Московский музыкант, вокалист и композитор Димитрий Перец — из тех, кто держится в тени. Да и выбрал он стиль, в котором сразу ясно, что будет трудно: западный фанк-рок с текстами на русском языке. Не сказать, что «фанки» вообще в России не приживается — есть удачные проекты, такие, как Funky Soul Николая Арутюнова, концертный репертуар которых базируется на кавер-версиях англоязычной «классики жанра».

А Перец сочиняет собственную музыку. Он «вынырнул» к широкой публике с сольным альбомом «Приход» в 2000 году, — этот альбом запомнился редакции еще тогда, затем снова замолчал. И когда вдруг автор нашего журнала Юлия Калашникова предложила отрецензировать новый проект по имени «Бенарес Экспресс», названный в честь какого-то далёкого индийского города, я долго вспоминал, что же мне напоминает этот упругий, мягко-напряженный речитатив и манера сочинения… И, заглянув на сайт, вспоминал… да это же тот самый Перец. Который «Не могу остановиться» и «Я убью твой телевизор»!
Эти 15 лет Димитрий провёл с пользой, или, во всяком случае, интересно. Накопилось и музыки, и опыта. И набрал великолепный большой состав, в который вошли суперпрофи фанки-джаза и даже экс-вокалист иркутских прогметаллистов Extrovert Борис Голик (не бойтесь, металла не будет, Голик давно уже в Москве и в эстраде). В конечном счете, «Бенарес» — тоже эстрада. Но в хорошем смысле. Или, как говорит автор — для изысканных слушателей. О новом альбоме, о вдохновении и о миссионерах на музыкальном поприще с Димитрием поговорила Юлия Калашникова.

ЁЛКИ НА ВОДЕ

Вы хорошо известны в московской музыкальной тусовке. Много и давно пишете, играете. Работали с Сергеем Минаевым, Дмитрием Четверговым, появлялись на «Муз-ТВ». Почему только сейчас создали группу, рассчитанную на глобальный резонанс?
Ох, хотелось бы иметь глобальный резонанс. А на «Муз-ТВ» был как раз мой сольный проект. Я по определённым причинам отказался от его продвижения. Как говорят сейчас – «забил». Были жизненные причины. У меня был даже период, когда я вообще хотел уйти из музыки. Так сложилось, что три года не занимался ею вообще, а работал менеджером. Это было в 2004 – 2006 годах. Но зато покатался, был по работе, например, в ЮАР… Ну, в общем, на несколько лет отошел от творчества.

Альбом «Приход» был записан до этого ухода?
Да, это был сольник. Я много занимался «бэкграундными» вещами, больше десяти лет создавал рекламную музыку, джинглы для радио «Маяк», «Европа Плюс», работал с «Машиной Времени», «Ва-банком». Был продюсером, аранжировщиком в спектакле «Нечаянная радость», который два или три сезона шёл на Малой сцене МХАТа.
Для меня это тоже веха. Cередина 90-х годов. Фактически моя первая продюсерская работа, когда я рулил всей записью от начала до конца. Кстати, там были заняты звёзды нашего времени: Сергей Колесников, Ирина Апексимова и Валерий Николаев. Это был пластический спектакль. На сцене находилось всего три человека. Режиссером и автором музыки являлся Колесников, а я с большим удовольствием осуществил весь продакшн. Для меня это был хороший опыт в том смысле, что Колесников оказался достаточно интересным автором и дико подвижным актёром. Актёр в моём звукорежиссёрском смысле – это певец. В силу своей актёрской природы он подвижен и в вокальном смысле тоже. В результате получилось, мне кажется, очень эмоциональное действо, которым я очень доволен. С удовольствием ставлю это в свои заслуги, в свой плей-лист – в лист работ, сделанных с удовольствием.

А чем занимались после «возвращения в музыку»?
Было много побочных проектов, в которых я выступал как аранжировщик. Например, проект экс-солистки группы «Квартал» Софи Окран, одним из инициаторов и продюсером которого я был в 2008 – 2013 годах. Были постановки со спортсменами. Два года подряд — в 2012 — 2013-м, я писал для них музыку. Это был спектакль «Ёлка на воде», которую делала олимпийская чемпионка Мария Киселёва. Там происходило чудесное смешение жанров – и хореография, и синхронное плавание, и гимнасты, и скутеры. Такой «Цирк дю Солей» получался. В общем, замечательно, детки в восторге. Появилась приятная возможность написать музыку, которая будет понятна детям. Это же должна быть очень жесткая фильтрация материала, когда ты пишешь для детей! Мне звонили родители знакомых детей и говорили: «Вот наш пришел домой после спектакля и напевает мелодию из пьесы: ‘Сияет, сияет'». Считаю, что это лучшее признание.

Вы писали для спектаклей и слова, и музыку?
Нет, моя там только музыка.

НАДО ПОРАБОТАТЬ!

Дима, «Бенарес Экспресс» играет фанк и соул – музыку, не совсем привычную для уха российского слушателя. Кто не учился музыке, скажет, что она сложная. Почему выбрали такой стиль?
Ничего там сложного нет. Достаточно открыться и попытаться услышать сердцем, и музыка сразу становится простой. Она раскрывается в тот момент, когда впускаешь её в себя. Я стараюсь работать в том ключе, чтобы сложное стало понятным. Чтобы люди открывались этому, не задумываясь, насколько это сложно. Чтобы достичь этого результата, я придумываю простые, но сильные мотивчики. Это поп-музыка — но чуть-чуть более изысканная, чем мейнстрим. И, соответственно, я жду слушателей чуть более изысканных, чем те, кто слушает мейнстрим.

Почему тексты на русском? Это принципиально?
Конечно. Мы даже кавера не исполняем. И если и будем, то версии русских песен, а не переводы английских хитов. Я считаю, что если ты разговариваешь с публикой между песнями по-русски, то ты должен и петь по-русски. Если поешь по-английски, значит, и говори с людьми тогда по-английски.

Но, например, тяжелая музыка, как мне кажется, всё-таки плохо сочетается с русским текстом.
Это как поработать. С фанком тоже говорят, что не сочетается; с роком – не сочетается…

Но вот у вас — очень даже сочетается!
Потому что надо поработать. Надо понимать, что такое фонетика, что такое пение, что такое песенный текст. Это же не просто – сел и написал стих. У нас у многих получается «музыка на стихи», а не песни. Это очень большая проблема, на мой взгляд. Потому что хороших песенных авторов не так много. Люди не всегда увязывают музыку текста с музыкой нот. А это очень важно.

А как у вас получается – сначала музыка, а потом текст или все сразу?
По-разному.

Бывает сначала текст, а потом музыка?
Да. Бывает сначала фраза какая-то. Например, «надо поработать». Потом ты понимаешь, что «надо поработать» – это хорошо, хороший ритм. Ну и вокруг этого начинает всё собираться.

Написать текст – для вас легко?
Ну, нет, нелегко. На самом деле, когда ты один, то трудно переключаться из ипостаси в ипостась. Потому что здесь ты – композитор, а там ты – аранжировщик. Это совсем другая задача, а ты-то – тот же самый. А еще ты – текстовик, которому надо вообще с другой стороны посмотреть на это всё. А дальше ты – продюсер, который вообще на этих троих должен посмотреть со стороны и сказать самому себе: «Нет, ребята, у вас здесь не так». А потом ты же – звукорежиссер, который говорит продюсеру: «Нет, чувак, ты загибаешь», а исполнителю говорит: «Сделай так». И всё время происходит это переключение. Вот это, скорее всего, сложно.

А если бы нашелся хороший текстовик, вы бы уступили место или нет? Или уже теперь вошли во вкус, легче выражать свои мысли?
Ну, быстрее. Если бы я услышал какие-то слова – такие, какие хочется спеть, то, конечно, с удовольствием поработал бы с таким человеком.

«ЗА ЛАЖУ НЕ ЖУРЮ»

Еще о совместном творчестве. Если вдруг кто из участников группы принесет свои композиции, что будет?
Я только «за». Мы поэтому и группа. Я, в принципе, всех пригласил поучаствовать в творческом процессе.

Кто-нибудь что-то принес уже?
Пока нет. Пока стесняются (улыбается).

Наверное, это потому что вы – очень требовательный начальник?
Ну, я даже и не начальник. Можно сказать, я – старший наставник, бэндлидер.

Они боятся, наверное?
Нет, конечно, не боятся. Мне кажется, я слишком мягкий. Я даже за лажу не журю.

А такое бывает?
Ну, всё бывает. Хотя, в принципе, все профессионалы и все замечательные. У меня всегда была такая концепция – работать с лучшими. Что в рекламе я выписывал музыкантов, что в каких-то продакшн-историях, я всегда стараюсь работать с хорошими исполнителями. Это единственно возможный путь создавать нормальные фонограммы и не тратить на это космические деньги. Потому что, когда приходит хороший музыкант, объясняешь ему задачу, он садится и играет с первого дубля. Всё, задача решена, спасибо большое, до свидания. Другая ситуация — когда начинаются все эти студенческие мучения: можно так, можно по-другому, а на самом деле ничего нет. Это заставляет нервничать и думать, что я зря потратил время.

Новый альбом грядет или как?
Да, судя по всему.

Что-то уже есть?
Половина-то точно есть. То, что мы сейчас поем в концерте, с того же «Прихода».

Эти песни войдут во второй альбом?
Я думаю, что часть песен войдет обязательно. Потому что сейчас все они предстали в другом виде, с другим движением. Надеюсь, что до конца года мы что-то выпустим – как минимум сингл.

Кстати, вы были в Индии?
Нет, в Индии не был.

А нет ли желания побывать там? Выступить с группой?
Было бы отлично. Только я думаю, что в Бенаресе концертных залов нет. Но вообще в коммерческом смысле, было бы, наверное, перспективно приехать с таким названием в Индию – «Бенарес Экспресс» (Россия).

Я вижу, что от концерта к концерту состав группы и количество музыкантов меняется. Почему это происходит?
Дело в том, что все музыканты работают в нескольких коллективах. Они там зарабатывают деньги, на которые кормят свои семьи. Пока у нас нет больших заработков, требовать не выступать в других коллективах, а играть со мной не за деньги я не могу. Поэтому я вынужден иметь запасной состав. За год переиграли 19 человек. Но костяк сохраняется. Мы рассматриваем замены как нештатные ситуации.

Хотелось бы расшириться, пригласить ещё музыкантов, как было на презентации?
Духовую секцию я, конечно, усилил бы при возможности, но пока её нет. И так нас восемь человек на сцене. Не каждый клуб вместит.

НЕЧАЯННАЯ РАДОСТЬ

Недавно у вас состоялась запись с лауреатом премии Grammy Гайдном Бендаллом. Как это произошло, расскажите?
Это подарок судьбы в чистом виде. Бендалл приехал сюда уже не в первый раз, чтобы дать мастер-класс для звукорежиссёров Академии им. Гнесиных. Он приехал рассказать и показать, как надо записывать и сводить эстрадную музыку. Волею судеб мы оказались тем материалом, на котором он, собственно, это делал. Я даже не знаю, как расценивать то, что произошло… С одной стороны – это подарок судьбы. С другой стороны, не хотелось бы расценивать это как закономерность. Можно сказать, что для меня это – нечаянная радость. Есть даже такая икона «Нечаянная радость».
Бендалл – англичанин. До 1991 года он был звукорежиссёром Abbey Road, а потом ушёл на «вольные хлеба». Но, насколько я понял, большинство своих проектов он писал на этой студии. Как он сказал: «Пока ты в штате Abbey Road, ты должен все сайд-проекты притаскивать туда». И, видимо, у него началось такое количество проектов, что он все их не мог притаскивать туда, и ушёл на вольные хлеба. Гадйн Бендалл – профессионал высочайшего уровня и… миссионер.

Что привело его в Москву?
Он очень добрый, тёплый и отзывчивый человек. Ему нравится делать хорошее людям. Организаторы мастер-классов от Академии им. Гнесиных оплатили ему только билеты. Т.е. он за свои деньги здесь снимал квартиру, кушал и т.д. Потратил пять своих полных дней на то, чтобы русских звукорежиссеров учить профессии. Это нереально круто. Он – не англичанин по образу жизни. Я понял, что ему просто нравится то, что он находит таких же тёплых и открытых людей, как он сам. И ему это даёт дополнительный заряд. Ему очень нравится в России. И, насколько я знаю, за этот год он уже третий раз в Москве. Кстати, он сводил последний альбом Линды, сотрудничает с несколькими здешними артистами. Когда я работал с ним, то удивлялся тому, насколько у него тонкий слух. У гитариста поплыла струна. Я этого ещё не слышу, а он уже слышит. Помимо каких-то технических моментов, Бендалл очень чётко слышит тот момент, когда надо нажать кнопку «Record», или чётко слышит момент, когда надо сказать: «Ребята, отдыхаем 15 минут». Т.е он реально воплощал то, что говорил звукорежиссерам. А говорил он им вот что: звукорежиссёр существует для того, чтобы создать артисту благоприятную атмосферу, в которой он сделает, возможно, лучшую запись в своей жизни. Не факт, что это будет лучшая запись у вас, как звукорежиссера, но ваш долг сделать всё для того, чтобы это была лучшая запись у артиста.
Бендалл говорил: «У меня нет ни одной записи. Это всё альбомы артистов, с которыми я работал, а не мои. Вы должны это помнить». У режиссера не должно быть «эго». Это очень важно.
«Когда я свожу, стараюсь быть тем человеком, который наблюдает за тем, как я свожу. Стоит за моим плечом», – сказал он. Классно! Да?
Сотрудничество с Бендаллом для меня большой шаг — и внутренне, и профессионально тоже. Это огромная удача — просто посмотреть, как делают дело большие профессионалы.

А какая песня была записана?
«Фокстрот борьбы за мир». Это давняя песня, ещё на текст Кавалеряна. (Карен Кавалерян, автор текстов песен Николая Арутюнова («Лига Блюза») и других рок- и поп-исполнителей, — прим. ред.) Она должна была войти в мой сольник и не вошла, потому что я не находил её совершенной. И, слава Богу, что сейчас удалось к этой записи, к этой работе подогнать некие мысли, которые реализовались так, как меня устраивает. В результате песня получила свой звук. В этом есть и моя заслуга, потому что я переделал аранжировку, и заслуга Бендалла. В результате я очень доволен тем, что получилось. Это дало возможность мне прикоснуться к миру, в котором я никогда не был и вряд ли когда-либо окажусь. Когда рулят ребята, создававшие фонограммы, на которых я вырос!.. Когда я увидел послужной список Гайдна Бендалла, то насчитал десяток альбомов, на которых я реально рос. Некоторые — в чём-то поменяли мою жизнь. Бендалл делал эти альбомы, а я с ним разговаривал. С ума сойти можно!

«Я — ТАКОЙ!»

Откуда черпаете вдохновение? Как у Чайковского – надо поработать? Сел и начал писать?
Да, конечно. Надо поработать. Вдохновение приходит, но только если ты пашешь.

Песня – это отражение личной жизни, или не всегда?
Ну, когда – да, когда – нет. Вот «Реггей сибирских рек» – какая там автобиографичность? Никакой. А есть реально пережитые вещи.

Для кого ваша музыка?
Я думаю, что для таких как я, как вы.

А какой вы?
Я – такой, кому нравится ритмичная музыка с ясными мелодиями и с внятными текстами.

Не думали написать что-то глобальное? Какую-нибудь оперу, симфонию? Продолжение того, что делали детям. Может, какой-то подобный заказ поступит?
Вне зависимости от заказа у меня есть одна задумка. Не хочу пока раскрывать. Могу сказать лишь, что работаю над большим произведением.

Это будет с симфоническим оркестром?
Думаю, что да. Это будет с оркестром.

А когда? В следующем году?
Как Бог даст. Как напишется. Надеюсь, что в следующем году. Пока больше ничего не скажу. Вы обязательно узнаете об этом!

Юлия КАЛАШНИКОВА
Фото — официальный сайт группы http://www.benaresexpress.ru/