Джош Кирш (Fright Pig): Свиньи на взлете
Проект, названный «Пугливой свиньей», начался как содружество анонимов, скрывшихся под псевдонимами Мекон-бекон, Свинмариллион и т. д. Даже после впечатляющего дебюта «Out of the Barnyard», вышедшего в 2013-м, музыканты держали свои имена в тайне.
Выход в свет состоялся только на фестивале «RosFest» в 2014 году, на первом публичном выступлении группы. Именно тогда публика узнала, что за проектом стоит клавишник Джош Кирш, а остальной коллектив… собрался специально ради этого выступления. Кто же скрывается за свинской маской? Об этом расскажет сам Джош.
Что вдохновило тебя на создание «Out of the Barnyard»?
Я мечтал сочинить прогрессивный альбом еще подростком, с тех пор, как просвещенные друзья обратили меня к прог-року. Но стартовая идея появилась тогда, когда я купил несколько подержанных аналоговых синтезаторов. Я жил тогда в Манхеттене, работал помощником в студии, еле сводил концы с концами. Как-то поехал на свадьбу друга в Кентукки и в этой совершеннейшей дыре набрел на диковинный музыкальный магазин. Помню, на стенах там были изображены герои «Звездных войн», внутри – отдел музыкальных инструментов, а в нём – все клавишные инструменты, о которых я знал, и те, о которых и не догадывался. Дело было в начале 90-х, когда аналоговые синтезаторы продавались по цене металлолома, за годы до того, как они снова вошли в моду.
И на сколько тебе хватило денег?
Я купил три инструмента: видавший виды Korg MS-10, Moog Memorymoog и Clavinet. И хотя они достались мне очень дешево, целый месяц мне нечего было есть! Я поставил их в углу студии и несколько лет только иногда, по случаю, ими пользовался. Но вот настал момент – что-то во мне зажглось, я вытащил их из угла, начал играть, крутить ручки, пробовать разные прогрессивные мотивы и… так возникла основа «Out of the Barnyard»… Просто я об этом еще не знал.
А можно дальше поподробнее… Создать альбом в одиночку – это ведь уйма времени и сил нужна!
Идея Fright Pig родилась в эру MySpace. Меня вдохновил сам факт, что в мире есть столько прогрессив-роковых команд! Первая песня потом превратилась «Darkest of Forms», я сочинял ее на пару с Бэйли Мэтом – просто для удовольствия. По мере того как мы продвигались, я выкладывал результаты на свою страничку в MySpace и мгновенно узнавал мнения слушателей. Им очень понравилось быть включенными в процесс. Так я продолжал сочинять добрых два-три года. И постепенно привлекал для записи некоторых партий других музыкантов.
Итак… (барабанная дробь) их имена?
Большинство партий хэви-метал-гитары и баса сыграл Дерек Корзин, ему помогали Бен Уайз и Дэвид Геннаро. К микрофону я пригласил давнего друга Кайла Гордона. Мы давно с ним уже работаем в сфере рекламы. У него один из лучших голосов, что я знаю, и мне давно хотелось услышать его в своей музыке. Я был счастлив работать с каждым из них.
В твоей манере игры на клавишных можно услышать целый спектр влияний – от Шопена до Джона Лорда. У тебя есть музыкальное образование?
Я занимался на фортепиано еще ребенком, с шести-семи лет. Мне всегда нравилось играть быстрые пассажи, особенно что-нибудь из Шопена (улыбается). Но за безукоризненной техникой я никогда не гнался, чем порядком выводил из себя учителей. Особенно когда надо было сыграть что-то точно и медленно. Я скучал, начинал «украшать» вещи своими импровизациями, которые им были совсем не по душе.
Но, по крайней мере, технику ты наработал, верно?
Конечно! Однако в конце концов я взбунтовался и перешел к джазу. Я играл на электропиано Rhodes с хорошей взвешенной клавиатурой и был счастлив. Потом купил свой первый синтезатор – Roland JX-3P. Он открыл мне двери в рок-группы из Нью-Йорка, Квинса и Оушенсайда. Я продолжал заниматься фортепиано, но был вынужден прерваться после травмы левой руки. Стало ясно, что классическим виртуозом мне не быть, и я переключился на рок, синтезаторы и старался больше играть правой рукой. Закончив Bennington College, я получил диплом по «джазовой импровизации и электронной музыке». Думаю, в моей игре на диске слышно всё, через что я прошел.
О да! А что тебя в итоге привело к прогрессиву?
Мое детство прошло в 80-х, так что золотой век прог-рока я пропустил. Но по радио и в 80-е можно было изредка услышать Pink Floyd, Yes и Genesis. Единственная прог-группа, которую в Нью-Йорке крутили регулярно – это Rush. К счастью, старшие братья были рады уделить время моему музыкальному просвещению. Я увлекся фьюжном – слушал Билли Кобэма, Брайана Оджера, ранних Spyro Gyra. Но потом открыл ELP, Argent, Triumvirat и Nektar, и перешел под знамена прогрессива! Даже сейчас, когда вокруг столько качественного прог-рока, в поисках вдохновения я возвращаюсь к этим командам.
Чувствовал ли ты давление, зависимость от мнений и ожиданий слушателей, когда работал над альбомом?
Забавно, я поначалу ставил лишь личные творческие цели, а задача угодить самому себе и сама по себе сложна. Но когда к этому добавляются еще и ожидания предполагаемой аудитории… Начинаешь понимать, что твое личное творение уже не принадлежит только одному тебе. Его будут слушать, критически оценивать по всему миру. Если не следить за собой, эти мысли могут выбить из колеи.
И каков же в этом случае творческий рецепт?
Лично я стараюсь не забывать, зачем я начал записывать альбом. Я знал, что мне есть что сказать в музыке – положим, не всем это понравится, но так бывает в любом творчестве, и это не повод останавливаться. Так что мой подход к творчеству не изменился.
Откуда в твоей музыке такое внимание к деталям, любовь к постоянным переменам тем и стилей? Ты хочешь, чтобы слушатель не заскучал?
Интересный вопрос! Я мог бы выиграть год-другой в работе, если бы строил бы песни на базе одной-двух крепких идей. Но я выбрал более трудный путь. Я никогда не конструирую вещи «от и до», по чёткому плану – сажусь сочинять, только когда приходит вдохновение. Бывает, на меня обрушивается множество идей, но когда я дохожу до компьютера, выбираю инструменты и темп, делаю те двадцать мелочей, что нужны для спокойной творческой работы, вдохновение куда-то улетучивается…
Словом, для полета вдохновения тебе нужно, чтобы техника не встревала?
Да! Я люблю ковать железо, пока горячо. И, как я заметил, музыкальная идея – это необязательно какой-нибудь грув или хитовая тема. Это еще и что-то на первый взгляд незначительное: короткая фраза, неожиданный музыкальный оттенок, звучание инструмента. Поэтому все треки альбома создавались как мозаика из множества маленьких озарений. А поскольку прогрессив-рок способствует нешаблонному мышлению, я решил оставить эти фрагменты такими, как я их услышал, но попытался сделать так, чтобы они сочетались друг с другом. Это нелегкий путь, ведь бывают и вещи несоединимые. И нужно многое пересматривать, переписывать. Зато и результат – вещи, в которые интересно вслушиваться, с каждым разом открывать новые нюансы, представлять в голове свои собственные образы.
Где же грань между тем, как заинтересовать фэнов, и в то же время не перегрузить, не «напугать» (от слова «fright») их?
Помню, друг сказал мне, что мой альбом – не из тех, что он может слушать каждый день. Потому что музыка требует сосредоточенного внимания, а он – не всегда в настроении, чтобы напрягаться. Но слушатели прог-рока – это особая порода, они готовы уделять музыке внимание, их не пугают 30-минутные вещи, им не лень вдумываться в концепцию альбома, представлять себе истории и героев. И я хотел, чтобы им не было скучно.
Хорошо, а какова же история «Out of the Barnyard»? Связана ли она как-то с оруэлловским «Скотным двором»?
Забавно, я никому еще про сюжет альбома не рассказывал. Людям было достаточно самой музыки и нашей общего юмористического образа. А сюжет-то очень мрачный, и со «Скотным двором», Оруэллом, ветчиной или салом он никак не связан. На иллюстрациях работы Эдуарда Юницкого в буклете вы можете видеть старика. По ходу альбома он постепенно скатывается в состояние полусна-полубезумия.
Ой, а при чём тут свинья?
В первой песне, «Re: Creation», речь идет о «воссоздании» разума в его безумном состоянии. Эд изобразил это как человека, окруженного фрактальными узорами. В «The Meaning of Dreams» старика поглощают сны – он силится и не может отделить их от яви. Часто он обращается с советом к воображаемому другу – на самом деле это он сам. В конце ему удается прогнать видения и понять, что реально, а что – нет, но безумие по-прежнему за углом. Юницкий показал это с помощью разных «демонических» атрибутов, свечей и прочего. В конечном счете, всё это происходит в мире призрачных человеческих воспоминаний.
Так вот почему каждый из этих треков выдержан в своем стиле?
Да, концепция выдержана и на музыкальном уровне. В «Re: Creation» – неопрог с характерным симфонизмом, «The Meaning of Dreams» уже не так традиционна, «Darkest of Forms» ближе к металлу, в ней больше хаоса, а «The Claustrophobia of Time» переходит от мечтательной психоделии к полнейшему хаосу и текстуральному «супу» под конец.
Ты создавал альбом у себя дома. Твои мысли о перспективах домашних студий…
Мне повезло довольно долго работать в традиционных студиях, на обычном оборудовании. Многое из того, чему я научился, легко применимо к работе на дому. В конце концов, большая часть нынешнего софта – эмуляция студийной техники. Он достоверно воспроизводит звук и представляет гораздо больше функций. Когда-то я работал на оборудовании, которое стоило как пол-королевства, теперь всё это умещается в один рэк и Apple MacBook Pro, не считая моих синтезаторов. И эта система куда гибче и мощнее. По сути, я работаю с той же самой аппаратурой, только в цифровой среде.
И после всех огромных трудов и забот ты решил выпустить альбом под псевдонимом, скрывшись за странным образом и шутливой историей. Что это – маркетинговый трюк или твое принципиальное убеждение?
Это решение далось мне с трудом. Ведь, действительно, я так долго работал над альбомом… Но я с самого начала знал, что буду держать завесу тайны над Fright Pig так долго, как только смогу. Почему? Потому что я всегда был «безымянным» композитором. Я сочинял для рекламы, телешоу и фильмов, и хотя люди всегда могли посмотреть, что за компания работала над тем или иным саундтреком, по большому счету, никому до этого не было дела. Таковы правила игры. И я решил – пусть так будет и с Fright Pig. Я понял, что чувствую себя гораздо свободнее под этой маской. Людям нравится наша абсурдная концепция, она начинает уже и помогать в промоушене… И самое важное – авторы отошли на второй план, чтобы свое слово сказала музыка. И хотя я уже выдал себя, выступая на «RoSfest», хочу, чтобы люди по-прежнему ассоциировали группу с этим мистически-свинским образом. Он круче, чем я!
Выступление на «RoSfest’2014» вызвало фурор. Как тебе удалось вывести чисто студийный проект на сцену?
Это было невероятно сложно. Помню, как я повесил трубку после разговора с организатором фестиваля Джорджем Ролданом, и долго стоял как вкопанный. На меня обрушилось понимание, на что я только что согласился: сыграть на одном из лучших прог-фестивалей мира, всего через восемь месяцев, не имея даже и группы! Более того, я никогда не задумывался о том, чтобы записать свою музыку нотами. Я не записывал установки на синтезаторе, соответствующие альбомному звучанию. А музыка была сложнее некуда!
Но провидение всегда начеку. Оно проявилось в лице джентльмена по имени Ллойд Лэндсман, моего давнего коллеги по миру рекламы. Но одно Ллойд от меня скрывал – что он целых 50 лет играл в рок-группах, гастролировал с такими легендами, как Эдгар Уинтер и Foreigner, великолепно владеет клавишными и обожает прогрессив. Мы поговорили – и он согласился участвовать. Потом он признавался, что вряд ли дал бы столь быстрый ответ, если бы послушал музыку заранее! От масштаба работы у него выступили слезы. Но… что случилось дальше, было похоже на мастер-класс «как собрать группу из ничего». Ллойд помогал мне с каждым шагом – мы находили и теряли потрясающих гитаристов, мы проездили сотни миль на репетиции, испытали весь спектр человеческих эмоций… Были волосы дыбом, был хруст костяшек, был потрясающий опыт…
Кто же присоединился к тебе и Ллойду?
Мы нашли многих талантов в музыкальном институте Беркли. Это гитаристы Алек Дарсон и Даниэль Мартинес дель Кампо, акустический гитарист Шон Бублил, басист Кильян Дуартэ и барабанщик Адриэн Пирсон. Нашего прекрасного певца по имени Чандлер Могель мы уже знали – он активно выступает в Штатах и по всему миру. Мы репетировали поначалу отдельными группами, а потом собрались для больших репетиций. Не всегда всё шло как следует, были моменты ярости и гнева, особенно когда мы разбирали вещи впервые – но потом становилось легче. Последняя репетиция состоялась в Манхеттене за 15 часов до выхода на сцену. И всё прошло как надо. Когда мы наконец вышли на сцену, нас немного «отпустило», мы даже слегка расслабились, а уж как нас поддерживала публика! Восемь месяцев работы, 90 минут выступления и ощущение полной нереальности потом. А после концерта я еще и пообщался с фэнами, теми, кто меня поддерживал все годы и кого я до тех пор знал только виртуально. Это был еще один очень значительный момент.
Верю. Как насчет DVD?
К счастью, я всё записал и снял на видео. Сейчас его редактируют, и, не сомневаюсь, мы его со временем опубликуем. Также я записываю видеоклип к «Presumido» с участием Кайла Гордона, нашего студийного вокалиста. Будет нечто!
Будете ли вы еще играть «живьем»? И когда ждать следующий альбом?
Да, наверняка будем, только надо отдышаться от этой «розфестовской» гонки. С момента выхода «Out of the Barnyard» и до сегодняшнего дня моя жизнь была похожа на американские горки. Я надеюсь, теперь у меня будет время прислушаться к вдохновению и сочинить материал для следующего альбома. Хорошо бы это заняло не семь лет, а меньше! Прошедший год показал мне, каким страстным и отзывчивым может быть мировое прог-сообщество. Очень важно, чтобы независимые артисты ощущали поддержку – будь то в музыке, видео или живописи… Только тогда искусство будет жить. Помните эти слова – слова толстой грязной свиньи по имени Fright Pig! И спасибо!
Спасибо, Джош. Будем ждать новых «свинских» релизов. Хрю!
Ольга ПОТЕХИНА
Перевод – Михаил ВЛАДИМИРСКИЙ
Английская версия: http://theprogressiveaspect.net/blog/2014/07/23/josh-kirsch-fright-pig/
