Александр Мезенцев («Беломор-буги»): Миссия в Архангельске

В начале октября в Архангельске в 30-й раз прошёл «Беломор-буги» – старейший рок-фестиваль на территории нашей страны. Все эти годы у руля фестиваля стоит его основатель Александр Мезенцев. Как бывший советский моряк организовал 30 крутых рок-фестивалей на берегу Северного ледовитого океана, на которых сыграли более чем 450 групп со всей России, а также о фестивальной кухне, смене поколений в рок-музыке, о том, кто действительно определяет афишу легендарного клуба «Колесо», он рассказывает в интервью нашему журналу.

Александр Васильевич, «Беломор-Буги» только что отметил тридцатилетие. Как там, рок-н-ролл жив?
Думаю, публика в очередной раз смогла в этом убедиться. По крайне мере, то, что пришло столько людей в первый день, меня удивило и порадовало. Хотя, конечно, когда у тебя в руке сразу три козыря под названиями Blind Vandal, «Трупный яд» и «Яkорь», это, конечно, серьёзная гарантия. Фестивальное дело живёт – хотя я, например, иногда до сих пор жалею, что не назвал в своё время фестиваль «Северок», как одноимённый архангельский рок-журнал. Тем не менее, опыт трёх десятков лет показывает, что рок-музыка остаётся, что называется, «неприоритетным жанром», и это сказывается в отношениях с властями и спонсорами. Некоторые из последних в связи с международными событиями занимаются другими проектами. У государства я никогда ничего не просил. Поэтому программа юбилейного фестиваля лишилась некоторых планируемых ранее «бриллиантов».

Ты сказал, что никогда не просил у государства. Может, уже стоит? Ну, чтобы «бриллиантов» не лишаться? Прежде всего, что-то поменять в себе? Система госгрантов, по опыту других фестивалей, прекрасно работает!
Гордыни с моей стороны нет, если ты об этом, смешно было бы кусать руку дающего. Но сколько было уже на моей памяти региональных министров культуры, я со всеми встречался, рассказывал о фестивале, показывал материалы… Наверняка в этом есть моя и недоработка. За эти годы я привёз в Архангельск 28 иностранных групп, и без грантов иностранных государств этого было бы не сделать. И почему-то так получалось, что даже там мне было легче получать поддержку, чем здесь, в родном городе. Ну, невозможно же было чиновникам не заметить «Беломор-Буги» за эти 30 лет, – это больше 450 групп из 70 городов России! – как и клуб «Колесо» за 18 лет его работы. Только в этом году мы получили около 200 заявок на участие в фестивале… Честно говоря, думал, что в альянсе Arkhangelsk Music Weeks работать в этом плане будет легче. Поэтому я пересмотрел некоторые свои взгляды и принял решение, что на проведение 31-го фестиваля мы будем подавать на гранты. Времена и ситуация поменялись, и этот вариант неизбежен. Путь достаточно типовой, шансы высоки – тем более в год 440-летия Архангельска.

Несколько лет назад состоявшийся и известный по всей России «Беломор-Буги» вместе с «Днями Джаза» стал частью большого фестиваля «ArkhangelskMusicWeeks», концерты которого проходят на протяжении целого месяца. Зачем это было нужно лично для тебя?
Причина вхождения «Беломор-Буги» в этот альянс была отчасти финансовой, это бюджетная поддержка, – и отчасти патетической: желание поднять город Архангельск до уровня Лос-Анджелеса. Мол, большой фестиваль, джаз, рок, классика, целый месяц, вау! Скажем так, пока для «Буги» не все надежды оправдались. AMW пока не решает всех проблем, прежде всего финансовых. Я надеялся на более серьёзную поддержку. Есть некоторые накладки по планированию концертов. На момент этого разговора продолжают ждать решения определённые вопросы и обязательства, которые касаются завершившегося неделю назад «Беломор-Буги». Думаю, в организации AMW должно что-то поменяться – мы должны получать более солидный кусок финансового «пирога», в этом весь резон. Менять же формат «Беломоров» у меня никакого желания нет – тем более, за эти годы мы перепробовали множество вариантов и площадок.

Позволь немного залезть в душу и спросить о личной глубинной мотивации. Для чего делать фестиваль дальше? Ведь на региональном уровне ты достиг уже, кажется, всего: стал легендой русского рока, сыграть на «ББ» и в «Колесе» – мечта многих команд России… Ты ощущаешь какую-то свою миссию в Архангельске?
Пусть это звучит громко, но так оно и есть: все эти годы я сознательно занимался поддержкой рок-групп из провинции. В регионах – огромное количество отличных и мало кому известных команд, И они не иссякают! Ну а я – чувствую свою миссию именно в том, чтобы давать им сцену, помогать состояться. Чтобы люди пришли на них в Архангельске – и удивились! Хотя, согласись, самое простое было бы делать фест исключительно из московских и питерских групп. Плюс, во всём этом с моей стороны – искренняя любовь к родному городу. Это, наверное, личный комплекс, чистый идеализм, романтика золотых лет рок-н-ролла и, говоря советским языком, культпросветработа – но искренняя, без всякого формализма. У меня, между прочим, во втором дипломе написано: «методист-организатор культпросвет-работы высшей квалификации»! (Улыбается.)

Скажи, какую роль рок-музыка вообще сыграла в твоей жизни? И насколько рок для тебя до сих пор является актуальным искусством?
Абсолютно! Как известно, я 15 лет ходил в море, и пять из них одновременно учился заочно, чтобы получить диплом и иметь легальную возможность организации концертов. Однако на тот момент, когда это случилось, уже любой человек в стране мог заниматься подобной деятельностью. Всё кардинально поменялось. Тем не менее, учёба не была какой-то жертвой с моей стороны – учился с удовольствием и интересом. Но в Северном морском пароходстве мне говорили: «Ты учишься не по специальности!» А в учебном заведении: «Ты работаешь не по специальности!». Образа будущего, в котором была бы возможность соединить две вещи, которые я любил, море и музыку, у меня не было. Зато было желание находиться на переднем крае мировой музыки! Это всё проявлялось в новых пластинках, журналах, газетах, теле- и радиоэфирах… Я прошёл через все вехи – школьная рок-группа, группа в ПТУ, на заводе, на пароходе, на улице и так далее. Понял, что если как музыканту мне реализовать себя не удалось, я могу послужить Идее, организовывая концерты и фестивали для других. Наверное, рок – это не просто, как обычно говорят, дух свободы, бунтарство и т.д. Это любимый музыкальный жанр в мировой музыкальной культуре – характерный гитарный звук, драйв, и вокруг этого уже всё остальное, целый стиль жизни – но не заработка, лично для меня. Уже занимаясь журналистикой, я жил в бешеном ритме, одновременно работая на газеты, радио и телевидение, при этом растил двух детей. Они оба тоже музыканты, и смогли сделать то, чего я по каким-то причинам не смог.

Тем не менее, тебе сегодня приходится заниматься именно музыкальным бизнесом – чтобы клуб жил, чтобы зарабатывали люди, которые у тебя работают. Как это всё сочетается с твоим глубинным идеализмом относительно музыки?
Сейчас у меня есть отличный помощник в лице сына, который официально – заместитель директора клуба. Он тоже музыкант, но при этом, похоже, не такой романтик, как я… Он подходит к вещам с современной, практической точки зрения, через бухгалтерию и экономику. Опускает меня на землю с идеалистических небес! И дело у него идёт хорошо – он ведь тоже прошёл весь путь с самого начала, пацаном у меня расклеивал афиши, когда это ещё было актуально. Сейчас он плотно занимается финансовыми делами клуба – и отчасти уже диктует мне его афишу. Доходит до жутких споров дома, на кухне! И обычно мы говорим с Пашей как люди одного поколения, на одном языке. Он ведь появился на свет, когда мне было чуть больше 20-ти лет. Слушал ту же музыку, что слушал я, а потом стал мне какие-то вещи подкидывать… Мы же почти ровесники, по меркам взрослых людей. Конечно, я бы хотел, чтобы он и дальше занимался моим делом. Я, впрочем, даже знаю причины этого моего «финансового романтизма» – это многолетнее спонсорство фестиваля «Беломор-Буги» одной компанией, когда люди просто однажды пришли на концерт в Ломоносовском ДК, увидели битком набитый зал – и предложили помощь. Потом серьёзно помогали много лет.

Если честно, каждый раз удивляюсь, видя на улице подростков лет по 12-14 в майках «Кино», «Гражданской обороны», JoyDivision… Как ты думаешь, почему музыка, написанная несколько десятков лет назад, до сих пор находит поклонников среди сегодняшних детей? Это то, на чём держатся фестивали-долгожители?
А вот в этом, мне кажется, уже ты сам являешься идеалистом. Я вижу кардинальные перемены. Мир меняется, и публика тоже. Представь: человек родился – прошёл первый «Беломор». Сейчас этому человеку уже 30 лет, – прошёл фестиваль номер 30. Публика меняется, сейчас у неё в ушах гораздо больше какой-то трухи, шелухи… Впрочем, возможно это типовое ворчание представителя более старшего поколения! (Улыбается.) Есть нелюбимые мной жанры поп-рок-музыки, вещи, которые активно насаждаются масс-медиа – они уже из какого-то другого для меня измерения, совершенно. Остаются, конечно, некоторые динозавры, вроде «Нашего Радио» – но это такое «закрытое акционерное общество», попасть в которое чрезвычайно сложно, для этого должно быть миллион причин и миллион денег. Меняются и фестивали. Есть некоторое количество столпов, вроде «Алисы», «Арии» и т.д., вокруг которых как хедлайнеров строится любой серьёзный фестиваль. Это отличные, блестящие группы, – и это разумное вложение денег для устроителей. Но в чём тогда будет отличие фестивалей? Они же как под копирку делаются! Одна и та же гвардия ездит по кругу! Мы же в своё время создали свою орбиту северных фестивалей. Это «Беломор-Буги» в Архангельске, пермский «Рок-Лайн», «Рыбка» в Сегеже, вологодский «Сдвиг»… И мы по своей орбите этих фестивалей возили команды, которые считали достойными поддержать, они получали некоторую известность, свою публику. Это не было каким-то противостоянием с мейджорами – просто другой подход. С того времени многое капитально изменилось. И показатель нагляден – что бы я там ни придумывал, народу сейчас ходит на фестиваль гораздо меньше, он становится «архивным». Те, кто, условно говоря, состарился, сидят дома, слушают винилы на hi-fi-аппаратуре и взахлёб рассказывают, как это круто. Это всё, конечно, хорошо, но я хочу живого звука в нормальном зале с живыми эмоциями! Как на западе: там тоже рок-публика стареет и седеет – но она продолжает ходить на фестивали, орать, пить пиво и слушать музыку. Живые люди, которые со всем этим выросли, и дети у них такие же! И я сам себе без конца задаю вопрос: получается, рок для России всё-таки – чужеродная музыка, которая, даже исполняемая на русском языке, остаётся привлечённой извне культурой? Часто говорят: искусство, мол, вне политики. На самом деле ведь – нет!

Что конкретно тебе не нравится в современной рок-музыке?
Как организатору фестиваля, мне не нравится зачастую преобладающая нацеленность на коммерческий успех. Понимаю, что есть некоторые успешные команды, у которых это единственное место работы. Молодость коротка, жизнь длинна, и нужно успевать, чтобы на что-то жить дальше надо… Понимаю, но внутренне у меня это вызывает протест. Нельзя выставлять один и тот же ценник для столиц, или городов вроде Нижнего Новгорода – и города, который находится в центре тундры, и на много километров кругом больше никого нет. Знаю, это идиотский идеализм.

Как сейчас функционирует клуб, и насколько он связан с фестивалем?
Пока концертов много, народ ходит. Мы перестали работать в режиме кафе, и работаем в пятницу-субботу-воскресенье. Эти три дня нас в основном и кормят. Коллектив «Колеса» – это 12-15 человек. Ну и конечно клуб остаётся одной из фестивальных площадок, где проходят вечерние джемы. Большие фестивальные концерты проходили здесь во время пандемии – но для этого всё-таки нужна большая сцена.

Напоследок вопрос не совсем в тему фестиваля, но «за рок-н-ролл»: какова официальная позиция руководства клуба «Колесо» по поводу секса в туалетах заведения?
Опа!… Я думаю что… Почему бы нет?! Это страсть, это любовь, это высшая кульминация проявления чувств – в том числе любви к рок-н-роллу! Это боязнь быть застуканным, наконец – кого-то это заводит! Тем более этому есть множество сопутствующих факторов: яркая громкая музыка, алкоголь, множество красивых возбуждённых людей в одном месте, романтика, приключения, устройство личной жизни, мысли о потомстве (но тогда ты должен быть трезвым!)… Думаю, когда всё по обоюдному согласию, это вполне нормально. Вы же не на улице распахиваете пальто и не трясёте своими достоинствами на детской площадке?!