Андрей Ищенко: Ясно и чётко
Об Андрее Ищенко можно говорить или много, или ничего, ведь те, кто хоть мало-мальски интересуется отечественным хэви-металом, наверняка слышали имя самого востребованного барабанщика в этом стиле. Андрей всей своей карьерой воплощает эталон трудоголика, в его календаре, которым он периодически делится в сети, почти нет свободных дат – репетиции, записи, гастроли. И какие!
Первой действительно звёздной командой с его участием стали пауэр-металлисты Catharsis, потом была великолепная прог-дэтовая группа Hieronymus Bosch, выступавшая на метал-фестивале в Польше и на разогреве у Sieges Even в Москве (тот концерт в далёком 2005-м организовывал журнал «ИнРок»), а в 2014 году Андрей стал участником самой популярной «на экспорте» российской метал-группы – пэгэн-металлической «Арконы», и гастрольная карта расширилась до масштабов всего Земного шара – от Южной Америки до Китая… При этом, кажется, Андрею совершенно не приедается ни его работа, ни гастрольные поездки, он охотно играет и записывается с малоизвестными коллективами, ведёт колонки на профильных барабанных сайтах… В общем, не человек – а ходячая батарейка. И даже удивительно, что это интервью с ним в журнале – первое.
P.S. К сожалению, интервью не было опубликовано в ИнРоке №90, для которого предназначалось, а 16 мая Андрей Ищенко объявил о том, что больше не играет в группе «Аркона». «В конце февраля группа «Аркона» известила о завершении работы со мной, — написал он в соцсетях. — Хочу поблагодарить фэнов за любовь и поддержку в течение 6 лет, пока я был в группе. Пришло время двигаться дальше. Я продолжу работать с самыми разными музыкальными проектами и надеюсь порадовать хорошими новостями в ближайшем будущем. Будьте здоровы и счастливы!» Уверены, что впереди у Андрея блестящее будущее и команды не менее интересные, чем те, о которых идёт речь в интервью.
Привет, Андрей, как настроение, чем занимаешься в данный момент, от чего получаешь удовольствие?
Привет! Удовольствие получаю от музыки! В данный момент занимаюсь мелкими локальными делами: дом, семья, редкие концерты. В январе приступим с «Арконой» к разучиванию материала для нового альбома. (К сожалению, этому не суждено было случиться — см. выше, — прим. ред.)
Знаю, что недавно у «Арконы» был тур по Северной Америке. Как вас принимали? Что было необычного, запоминающегося? Сколько обычно ходит народу на ваши концерты и правда ли, что большинство фэнов – местные, а выходцев из бывшего СССР совсем немного?
Это уже был пятый тур за пять лет, плюс два участия в турне “7000 Tons of Metal”, который тоже формально относится к Америке, так как стартует во Флориде. Какие-то изменения в публике за эти годы лично я не заметил. Если «Аркона» – хедлайнер, то приходит человек 150-300, и это именно американцы, а если в копилке с чуть более известным коллективом, то от 500 до 1000, что для Америки считается очень хорошим уровнем. При этом «Аркона» для них уже известное, самодостаточное медийное имя, такое как, например, Korpiklaani или Amorphis. Они не рассматривают группу в контексте принадлежности к государству, главное – музыка. И, опять же, в фолк-метале допускается и хорошо воспринимается иностранный язык, поэтому этим там уже никого не удивишь. Исландский, венгерский, даже старогалльский! («Аркона» исполняет песни на русском, – прим. авт.)
Ты окончил МГТУ им. Баумана. Что это был за факультет, и помогло ли техническое образование тебе по жизни, или, может быть, даже в музыке?
Да, все верно. У меня был факультет РЛ-3, специальность «оптико-электронные приборы для научных исследований», диплом писал по штуке, которая называется призменный монокуляр. Делал по ней чертежи, считал линзы, отражения, делал полную технологическую часть: какие резьбы, какой допуск, всё-всё. Закончил в 1999 году. Да, уже 20 лет выпуска! И, кстати, этой весной мы собирались группой, отмечали этот юбилей, и практически все пришли.
Конечно, полученное образование мне помогло. Это в первую очередь навыки работы с информацией. Музыка – это и информативный поток тоже, особенно для исполнителя. Эмоции – это для слушателя, а музыканту эту информацию нужно усвоить и выдать, как на экзамене. Раньше, когда играл только сессионно, каждая репетиция была как экзамен. И мне помогло умение впитывать информацию, делать незнакомое знакомым. Первые два курса в Бауманке – это была школа выживания, музыкой я тогда занимался поскольку-постольку, но сам подход к образованию сейчас по жизни очень помогает. Другое дело, что по специальности я не работал, был обычным серым студентом. После вуза мне могли предложить место в стареньком НИИ. Я отказался от такой перспективы и работал на разных работах. У меня сохранились финансовые выкладки за 1999 год. Так вот в 1999 году за год я заработал 22,5 тысячи рублей и половину суммы сразу вложил в покупку нового кардана. Сейчас понимаю, что кардан этот был так себе…
Судя по твоим ответам, ты в институте именно учился, а не просто посещал.
Я и учился, и посещал, как позволяла ситуация, окончил вовремя, без “хвостов”, диплом защитил вместе со всеми. А в школе был хорошистом.
Андрей, в 2000-х ты был участником Hieronymus Bosch – самой, пожалуй, известной российской прогрессив-дэт-команды. Были ли партии ударных одними из самых сложных в твоей карьере, по крайней мере, на тот момент?
Они мне очень помогли в плане обучения и в плане гибкости мозга и игры. Я был знаком с группой, когда ещё Паша Богородицкий (первый барабанщик группы, – прим. авт.) был жив, с начала 90-х годов. В 2003 году в страну вернулся лидер группы Владимир Лейвиман, и я получил предложение участвовать в коллективе. Первый их альбом я знал наизусть, я под него занимался, поэтому никаких сложностей не было, живьём я его сыграл сразу. Кроме этого альбома у них на тот момент ничего больше и не было. При этом репетировали мы очень активно, дважды в неделю, что по моим меркам много. Плюс на тот момент я становился всё более и более занятым, началась работа в Catharsis и другие сессионные проекты. На репетиции стал приходить все более и более замученным; появилась семья, дети. В группе тоже возникли определенные разногласия. В итоге меня из команды попросту уволили в связи с моей большой занятостью. Я об этом не просил, играть в группе мне нравилось, мне давали полную творческую свободу. Все свои партии на двух альбомах, которые мы вместе записали, я придумывал практически сам, на меня не давили. Это был большой плюс.
При сессионной работе тебе полностью диктуют, как и что играть, требуется полное соответствие нотному стану, каждую сбивку, каждый проход нужно согласовывать с бас-гитаристом как минимум, а то и вообще с гитаристом! А я предпочитал идти по пути наименьшего сопротивления: просто выучил партию – сыграл партию, только брейки часто были на моё усмотрение. Но, считаю, часто их не нужно делать, или минимум и самые простые. Так сформировался мой минималистичный стиль, ясный и чёткий, благодаря которому я поработал со многими группами. Но такой свободы и фантазии, какие присутствовали в Hieronymus Bosch, практически больше не было.
А ещё с Hieronymus Bosch мы играли на разогреве у Sieges Even в 2005 году. Они там играли всё! Было очень музыкально, очень интересно, фантастика! Забавно, что прошло 11 лет, в 2016 году мы выступали с «Арконой» на корабле “7000 Tons of Metal”, и там я встретил барабанщика Sieges Even Алекса Хольцварта, который играл с очередной формацией Rhapsody. Я поздоровался: “Привет, вряд ли ты меня помнишь, мы разогревали вас с Hieronymus Bosch в 2005-м. Я знаю, что ты играешь в Rhapsody, записал с Avantasia первые два альбома, но в Sieges Even ты был просто…” И вот как только он услышал «Sieges Even», сразу сказал: «Парень, ты куда пошёл?!» «Так мы уже сфоткались, всё?» – сказал я. “Нет-нет, не всё, погоди!” И мы принялись обсуждать группу, очень хорошо пообщались. Я и раньше был подписан на него в соцсетях, но после этого он и сам мне начал отвечать. Типа вот, парень из «Арконы», знает Sieges Even. Отметил, что в «Арконе» хороший барабанщик (смеётся). Мне было приятно.
Лично я первый раз о тебе услышал, когда ты начал играть в Catharsis. Ты присоединился к группе в 2001 году. Скажи, это уже ты играл в группе на разогреве у Nightwish во время их первого приезда в Россию в августе 2001-го?
Это был Володя Мучнов. Я присоединился в конце 2001 года, а начали репетировать мы вместе только в январе 2002-го. Последний концерт с группой я отыграл 1 января 2006 года. Получается ровно четыре года. Потом была сессионная работа в 2008–2009 годах, мы пересекались, да и сейчас контактируем. Работаю с Олегом Мишиным, у него готовится к выходу альбом на стихи Есенина, раньше записывал барабаны для его трёх EP. Джефф (Игорь Поляков, гитарист Catharsis, – прим. ред.) организовывал два больших концерта «Арконы» в клубе «Red», всё прошло отлично, так что мы с ним сейчас просто знакомые, хорошие знакомые. Они мне подарили ещё винил альбома «Крылья» в торжественной обстановке. Был совместный концерт «Арконы» и Catharsis в Нижнем Новгороде в 2017-м, для нас это было окончание тура, все уже были порядком измотаны, и после концерта мне преподнесли торжественно этот винил. Было трогательно. На этом считаю свою главу в Catharsis закрытой, и, видимо, уже насовсем.
Слушаешь ли ты сейчас музыку как поклонник? Если да, что в последнее время тебя увлекает, что открываешь нового?
Да, слушаю. Приходится много пропускать через себя. Например, в процессе записи партий для проекта Dark Matter Secret я открыл хорошо тебе известную группу Obscura. Благодаря членству в «Арконе» стал разбираться в коллективах данного направления и глубже понимать смысл их творчества. Открыл для себя множество фолк-метал-групп, которые раньше не понимал и не хотел слушать. Сейчас лучше понимаю, о чём они поют. Открыт я в принципе ко всему. Может быть, только к джазу меньше, джазовых заказов у меня было всего один-два, и это было уже давно. Раньше слушал джазовых и джаз-роковых барабанщиков для собственного развития. Но сейчас такие навыки мне использовать негде, некоторые вещи уже позабылись. А вообще отношусь с уважением ко всем профессионалам во всех возможных стилях. Профессионализм – это много потраченного времени на личную работу.
Ты записал альбом с Dark Matter Secret – нашим инструментальным ответом Obscura.
Я играл как минимум в четырёх коллективах, которые выросли «из гнезда» группы Death, на музыке этой группы. Но если послушать последний альбом Obscura и Dark Matter Secret – откровенно не очень много общего. Может смысл – да, общий, музыкальный. Но как эти идеи воплощаются, на каком музыкальном языке – это всё разное.
Сейчас тебе комфортнее играть на минимальной установке или большой “батарее”?
В принципе, я могу играть на всём. Конечно, легче играть на более маленькой комплектации, меньше мест удара нужно запоминать. Если играть на большой, то мозги начинают кипеть, я не играл много на таких установках, и такой практики у меня меньше. У «Арконы» стандартная необходимая комплектация: два альта, напольный том, два крэша, чайна, райт, сплэш, хэт и кардан. Это даже больше, чем мне надо, но на этом строятся партии. Я, конечно, могу раскидать всё по разным местам, смотреться будет красиво. А вообще у «Арконы» есть партии, где три тома, есть партии, где два крэша, где четыре или шесть. Я могу сыграть и так, и этак. Самое сложное в группе было – это вложить партии в моторику. Не столько выучить их музыку, музыка-то мне была понятна, а сколько не пропустить невидимого удара по тому. Партии «Арконы» непростые в первую очередь тем, что композитор Маша (Мария «Скрим» Архипова, певица и автор музыки «Арконы», – прим. ред.) – не барабанщик. Мне приходилось играть всё так, как это придумала Маша. За первый год в группе я выучил почти шесть часов музыки, мы дали 109 концертов за год, было непросто и энергозатратно. Потом стало проще, я понял язык Маши как композитора, стал добавлять сам свои маленькие фишки, которые были, скажем так, в стиле её мышления.
Не думал ли ты о сольном проекте? Если да, то что это была бы за музыка?
Отвечу так: нет, не думал. Я очень занят в проектах, играющих не то, что мне хочется, а то, что требуют. Реализую в них чужие мечты в первую очередь. И когда появляется свободное время, то мне хочется от музыки просто отдохнуть. Постоянные концерты, запись, постоянный контроль… Это сильно выматывает. К концу каждого концертного тура ты часто чувствуешь себя измотанным, в первую очередь эмоционально, мозги не на месте. Нужен отдых и время, чтобы из этого потока выйти. Но надолго мне выйти не дают, постоянно приходится учить что-то новое. Вот была свободная неделя, просто слушал то, что нравится. Flying Colors, например. Очень музыкальный проект.
У тебя семья, двое пацанов. Это помогает восстанавливаться от нагрузок?
Семья живёт своей жизнью. У меня ещё два кота, и они примерно так же помогают восстанавливаться, как и семья. Смысл такой. Подходят: “Погладь меня”. «Не могу, я устал». «Нет, погладь меня». Погладил – кот ушёл. Вроде антистресс, но ты тоже должен что-то делать.
Папа всё время в отъезде, как дети это воспринимают?
Когда дети были маленькие, помню, был большой концертный тур с «Арконой». Я приехал домой, один подошёл и говорит: «Папа, я думал, ты не приедешь». «Так куда же я денусь!» Конечно, дома лучше всего. Решать удалённо домашние проблемы тоже непросто. Если они возникают, я говорю: «ОК, давай я приеду домой, разберёмся». На расстоянии это делать сложно.
Есть что-то, что у тебя не получается на барабанах до сих пор? Может, какие-то особые джазовые или прог-заморочки?
Конечно, есть. Например, карданом я владею хорошо, устойчиво, но есть люди, которых, я уверен, не догоню никогда. Например, мы на фестивале пересекались с группой Benighted, там играет барабанщик Кевин Паради (французская дэт-метал-группа, Kevin Paradis, – прим. ред.), он какой-то сверхзвуковой! Я посмотрел, как это выглядит живьём – просто что-то! Вдохновляет. Я даже не буду стараться так сыграть, не получится. У меня много своих наработок, но я постоянно учу что-то новое, новую моторику, приходится более тщательно выучивать песни, пульсацию. У меня уже накоплено много информации, и новую информацию нужно усваивать, адекватно совмещая со старой. Мечты сыграть в других стилях, наверное, нет, потому что нужно накапливать соответствующий для этого опыт, а это не год и не два. А пока я накапливаю этот новый опыт, растеряю имеющийся. Есть ядро – металл, прог, фолк, – которое я понимаю, и вокруг этого ядра я уже развиваюсь и расту в разные стороны.
А можешь привести пример, что тебе давалось очень тяжело, какая-то партия или какой-то прием?
Ну, так чтобы пальцем показать, то, наверное, нет. Но вот запись для альбома Dark Matter Secret мне далась очень тяжело. Нужно было сразу сыграть так, чтобы это было хотя бы операбельно студийно, чтобы потом с записью можно было работать, подчистить, склеить. И самое сложное – это «хвосты» от тарелок. Ведь, как известно, по тарелкам невозможно два раза ударить одинаково. Утром ты сыграл одно, пришел хорошо размятый бодрый, а вечером тебе в это надо попасть, но к вечеру форма садится на фоне усталости, мозги кипят. Вечером уже не попадёшь в то, что играешь утром.
Ты поддерживаешь физическую форму кроме как игрой на барабанах?
Нет, никак. К сожалению. Хватает этого, нагрузка большая и специфическая. Не беговая, как у тебя, здесь важна характерная последовательность движений. В этом плане, когда я учу новое, я учу не только музыку, но и последовательность движений. Моторику. А моторика, в свою очередь, опирается на то, что я знал до этого. Одно дело сыграть сложное для записи, другое дело – на концертах. Если это совсем воспроизвести трудно, то есть основное правило – упрощать.
Разминка обязательна?
Мне нет.
То есть ты можешь сесть и сразу сыграть материал, тебе не нужно руки-ноги приводить в чувство?
Сейчас уже не нужно, так как материал в основном среднетемповый, скоростной я отсеял сам. Был недавно опыт с группой Cranioclast, я там играл четыре концерта, темп во всех песнях 230-240 ударов в минуту, ног практически не было, рукам было тяжеловато. Там руки работали в стрессовом режиме, их приходилось дополнительно разминать, чтобы они переболели до концерта, иначе будут болеть первые две песни. С ногами всё нормально, так как ими я так быстро, как мастера большие, не играю. Форму ног поддерживать труднее, чем форму рук. Но с руками никогда не было особых проблем. Может быть, потому, что я много играл на подушечках с песком, у которых нет отскока, и палочку приходилось каждый раз подбирать руками, не надеясь, что она отскочит сама. С ногами очень хорошо помогла «Аркона», долгие туры дали возможность накопить соответствующую практику, которую я использую для остальных работ. Только постоянная практика, иначе не добиться. Каждая новая группа – новые партии, которые стирают старые зажимы. Когда группа одна и та же, то это только усугубляет зажимы, как ментальные, так и физические.
Недавно я рецензировал новый альбом барабанщика Ханнеса Гроссманна, экс-участника Obscura. Он великолепен, только благодаря ему я полюбил бласт-биты… Как тебе этот музыкант и его стилистика вообще?
Отличный музыкант! Я с удовольствием слушаю и последнюю Obscura, там барабанщик другой, но не хуже. Он более «металлический», при этом ещё и соавтор. Это важно для подобного рода музыки, так как часто барабанщика забывают спросить, а это важно. Есть такие сверхзвуковые мастера, которых буквально единицы, и Ханнес Гроссманн – один из них. Они играют просто чудеса, которые мало кто способен воспроизвести и вообще придумать. Гитаристы, которые играют подобную музыку, думают, что барабанщику нужно просто поставить задачу сыграть определённым образом. Нет, это не так. Есть определённые ограничения, из-за которых такие партии даже на записи, даже наклейкой будут «деревянно» слушаться.
Такая музыка требует постоянной умственной работы. Нагружаешь ли ты мозги как-то дополнительно? Может, задачки по математике решаешь?
Нет, дополнительно мне это не нужно. Всё-таки я больше другой стиль музыки играю. Для меня первоначально играет роль поставленная задача и сроки выполнения. Я уже много лет не репетирую с группами по принципу «давай порепетируем и посмотрим, что из этого получится». Я уже знаю, что из этого получится. Просто совместное времяпрепровождение. Сейчас исхожу из рамок режима задачи.
Мне сказали, что партии для нового альбома трэш-группы Bestial Invasion ты записал за очень короткий срок…
За семь часов. Причём ещё в этот день я приехал из Нижнего Новгорода, где утром активно репетировал два часа с группой «Антарес», а потом сыграл концерт – 20 песен. Попутно я разбирал песни Bestial Invasion, а кавер Atheist изучал на вокзале в Нижнем Новгороде, пока ждал поезд. Прямо в последний момент. Главное, что задачу удалось решить.
Невероятно! Андрей, за 20 лет ты переиграл с множеством коллективов. Это характеризует тебя не только как профессионального и востребованного барабанщика, но и как человека, который хорошо социализирован, с которым довольно легко можно наладить контакт. А с кем тебе работалось наиболее тяжело в своей практике, и с кем шло всё идеально, «как по маслу»?
К «Арконе» я уже привык, «Аркона» привыкла ко мне. Уже шесть лет почти. В музыке я находил язык практически со всеми, весь вопрос был только в требовательности. Были такие ситуации, когда после репетиций и даже записи люди отказывались от работы со мной, потому что я играл их песни не дословно, а что-то менял, добавлял от себя. Им это не нравилось, нотный стан для них было святое. Но нотный стан может быть и некорректным. Так выходит, когда ноты пишет человек, который не играл на барабанах ни дня. При этом он будет добиваться, чтобы ему сыграли некорректные брейки, а опытные оркестровые музыканты пишут их на усмотрение барабанщика. Тяжелее всего, когда забитые барабаны противоречат моторике, и от меня требуется сыграть именно так, а не иначе.
Я понимаю, откуда это берется. В музыкальных школах классическое образование, которое «заточено» под классическую музыку. Знаю не понаслышке, что наша классическая школа очень ценится в мире. Планка у нас поднята очень высоко. Но у классических музыкантов есть профессиональные ограничения. Вибрато быть не должно, нотный стан – святое, то, что написал композитор – не обсуждается. В роке ситуация другая. Требования берутся от классической музыки, но когда брейк не сыгран, виноват исполнитель, а не тот, кто это написал неправильно. Я считаю, что в роке и металле так быть не должно.
Ты бы мог отметить три работы из сотни тобой записанных, которыми ты гордишься больше всего?
С технической точки зрения чемпион – “Perfect World Creation” Dark Matter Secret (2017), по раскоординации – «Храм» группы «Аркона» (2018), а самый коммерчески успешный – это «Крылья» Catharsis (2005).
Андрей, сегодня день рождения у Ларса Ульриха (беседа состоялась 26 декабря, – прим. авт.). Его многие критикуют за неровную игру, множество ошибок. Но у него есть жизнь в игре и узнаваемый стиль! Как ты считаешь?
Я играл музыку Metallica с оркестром в проекте Morrison Orchestra, до этого я записывал песни “Battery” и “One” так, как они были сыграны Ульрихом. Я отдаю должное Ларсу, он, особенно на ранних стадиях, очень многое сам придумал интересного, и так, как он, не играл тогда никто. Я очень хорошо помню свои детские и юношеские впечатления: это было за гранью нормальной работы. Он хозяин имени, композитор, Хэтфилд – его друг, и Ларс мог требовать: «А я вот хочу сыграть мимо гитары», или «Хочу выделить другой акцент, которого у гитары нет». Пожалуйста! Ему удалось свою точку зрения продавить. Если бы Хэтфилд писал один, то он такое ему никогда бы в жизни не позволил. На его ошибках я не концентрируюсь, я концентрируюсь на музыке.
Есть ли какие либо навыки или даже специальность, которые ты хотел бы изучить, но «не доходят руки-ноги»?
Такого нет. Нет ничего главнее музыки. Это не просто кормёжка, это стиль жизни, это образ жизни. Если я буду делать что-то другое в ущерб музыке, то это сразу будет заметно, я могу забыть какие-то ключевые вещи, а этого допускать нельзя.
Давай помечтаем, только честно. В какой группе ты хотел бы играть, если брать любую из возможных? Может, AC/DC?
Я знаком со многими группами и знаю, как всё обстоит внутри, а не снаружи, включая AC/DC, поэтому я не стал бы мечтать. На каждый плюс есть минус.
То есть придыхания никакого нет.
Взгляда снизу вверх – точно нет. Сейчас есть просто ровное отношение. Смог бы? Физически – да, морально – вопрос… Конечно, я не могу сыграть, как некоторые профи, как, например, Кристофер Уильямс из Accept. Это просто фантастика. Но с другими коллегами потягался бы. Был бы только смысл…
Сейчас ты всем доволен, и тебе комфортно?
Да, хватает и кушать, и получать удовольствие. «Аркона», что важно, не ограничивает мою работу в свободное время. Считается, что как профессионал я могу самостоятельно подготовиться. Это важно. «Аркона» даёт быть личностью.
Андрей, огромное спасибо за беседу! Пару слов нашим читателям.
Очень хорошо, что у журнала «InRock» до сих пор есть преданные читатели, я один из этих них, поэтому для меня большая честь и удовольствие дать интервью именно вашему журналу. Желаю читателям, чтобы вас было как можно больше, а журналу – долгих лет процветания!
Михаил СТЕБЛЕЦОВ
Фото — Edalianna Rennenkampf, Владимир Импалер.
