.
М. Б.: Вспомнился вдруг момент, который я для себя отметил на первых репетициях. Когда Женя начинал петь какую-то из старых наших песен, они звучали по-новому. Параллель с классическим хэви ушла в сторону, сравнения с «Арией», которые, вероятно, могли возникать у слушателей, когда в группе пел Миша Житняков, перестали напрашиваться. (На мой взгляд, у нас в стране сравнивать с «Арией» любую команду, играющую тяжелую музыку, будут еще лет пятьдесят, – прим. авт.). Безусловно, от вокала очень зависит и восприятие самой музыки. В одном из давних интервью Дубинин сказал, что музыку они с Холстининым придумывают разную, но стоит к микрофону подойти Кипелову, как начинается «Ария». Если в группе появляется стилистически другой голос, то и песни начинают зазвучать по-другому.
Е. К.: На самом деле, если внимательно послушать старый «Гран-КуражЪ», там можно найти кучу разных ноток и разных стилей. Просто исполнялось это в рамках, заданных самим вокалистом.
Вы невольно подвели меня к следующему вопросу: к мифу об «Арии». Многие меломаны предпочитают западный хэви отечественному, потому как в нашем всё действительно звучит как «Ария». Однако ваши первые альбомы у меня с «Арией» так откровенно не ассоциировались. Разве тем, что обе группы – русскоязычные…
Е. К.: Если послушать внимательно, как поют Миша Житняков и Валерий Александрович, то можно найти общие моменты в стиле пения. Окончания фраз, какие-то мелодии, интонации. У Миши проскакивали глиссандо, как у Кипелова. Миша не станет скрывать, что он вырос на этой музыке. И неудивительно, что влияния прослеживаются.
Вы же наверняка стремились избежать этого сравнения?
М. Б.: Мы никогда не стремились быть на кого-то похожими. Есть такой момент: когда кто-то начинает сравнивать нас или кого-то еще с «Арией», это скорее говорит об узости музыкальной эрудиции человека, нежели о том, что группы действительно похожи. Если ты знаешь из русскоязычной тяжелой музыки только «Арию», любая группа с риффовой гитарой и чистым высоким вокалом будет автоматически ассоциироваться с ней. Даже «Легион», который был раньше. Если человек разбирается в музыке и знает стили и подстили, он никогда не перепутает Royal Hunt с Blind Guardian. Согласись, и там, и там металл, в обоих случаях высокий голос. Но музыка-то разная! Меломану не надо быть семи пядей во лбу, чтобы и в русской музыке суметь отличить от той же «Арии», скажет, «Эпидемию». Если, конечно, он не слушает всё время русский рок формата «Нашего радио».
«Юбилейный» вопрос. Сегодня вы празднуете пятнадцатилетие. А какими вы представляете себя еще через пятнадцать лет?
М. Б.: Сегодня у меня была такая мысль: пятнадцать лет – это половина моей жизни. Сколько всего за это время произошло и в группе, и в жизни каждого из нас!.. Мы начинали как одни из многих. Вокруг нас была еще куча групп — большинство из них распались. У одних «детство отыграло». Другие уперлись в стены, придуманные ими самими. Для нас же каждая новая стена – скорее ступень. И мы их научились преодолевать. Если присмотреться, всегда есть за что ухватиться. Однако всё это требует работы и усилий. То, что мы до сих пор играем вместе с Алексеем Путилиным и Павлом Селеменевым – это, конечно, великое чудо. На западе много групп, состав которых не меняется. Взять классиков, например The Rolling Stones. Да, не все остались из первого состава, но костяк-то тот же. Aerosmith, Bon Jovi – практически та же история. Всегда с большим уважением относился к таким коллективам. Я надеюсь, мы через пятнадцать лет будем по-прежнему заниматься музыкой и идти вперед.
Была ли какая-то помощь со стороны? Какую поддержку вы считаете оптимальной для музыкантов?
М. Б.: Материально не было никакой. В России не было и нет мейджор-лейблов, которые могли бы подписать нас и позволить при этом остаться собой. Ситуация, которая в свое время случилась с Bon Jovi, в наши дни невозможна. Все начинали с нуля. Детьми собирались в подвале. Сами покупали себе инструменты, оборудование. Никто нам ниоткуда волосатых рук не протягивал и не затаскивал этими руками в тёплое место. Никуда не продвигал и не протаскивал. К своему успеху мы шли постепенно, своими силами, силами родных, друзей и знакомых. Им нравятся наши песни и мы хотим продолжать исполнять их и писать новые всей командой. И чтобы это всегда всех вдохновляло и не превращалось в рутину.
А что с амбициями? Наверняка есть желание расширить аудиторию?
М. Б.: Конечно, есть желание выступать чаще, донести нашу музыку до большего количества народа. И мы будем активно работать над этим. Но не ради звездного статуса. До того, чтобы в турах ездить в разных автобусах, потом на автомате отыгрывать концерт, не глядя друг на друга, полагаю, у нас не дойдёт. Дружба внутри коллектива – великая вещь, и только благодаря взаимной поддержке, основанной на ней, могут рождаться удивительные вещи, которые в кайф не просто сыграть для себя, но и «заряжать» ими публику.
За эти пятнадцать лет сменилась эпоха. Когда вы начинали, люди покупали музыку на носителях, а контракт с лейблом означал признание и успех. Сейчас критерии оценки иные. Как на вас отразились изменения на музыкальном рынке?
М. Б.: Когда мы записали в 2006-м году «Вечную игру», возник вопрос: как издавать? Дело новое, раздали нескольким людям, разнесли по лейблам — ни ответа, ни привета. В итоге я сам пошел на SoundAge. Хочу выразить признательность руководителю лейбла Паше. Как он рассказывал позднее, поначалу продавцы не хотели у него брать наши диски – мол, «КуражЪ», кто такие? Но он настойчиво предлагал, продавцы соглашались взять на пробу, а потом возвращались и просили еще. В итоге мы стали лидерами продаж, альбом допечатывался раза три. Когда мы предложили CD-Maximum издать второй альбом, «Новой надежды свет», они даже демо не спросили. Сказали: «Не сомневаемся, что второй альбом будет не хуже первого, так что сразу несите мастер».
Сейчас, конечно, всё стало проще. Есть и контакты, и связи, и мы уже сами можем позволить себе выбирать, на каком лейбле издаваться. К следующему альбому, «Сердца в Атлантиде», мы созвонились с несколькими фирмами, выбрали самый оптимальный на тот момент по условиям Metalism. Да, теперь у компакт-дисков другая задача. Для кого-то они обесценились, а для других превратились в коллекционный сувенирный товар. Даже те, кто всё еще покупают диски, часто их просто кладут на полочку, а слушают этот же альбом, скачав его из интернета. У многих дома уже даже нет CD-плееров. У меня один знакомый однажды попросил прислать ему наши записи. Я не стал для этого делать «рип» с дисков, а сам скачал с торрентов. Уже кто-то «рипнул», зачем мне повторять эту работу? (Улыбается.)
Однако два ваших последних сингла, полностью распроданные в день релиза, доказывают, что любители CD не переводятся.
М. Б.: Ну, да. Есть некая романтика: человек слушает песни, листает буклет, лучше проникается музыкальными идеями. У самих музыкантов тоже остался стереотип: пока в руках не подержал диск, нет ощущения законченности. Вещественный продукт дает ощущение, что работа сделана не зря.
Михаил, ты поучаствовал вместе с Житняковым в «Династии Посвященных». Как вы туда попали, как проходила работа?
М. Б.: Это было в 2008-м или 2009 году. Тогда готовилась к выходу вторая «Династия Посвященных» – «Дети Савонаролы». У Маргариты Анатольевны Пушкиной основным вокалистом проекта в тот момент был Анатолий Алёшин. Внезапно в разгар работы он ушел, и для записи нескольких песен потребовались вокалисты. И вот попала ей в руки наша запись. Она пригласила Житнякова записать «Опрокинутость». Всем понравилось. За пару недель до выхода «Династии» мы, по договоренности с Маргаритой Анатольевной, исполнили эту композицию «живьем». Потом Миша записал сингл «Цветок майорана». В 2010 году Пушкина прислала стихи к песне «Все имена». Меня они зацепили при первом прочтении, и я как-то легко написал музыку. Так я стал автором песен для третьей «Династии Посвященных»: «Благородному Дону Румате» и «Железный лес». Они оказались для меня интересным экспериментом.
Наше общение с поэтессой не прекращается до сих пор. Уже есть готовые номера для следующей «Династии». А для очередного сингла «Гран-Куража» «Это не игра» Маргарита Анатольевна написала тексты.
А еще в каких-нибудь проектах, не известных широкой общественности, участвуют музыканты «Гран-Куража»?
М. Б.: Женя поет в Hardballs, а остальные ограничились основной командой. Какое-то непродолжительное время Юрий Бобырёв и Павел Селеменев играли модерн-метал в Scartown и джемовали в проекте «Анахата». Но это было уже давно, и сейчас, насколько мне известно, ни та, ни другая группа уже не функционируют. Меня приглашали в несколько групп, но я отказывался.
О влияниях в начале творческого пути мы уже поговорили. А что вдохновляет из современной музыки?
М. Б.: Я слушаю музыку тоннами. Самую разную. И современный рок, и старый мелодик-рок/АОR. Я люблю всё от Nickelback и SixxAM до Journey и обратно, от Майкла Болтона до Treat, Europe и многих других. Когда пишу, у меня смешиваются современные риффы и мелодика того времени. И так получается «Гран-КуражЪ».
А бывали такие случаи, когда придумана песня, а потом выяснилось, что ее написал кто-то до вас?
М. Б.: Было. Я придумал мотив, мы его сделали, отрепетировали, потом я однажды иду и слышу похожую гармонию и мелодические ходы. Причём мы разрабатывали эту тему уже полгода. Она нигде не звучала, чтобы вот так прилипнуть и воспроизвестись. Просто идея витала в воздухе, мы ее схватили, а другие донесли чуть раньше. Ну, мы и не стали эту песню делать дальше, дабы избежать неправильных ассоциаций.
А что это была за песня и кто ее «донес»?
М. Б.: Исполнителем был… только не надо смеяться, Дмитрий Колдун (общий взрыв дикого хохота). У него есть песня «Царевна»: (напевает) «Полетела душа через край напролет»… Думаю, ну вот ведь! Упёр у нас вальс!
У любой группы, тем более существующей долго, накапливаются архивы всевозможных ауттейков и прочих раритетов. А у вас?
М. Б.: Меня часто спрашивают по поводу старых неизданных песен, особенно ранних. Начинаю «лазать по пыльным чуланам», переслушиваю и понимаю, что всё оно такое детское и наивное, и что мы уже из этих «ползунков» безнадежно выросли. Сейчас это группе не подойдет. А если переделывать, адаптировать под современный наш саунд, то это уже получается «суп из топора». Просто другая песня на основе старой. Уж лучше новые песни писать.
Но есть старый материал, который публика знает и периодически просит поиграть. И если всё это когда-нибудь удастся правильно преподнести – то может быть, вы еще что-то редкое и услышите. Но альбом перепетых раритетов мы уж точно не станем делать.
Некоторые ваши песни несут сильнейший эмоциональный посыл. А каково исполнять вещи типа «Девять жизней», «Поздно для любви», и особенно рвущий душу «Дождь»?
Е. К.: Естественно, внутри себя начинаешь жить тем, о чём поешь. Отдача публики заряжает. Был у нас момент на концерте в Самаре. Я сперва не заметил: перед сценой девушка натурально рыдала. Слёзы на глазах видеть случалось, но не до такой степени.
М. Б.: Бывает, что песня стойко ассоциируется с определенными событиями в жизни, врезается в память намертво. Когда ее играешь, начинаешь переживать те эмоции, еще раз наполняешься впечатлениями, под которыми она была написана. То же случается и со слушателями. Видимо, в такие моменты мы совершаем путешествие во времени, песни переносят нас туда, где они прозвучали своевременно. Оттого и остались в памяти.
С песней «Сердца в Атлантиде» интересная трансформация произошла. Когда мы играли последний концерт с Житняковым, она звучала фоном. Мы понимали, что это всё, последний концерт в этом составе. Мы под нее обнимались, кланялись публике. Паша (Селеменев) говорил, что слышать её какое-то время не мог, слёзы на глаза подступали. Но сейчас мы ее переаранжировали, она зазвучала по-другому, появилась другая энергия и новые чувства.
Как вы думаете, возможно ли в наше время появление новых величин, подобных «Пристам» или «Мэйденам»?
М. Б.: Наверно, нет. Потому что тогда они все были «белыми воронами», первооткрывателями, фактически изобретали стиль. Однако эта волна по-прежнему идет. Сколько с тех пор возникло групп! И все, включая нас, продолжают их дело. А если и способно что привлечь глобальное внимание – то что-то принципиально новое, некая иная форма рока. Хотя музыка, раз появившись, уже не исчезает. Старая или новая, она всегда найдет своего благодарного слушателя.
Еще раз поздравляю вас с юбилеем. А чего бы вы хотели пожелать своим поклонникам и читателям «InRock»?
Е. К.: Слушайте больше хорошей музыки и с ней не бойтесь идти вперед. Только вперед!
М. Б.: Хочу поблагодарить наших давних слушателей за то, что не бросили коллектив в трудные времена и пережили их вместе с нами. Спасибо и новым поклонникам, которые появились у группы с момента ее частичной «перезагрузки» в 2013-м. Надеюсь, еще порадуем вас новой музыкой! Тем же читателям «InRock», которые нашу группу еще не слышали, но заинтересовались, предлагаю сначала послушать альбом «Live/Best», чтобы понять, какую музыку команда играла и сочиняла в период «золотого» состава, а потом уже переходить к новым релизам, в частности, к новейшему синглу «Это не игра». Впрочем, можете начать сразу с него!
Дмитрий КОШЕЛЕВ
Фото: Александр Кондратенко, Екатерина Гучок.
