Андрей Сучилин: Музыкант и философ

25 июня 2018 года в больнице города Фару (Португалия) скончался российский рок-музыкант, гитарист, основатель группы “До мажор”, психолог, философ, журналист Андрей Сучилин. Причиной смерти стало инфекционное заболевание. Музыкант почти месяц провёл в коме, было сделано несколько операций, однако спасти Андрея не удалось.

Увы, мы не успели взять интервью у Андрея. Хотя общались регулярно, начиная ещё со второй половины 90-х, а заочно и того раньше — когда вышла на “Мелодии” пластинка “До мажора”. Андрей читал мой диплом о группе King Crimson (отпечатанный на пишущей машинке), делал карандашные пометки на полях, рассказывал о своей учёбе в Guitar Craft, “врубал” в Гурджиева, дарил диски, выпущенные его лейблом “Objective Music”. В мае 2005 года группа “До Мажор Neo” сыграла на фестивале “InProg” в клубе “Апельсин”, а в январе 2013-го Андрей Сучилин и “Логика Коллектива” приняли участие в “ПрогДнях” в клубе Алексея Козлова. Встречались на днях рождения Андрея Сучилина и его жены Лидии Тихонович, которые проходили в формате концертных джемов. И, конечно, продолжалось общение в фейсбуке…
Но вот информацию о творческом пути Андрея Сучилина пришлось поискать. Важным источником стал текст Игоря Шапошникова, опубликованный на Specialradio.ru — большой “двухчастный” рассказ Андрея о самом себе*, откуда взято большинство цитат. Помог и материал Александра В. Волкова об альбоме “Ноэма” из книги А. Кушнира “100 магнитоальбомов советского рока”, а также публикации в рок-журналах, на сайтах colta.ru, m24.ru и др., воспоминания друзей Андрея и его собственные статьи.

ВЕСЁЛЫЙ ПРОГРЕССИВ
Андрей Сучилин родился 28 июля 1959 года в Калуге. В детстве самостоятельно научился играть на акустической гитаре, закончил музыкальную школу по классу виолончели, Московское областное музыкальное училище по классу контрабаса. После училища работал директором клуба на Нагорной и параллельно учился на психологическом факультете МГУ (где позже защитил диссертацию). Группу “До мажор” Сучилин создал в 1980 году, до этого поучаствовав в нескольких полупрофессиональных составах. В первый состав вошли барабанщик Михаил Плотников, клавишник Александр Соколов, флейтист и саксофонист Александр Воронин, басисты менялись. “Идея была сделать группу, которая играла бы как бы одновременно, а ещё лучше — через такт и фри-джаз, и рок, и джаз, и джаз-рок”, — объяснял стилевую концепцию Андрей.
Название группы было выбрано не случайно: “потому что это самая простая, светлая и солнечная тональность”. В этом видится прямая связь музыкально и психологически искушённого Сучилина с творчеством русских (и не только) композиторов, обладавших так называемым “цветным слухом”. “Белоклавишный” C-dur представлялся Н.А. Римскому-Корсакову белым, А.Н. Скрябину — красным: эти цвета действительно были простыми и солнечными. Не забудем и пьесу минималиста Терри Райли “In C” — гимн простоте и регулярности. Из таких красок и складывался образ группы…
Концертов у “До мажора” в 80-е было немного. Попытки зафиксировать свою музыку в студии делались, но света не увидели — и их ещё предстоит “извлечь” из архивов. Шёл неустанный поиск, экспериментирование, лабораторная и практическая работа — стили действительно менялись если не “через такт”, то с появлением новых идей, музыкантов, влияний. C Андреем Сучилиным сотрудничали саксофонист Сергей Летов, скрипач Алексей Айги, виолончелист Пётр Акимов, автор песен Андрей “Свинья” Панов (“Автоматические удовлетворители”), будущие участники группы “Николай Коперник” Юрий Орлов и Олег Андреев. Как написано в “100 магнитоальбомах”, “их редкие выступления напоминали нечто среднее между большим базаром, большим праздником и большими похоронами. Всё это называлось ‘весёлый прогрессив’”.

“НОЭМА” — МЫСЛЕННЫЙ ОБРАЗ
В 1985 году группа “До мажор” одной из первых вступила в Московскую рок-лабораторию (в 1986-м покинула её в связи с коммерциализацией деятельности этой организации); позже вошла в Ассоциацию “Пост-рок”, созданную Алексеем Козловым при московском отделении Союза композиторов, дала ряд концертов на фестивалях (“Третье направление”, 1990, и др.). В начале 1990 года в студии Дворца культуры “Зеленоград” был записан альбом “Ноэма”. В работе, помимо Сучилина, Плотникова, Соколова и Воронина, участвовали Владимир Давыдов из “Вежливого отказа” (сопрано-саксофон), Екатерина Ковалева (вокал), Николай Потулов (вокал), Влад Артамонов (бас), Евгений Филипов (гитара).

Альбом был издан ограниченным тиражом на двух кассетах и в 1992 году в сокращённом виде — на пластинке фирмы “Мелодия”. Полностью он увидел свет только в 2012 году на двойном CD-издании лейбла “Геометрия”. Названием альбома стало философское понятие из феноменологии Э. Гуссерля, означающее мысленное представление о предмете. Сам автор вложил в альбом чуть ли не “мистическое” содержание, построив “сложные геометрико-астрологические модели”, на которые он разбил музыкальные композиции. Cегодня “Ноэма” слушается на удивление актуально и остро. Ничуть не устаревшая смесь фриппертроники, эмбиента, нью-эйджа и “новой волны”, сдобренная толикой иронично переосмысленных массовых жанров — босса-нов, блюзов, маршей…

“КРАФТИ” СО СКИДКОЙ
В конце 80-х Сучилин получил приглашение поучаствовать в гитарных курсах Роберта Фриппа — Guitar Craft. Так лидер King Crimson назвал свою школу гитарного мастерства, семинары которой шли в разных странах Америки и Европы. Приглашение, по словам Андрея, состоялось благодаря барабанщику Крису Катлеру, приезжавшему в Москву с группой Cassiber. Сучилин вручил Катлеру кассету со своими записями, а тот передал её Фриппу. В декабре 1990 гоода Сучилин отправился в Берлин, где в посёлке на территории киностудии располагался филиал фрипповских курсов. Обучение стоило около 400 долларов, но советскому студенту скостили цену вдвое.
Своё пребывание в Guitar Craft Андрей Сучилин весьма иронично описал в статье для журнала “КонтрКультУр’а” (№3/1991). Отметим, что жизнь в Guitar Craft не походила на санаторий — жёсткий распорядок дня, множество занятий и неусыпное око шефа (который требовал “не задавать ненужных вопросов в неподобающее время”) расслабиться не давали. 10-дневные курсы включали в себя занятия на гитаре (акустический Ovation), концерты, лекции, духовные практики (“техника Александра” и др.), физическую работу. Финалом курсов стал концерт для Берлинского радио, состоявший из композиций, которые сами ученики сочинили и разучили за это время (в том числе и вещи Сучилина). Как говорил впоследствии Андрей, “вся эта история мне что-то, конечно, дала, но через какое-то время я понял, что я играю как играл, меняются только инструменты”. По воспоминаниям друзей, он не любил, когда его называли учеником Роберта Фриппа, и считал себя скорее последователем Джеффа Бека (по крайней мере, в смысле фразировки).
Вместе с Андреем на этом семинаре обучался и его американский друг, исполнитель на десятиструнном инструменте Chapman Stick Трей Донован-Дрэйк. Ранее в том же 90-м Дрэйк на три месяца приезжал в СССР для изучения русской и советской культуры, которой он интересовался. Трейси Дрэйка иногда ошибочно называют участником King Crimson (видимо, путая с Трэем Ганном). Дружба продолжалась — Андрей ездил в Калифорнию, Дрэйк несколько раз приезжал в Россию. Музыканты импровизировали, записывали “странную и красивую инструментальную музыку” (Дрэйк), например, в маленькой лесной хижине была создана композиция “Две реки”, символизировавшая и два ручейка, протекавших в калифорнийской глуши, и два музыкальных и культурных подхода. Дрэйк участвовал в записи альбома “Maina Vira” (Андрей Сучилин — Василий Стабуров — Трэйси Дрэйк, 2000). Сегодня он с большим теплом вспоминает своего русского друга Андрея…

“МОГУ Я ИГРАТЬ ИЛИ НЕТ?”
В конце 1991 — начале 1992-го (события тогда, похоже, наслаивались друг на друга) на профессиональной московской студии “Класс” был записан ещё один релиз — совместный альбом “До мажора” и певицы Рады Анчевской (тогда ещё Цапиной) “АРОКР” (сокращение от “Аристократы окраин”). В 1992 году он был выпущен на кассетах всё тем же ограниченным тиражом и CD-издание получил лишь в августе 2018-го стараниями лейбла “Отделение Выход”. Одно время мастер-лента считалась утерянной, потом встал вопрос авторских прав. Тексты и вокальные мелодии принадлежат Раде (многие вещи из “АРОКРа” прозвучали затем в исполнении группы “Рада & Терновник”). Однако фолково-психоделические песни Анчевской подверглись существенной переработке в современно-авангардных, с почти брейк-битовыми ритмами аранжировках Сучилина.
Когда в 1992 году “Ноэма” увидела свет, пусть в урезанном виде, на “мелодиевском” виниле, музыкант был уже на пути в Нью-Йорк. Причины отъезда носили творческий характер. “В какой-то момент, году в 89—90-м, я понял, что не хочу больше находиться в Москве, — вспоминал Андрей. — То, что играется на гитарах здесь, я выносить не мог. Меня совершенно не волновала политическая, экономическая ситуация, волновало, могу я играть или нет. У меня были какие-то иллюзии, что в Штатах я смогу что-то делать”. В Америке Андрей пробыл около двух лет. Работал как сессионный музыкант в одной из студий, оттачивал мастерство звукорежиссёра, осваивал компьютеры, играл в “чёрной” фанк-группе. Вернувшись, занимался реставрацией фонограмм, начал выпускать сборники независимых исполнителей “Cat’s Food “/”Суп с котом” (всего пять выпусков), основал лейбл “Objective Music”, на котором издавал по одной-две пластинки в год. На компиляции этого лейбла “The Trip” (1994) вышел ранее не издававшийся трек “До мажора” “Полёт Гагарина к…”, своей механистичной устремлённостью в неведомое продолживший линию композиций “Время, вперёд!” Свиридова (в обработке “Автографа”) и “Трубопровод Уренгой-Помары-Ужгород” “Странных игр”.
В дискографии “До мажора” значится ещё один альбом — “To Go Out”, изданный “Objective Music” в 1994-м (он есть в каталоге магазина “Выргород”). Это довольно странное произведение, объединяющее треки с англоязычным нарративом, трип-хоповые лупы с вмонтированными отрывками диалогов из фильмов, этно-трансовые песенки с восточно-азиатскими фолковыми сэмплами и названиями типа “Блям тут” или “Лей-ха-ха”, эйсид-джазовые экзерсисы и, разумеется, гитарные запилы. Примечательно, что вещь под названием “Часы идут, диван стоит” затем появилась в совершенно другом, электрофанковом варианте и с русскоязычным вокалом Андрея “Свиньи” Панова. Вместе с треком “Бред”, тоже записанным с Пановым, она вошла в кассетный сборник “Зоопарк русского рока” (1998) и в качестве бонуса в CD “АУ” “С особым цинизмом”.

ЭРА ИМПРОВИЗАЦИЙ
Такими экспериментами кончались 90-е. Андрей занимался записью и продюсированием молодых исполнителей, уделял много внимания сольному и совместному творчеству с различными музыкантами. Один за другим выходили альбомы разных проектов: Андрей Сучилин — Сергей Летов — Александр Пиллаев “Пальма мира” (“Отделение Выход”/”Objective Music”, 1999), уже упоминавшийся диск “Maina Vira” (EMI/”Отделение Выход”/”Objective Music”, 2000), Андрей Сучилин — Сергей Турко “Лёгкие бесплотные тени” (“Objective Music”, 2005), работы на лейбле R.A.I.G. — сольные диски “Quasiland” (2003) и “Iki” (2004). В этих проектах структурная чёткость сочеталась с импровизационностью, а живое звучание — с изрядной долей электроники. В 2003 и 2005-м на R.A.I.G. вышли два альбома загадочного проекта Irmologion (радикальная электроника, основанная, согласно легенде, на канонических песнопениях — ирмосах, найденных в одном из монастырей).
Группа “До мажор” при этом официально не распадалась, но особо и не давала концертов. Исключение составило выступление на фестивале InProg’2005, где команда появилась под названием “До мажор Neo”. Этот проект плавно перетёк в группу “Логика коллектива”, состав которой часто менялся. Помимо давних соратников, пианиста Александра Соколова и барабанщика Михаила Плотникова, в него вошли музыканты молодого поколения — ударники Владимир “Биг” Глушко (EXIT project, “Лакоча”, Personal Exit), Евгений Кудряшов (DisenGage), бас-гитаристы Дмитрий Шумилов (“Вежливый отказ”), Владимир Кисляков (Eleфant, “Рада & Терновник”, Batisfera), клавишник Иван Шкунов, гитарист Антон Ефимов (Wrist, Der Finger) и другие.
22 ноября 2007 года “Логика коллектива” выступила в Петрозаводском музыкальном училище им. К. Раутио. На этом концерте, в частности, было исполнено сочинение для струнного квартета и “живой” электроники, открывавшее Сучилина с неожиданной стороны — как современного академического композитора (опыты со струнными проводились ещё в 80-х).

В ОБЩЕМ КРУГЕ…
В архиве Андрея осталось множество “серьёзных” (а иногда и не очень) сочинений — рок-оперы, оратория “Горбуша” (должна исполняться непременно с милицейским хором), камерные сюиты… Ноты, записи ждут своего часа. В последнее время Андрей работал одновременно над совершенно разными проектами — от записи церковных колоколов до шаманских песнопений и русскоязычных рок-песен. Альбом еврейской музыки, где есть песни на русском, иврите и идише, готовится к изданию в Израиле.
Всему музыкальному творчеству Сучилина, его художественному мышлению и даже образу жизни свойственно сочетание рационалистичности, сосредоточенности и безудержной импровизации. Это и джемы в честь дней рождения, когда на сцене был десяток человек, а прог-авангард сменялся джазом и русским роком (потому что все — друзья, а друзей много не бывает). Это выступление на мини-фесте ProgDay (29.01.2013), презентация переиздания “Ноэмы”, на которой хорошо знакомые вещи прозвучали по-другому…
Таким он был и в жизни: умнейшим, при том не всегда удобным собеседником, непредсказуемым импровизатором и даже мистификатором. Его шутки пошли в народ — так, “хохма” о том, что клавишник Кит Эмерсон был победителем одного из конкурсов им. Чайковского, даже попала в википедию. Андрей “сводил” людей, знакомил и дружил своих друзей из разных областей своей деятельности, так что потом они начинали общаться уже помимо него, создавали некий общий круг. Он реставрировал аудиозаписи лекций философа Мераба Мамардашвили, был постоянным автором журнала о благотворительности “Филантроп” и региональным редактором “Агентства социальной информации”. Он не только писал острые полемические статьи, но и консультировал людей, которым требовалась психологическая помощь. Разные грани его дарования складывались воедино на его странице в фэйсбуке. 58 лет — это безумно мало для музыканта, который мог сделать ещё так много. Мог — но не успел. Тем не менее, мы надеемся, что многие сделанные Андреем записи, ждавшие своего часа в компьютере, вскоре увидят свет.