Аксель Руди Пелл: Баллада о гитаристе

Немецкий гитарист Аксель Руди Пелл начал свою сольную карьеру в 1989 году, и с тех пор его имя стало символом качественного мелодичного хард-н-хэви. Мнения о нынешнем творчестве Акселя весьма разнятся – одни считают, что он погряз в самоповторах, другие – что подобной стабильности можно только позавидовать.

Так или иначе, никто в рок-музыке, включая даже Scorpions, не может похвастаться наличием в своей дискографии четырех сборников баллад, материал которых бы не повторялся. А вот Пеллу всё подвластно – в том числе и оптовое производство рок-баллад. Поводом для интервью с музыкантом и стал как раз новый, четвертый (!) по счету сборник, названный просто «Ballads IV». Но поскольку это первая для «ИнРока» беседа с Акселем, мы решили задать несколько вопросов и более общего характера…

Здравствуйте, сэр Аксель. Для меня большая честь говорить с вами…
Привет! Называй меня просто Аксель, а не «сэр»! (Смеется.)
Просто Аксель? Отлично! Начнем интервью. Расскажите, каким вы были в детстве? Вы были плохим парнем?
(Смеется). О да, я был очень плохим парнем!
Много дрались?
Ну не сказать, что много, но в период, когда мне было 14-16 лет, частенько приходилось. Я вырос в очень плохом месте, понимаешь, в неблагополучном квартале.
А как вы стали музыкантом? Что привело вас к занятию музыкой?
Знаешь, когда я был совсем молодой, я смотрел телевизор и увидел, как выступают Deep Purple. Это был, по-моему, год 71-й, они тогда исполняли, кажется, «Fireball». Меня поразила игра Ричи Блэкмора, и я решил играть на гитаре. Я сказал себе: однажды я буду делать то же самое, и начал активно заниматься. Так вот я и стал музыкантом.
Кто еще, кроме Блэкмора, на вас повлиял? Джими Хендрикс?
Да, Хендрикс, разумеется. Но, ты знаешь, я открыл его для себя позже. С самого начала Джими не завел меня, это случилось позднее. Моими героями были Ричи Блэкмор, Майкл Шенкер, Ули Джон Рот. Потом я увлекся игрой Эдди Ван Халена и других парней. А Хендрикса я понял и прочувствовал позже – в 80-х или даже в 90-х. До этого я не совсем понимал его творчество – наверное, слишком молод был, понимаешь?
Какой была ваша первая гитара?
О! Первая гитара? Да, помню! Это была акустическая гитара, подаренная мне родителями на двенадцатилетие.
А когда вы начали выступать перед публикой?
Всё началось году в 74-м. Мы репетировали два раза в неделю в молодежном клубе, и постоянно вокруг был народ, как на дискотеке, понимаешь? А потом нам сказали: «Почему бы вам не дать концерт?» Да и оборудование было. Так мы и начали выступать.
Когда вы впервые выбрались с концертом за пределы Германии?
Первый концерт вне Германии? О боже! (Задумывается.) Первый раз это было со Steeler и вроде не так далеко. По-моему, в Голландии.
Пара вопросов об игре на гитаре. Сколько времени вы проводите за упражнениями? Сколько надо заниматься, чтобы стать гитарным героем, как вы?
Думаю, я не герой, но спасибо. И я вообще не практикуюсь. Шутка! (Смеется.) Знаешь, когда я только учился, то проводил за гитарой и по шесть, и по восемь часов. Теперь это не так. Когда много играешь, начинаешь повторятся. Скорее всего то, что ты играл, практикуясь сегодня, будет совершенно таким же и завтра. Я, бывает, по две-три недели к гитаре не прикасаюсь. Просто занят обычными вещами – например, даю интервью, как сейчас. Бывает, беру гитару и играю по три-четыре часа, но я всегда делаю перерывы – это позволяет оставаться «свежим» и не повторяться. Например, когда пишу музыку – кстати, этим сейчас и занимаюсь, готовлю новую пластинку, – я собираю небольшие заготовки, составляю их по кускам, придумываю какие-то части. Вот полчаса назад взял гитару и написал крутой рифф! Такого бы не вышло, если бы я играл каждый день – я бы начал повторяться.

Молодые гитаристы постоянно спорят о необходимости умения читать с листа. Вот например, Джими Хендрикс этого не умел. А вы? Знаете музыкальную теорию?
Не-а. (Смеется.)
Ушам своим не верю!
Да правда! Ни одной ноты написать не могу. Я, конечно, знаю все ноты на грифе, и когда мне говорят: «Сыграй ми-минор или ля-мажор» – я прекрасно знаю, что делаю, но записать ноты не могу. Я, когда играю, всё записываю на плёнку и оставляю себе пометки, чтобы потом всё было проще. Здесь ля-минор, там до-мажор, чтобы не забыть где что.
Понял. Дело в том, что у вас прослеживается много влияний классической музыки. Кажется, что вы не можете не знать теории. Вы правда всё снимаете на слух?
Да, на слух. Мне вообще кажется, что легче всё снять на слух, чем читать с листа.
На чём выиграете, какое у вас оборудование, инструменты?
На гитарах у меня стоят звукосниматели DiMarzio HS-3, как у Ингви Мальмстина. У меня вообще гитары похожи на те, что у него, тоже скаллопированные (с проточенными межладовыми интервалами, что дает специфический звук и своеобразное микровибрато, — примеч. ред.). Некоторые партии на записях я играю на старых гитарах с хамбакерами. У меня дома есть несколько гитар, и этот набор постоянно меняется, но могу сказать точно: все мои соло записаны на Fender Stratocaster, процентов 50 ритм-партий – тоже на нём. Мой комбик – ENGL
Powerball. Иногда я пользуюсь POD – там есть ARP-пресет с моим звуком. Я уже лет шесть все студийные соло пишу с этим звуком. У меня есть педали – одни и те же последние 15 лет! Самые простые: эхо, реверберация, еще Ibanez Tubescreamer (TS-9) и wah-wah-педаль Vox. То есть, нет, не Vox, а Cry Baby!
Состав вашей команды уже окончательно сложился? Не думаете ли попробовать работать с кем-нибудь еще?
Нет, думаю, я буду и дальше играть с нынешним составом. Джонни [Джиоли] – вокал, Майк Террана – ударные, Фолкер [Кравчак] – бас, Ферди [Дёрнберг] – клавишные. Мы играем вместе уже 13 лет, и мне с ними отлично работается, они все очень дружелюбные и талантливые музыканты. Думаю, нет смысла ничего менять.
Понимаю, что вопросы про Ингви уже надоели, вас часто сравнивают, и всё же… Знакомы ли с ним лично?
Да, мы знакомы.
Вы – друзья?
Нет, близко мы не дружим, у нас нет телефонных номеров друг друга… Но недавно, когда мы где-то пересеклись, он подошел, сказал: «Привет, Аксель!» и вспомнил нашу предыдущую встречу. Кстати, недавно Ингви бросил курить. Так что мы друг друга знаем, но не поддерживаем постоянных контактов.
А какие у вас любимые музыканты? Назовите три любимые группы и трех любимых гитаристов.
М-м-м… Группы? Знаешь, трудно сказать, я не особо задумываюсь о группах. Предпочтения могут меняться каждый день. Но сейчас это, наверное, Within
Temptation, Whitesnake и… дай посмотреть, какие у меня на столе диски… и Rainbow! А три любимых гитариста – Ричи Блэкмор, Майкл Шенкер и… даже не знаю… Томми Болин!
Теперь самое интересное: ваш новый сборник баллад! Четвертый по счету, не так ли? Расскажите про него!
Мне кажется, это лучший сборник баллад, который я сделал. Открывает его вещь, которую я записал специально для этого сборника – «Where
The Wild Waters Flow». Мне кажется, это моя лучшая баллада. Уверен, она может стать мировым хитом. (Смеется.)
Я слышал, вы записали кавер песни Ронни Джеймса Дио…
Да, это второй трек на альбоме – «Holy Diver». Мы с Ронни были друзьями. Мы гастролировали вместе в его последнем немецком турне, понимаешь? И я понял, что надо в память о Дио сделать кавер на его песню. Но при этом не хотелось переигрывать уже готовую балладу. Я решил взять вещь, которая балладой изначально не была, и изменить ее аранжировку. Мы выбрали «Holy Diver» – это одна из самых сильных вещей в репертуаре Дио.
Кстати, следующая песня на диске – тоже кавер-версия. Это «Hallelujah» Леонарда Коэна, вообще одна из самых красивых баллад на свете. Знаешь, я часто слышу исполнение этой песни на всяких «фабриках звезд» («American Idol») – ее подчас отвратительно поют. А мы постарались сделать ее как следует.
Можно задать вам риторический вопрос?
Давай.
Мне кажется, сейчас самая слушаемая музыка – это поп. Почему тяжелый рок и металл не так популярны, как раньше?
Ну, я лично не знаю. Но могу предположить, что люди просто от всего устали – рынок слишком перегружен. А когда слушаешь поп, много думать не приходится, 2 прихлопа, 3 притопа, и это делает людей счастливыми, наверное.
Есть ли разница между европейским и американским хард-роком?
Разница в том, что американцы более ориентированы на коммерцию. У европейцев многое растет из культуры и истории – И. С. Бах и всё такое, а у американцев всегда какая-то попсовая фигня на уме, по-моему (смеется).
Как вы считаете, будет ли жива рок-музыка лет через десять-двадцать?
Рок-н-ролл однозначно будет жить! Мы, когда играем «живьем», всегда смотрим на зрителей. Лет десять назад публика была постарше – лет по 35-40. А вот не так давно на своем концерте я увидел в первом ряду маленькую девочку, ей было лет восемь. Потом выяснилось, что это уже ее третий концерт ARP. Мне вообще кажется, что сейчас возраст слушателей – от шести до 75 лет. На наших концертах столько молодежи, сколько было в 70-х…
Значит, рок-н-ролл молодеет?
О да!
Думаю, эра CD уходит в прошлое, всё переходит в интернет. Что вы скажете по этому поводу? Как вы относитесь к бесплатному скачиванию?
Нелегальное скачивание убьет музыкальную индустрию. Если все будут получать музыку бесплатно, то у лейблов не будет мотивации ее выпускать. Думаю, CD перестанут пользоваться спросом через 2-3 года. Мне кажется, надо срочно придумывать новый формат носителей, который бы полностью защитил бы их от пиратства.
И напоследок вопрос, который интересует всех ваших российских фэнов. Можно ли надеяться на ваше выступление в Москве?
А у нас и должен был состояться концерт в Москве! Он был запланирован на январь. Но мы отменили его из-за того, что организатор счёл площадку («Hard Rock Café») слишком маленькой. Он сказал, что концерт переносится на следующий год, чтоб было больше времени для промоушена. Нам, кстати, очень повезло, что мы не попали в Москву. В день запланированного прилёта за полчаса до нашего рейса в аэропорту Домодедово прогремел взрыв. Но, я думаю, через год-полтора мы приедем в Москву. Мы не играли в России, но очень хотим. Надеюсь, мы выпустим скоро новый альбом и представим его у вас.
Надеюсь, что всё это произойдет. До встречи на концерте!