Терри и Гьян Райли: Наперегонки со временем

В России выступил знаменитый американский композитор Терри Райли (8 декабря — в Москве, 11 декабря — в Санкт-Петербурге). Заслуги Райли перечислять можно долго: композиция «In C» (1964) стала манифестом минимализма, а альбом 1969 года «A Rainbow in Curved Air» оказал сильнейшее влияние на развитие поп- и рок-музыки (благодаря ему известная прогрессив-группа Curved Air даже обрела своё название). Райли и сам сотрудничал с рок-музыкантами, например, в конце 60-х играл и записывался с Джоном Кейлом, одним из основателей The Velvet Underground.

Разработанная им, совместно с другими композиторами-минималистами, техника tape loops (закольцованной плёнки) взята на вооружение многими рок-музыкантами, а уж его влияние на всю электронную музыку просто безмерно. Сам же Райли черпал вдохновение в неевропейских культурах – индийской раге, балийском гамелане, африканской музыке. Весь этот довольно пёстрый спектр идей и влияний, переплавленных мощной авторской энергетикой, был продемонстрирован в Москве.

Почтенный возраст (84 года) не даёт маэстро почивать на лаврах: поездки, выступления, записи для него и сейчас не редкость. А уж то, в какой Терри-пианист исполнительской форме, вызвало искреннее восхищение! В 2000 году Райли выступал в России – он принял участие в питерском фестивале «СКИФ» и сыграл в московском КЦ «Дом» сольный концерт, запись которого вышла затем на CD. На сей раз в Россию Терри приехал вместе с сыном Гьяном, импровизирующим гитаристом. Гьян закончил консерваторию в Сан-Франциско; помимо сотрудничества с отцом, в его арсенале работы с другими артистами, в частности, альбомы с чешской скрипачкой Ивой Биттовой и недавно вышедший LP с Биллом Фризеллом и Джулианом Лейджем. Есть у него и единственный пока сольник «Stream of Gratitude» (2013) с композициями для акустической гитары, а также one-man-project Sprig. Словом, уже довольно развитая собственная карьера. Но в данном случае роль Гьяна была скорее поддерживающая и контрапунктирующая. И он с ней прекрасно справлялся.

Концерт проходил в культурном центре ЗИЛ – одном из самых известных в столице конструктивистских зданий. Лучшего места и представить себе было нельзя: конструктивизм плюс минимализм давали логичное сочетание. Впрочем, те, кто настроился, что будут целый час слушать до-мажорный аккорд или многозначительное повторение одной и той же ноты, были удивлены разнообразием и развитостью материала. И минимализм бывает разный, не зацикленный лишь на репетитивной технике (повтор с минимальным отклонением), и рамки этого понятия на самом деле весьма широки. А может, и вообще нет никаких рамок. По крайней мере, именно такое ощущение осталось от концерта.

Погас свет, и зазвучало эмбиентное вступление. Около десяти минут, с нарастаниями и спадами, включением новых призвуков, ритмов, басовых глиссандо длилась эта электронная прелюдия. На тускло освещённой синим сцене виднелся рояль, синтезатор, гитара, комбик и примочки. Наконец, по окончании интро зал, как следует замедитировав, после нескольких секунд раздумий разразился аплодисментами. И тут же на сцену вышли двое: благородный старец в чёрной одежде, с длинной седой бородой, заплетённой снизу в косичку, и молодой улыбчивый мужчина с тёмной бородкой. Старец сел за рояль, и по первым же звукам восточной темы, богато украшенной мелизматикой, стало понятно, что первую скрипку в этом дуэте будет играть он. Гитара вторила прихотливым изгибам темы, следовала на почтительном расстоянии от ведущего голоса, который разбегался в блестящих пассажах по всей клавиатуре; они сплетались, иногда сходились в унисон или создавали терпкие, необычные гармонические сочетания. Следующая композиция была основана на резком электронном риффе, запущенном с планшета: на его фоне звучали импровизации электрогитары и синтезаторные «облака» (Nord Stage), которые потом перешли в остропульсируюший электронный ритм, который при желании можно было бы использовать для 8-битного техно. А постепенное успокоение привело к до-мажорному аккорду, сияющему и сверкающему, переливающемуся разными красками в арпеджио и обертонах. Может быть, это был кусочек знаменитого In C?

Одну из пьес, совсем небольшую, маэстро сыграл на мелодике под переборы гитары – она прозвучала очень щемяще, ностальгически, с каким-то французским шармом. Далее – опять «вертушка» на фортепиано, пентатонический повторяющийся паттерн на 7/8, к которому добавляется басовая партия в левой руке – звучит она почти как бас-гитара, с тем же ритмом и экспрессией, и вся музыка приобретает «роковую» окраску. И вновь – ладовые импровизации гитары и рояля, сцепления и разбиения паттернов-«шестерёнок», но при этом – никакой механичности, всё живое, подобное движению ветра, льющимся струям воды. Сложно сказать, сколько в этой музыке было импровизации, сколько – просчитанности. Но производила она впечатление полнейшей естественности в течении мысли.

Сказав впервые несколько слов за концерт, Райли-старший сел к микрофону и запел – в восточной манере, со сложной мелизматикой. Это было похоже на пение муэдзина или на медленную часть индийской раги. Его голосу вторил голос Гьяна, а в тембрах гитары и синтезатора слышались отзвуки индийской скрипки и гитары. Следующая композиция – неожиданно совсем джазовая, но при этом импрессионистическая, с отголосками Дебюсси в изысканной аккордике. Затем в ней всё больше стало проявляться ритмичное, танцевальное начало, и унисонные паттерны разбежались стремительными пассажами. Добавились мрачноватые басы, «притоптывающие» рефрены фортепиано, синкопы, закрученная полифония догоняющих друг друга линий. Назвать это минимализмом это было бы сложно, а вот прогрессив-роком – вполне! Но вот все линии улетучились, растворились в тишине. И – шквал аплодисментов! Ритуально уйдя за сцену и вернувшись, дуэт исполнил совсем уж неожиданную вещь – просто песню. Впрочем, не просто. «G-Song» («Песня в соль миноре») написана ещё в 1975 году для саундтрека к голландскому фильму-ужастику «Lifespan», но там она звучала в чисто инструментальном варианте. Позже Райли сочинил к «G-Song» вокальную мелодию со словами, и теперь она звучит как настоящая проникновеннейшая шансон, с прекрасным глубоким голосом маэстро, в котором слышны тона соул и блюза. И это несмотря на то, что инструментальный остов – с бегущими пассажами, приджазованной аккордовой прогрессией и непременной полифонией – остался тем же. И сколько в этой песне было грусти, тепла, искреннего чувства!

После концерта осталось ощущение, что прикоснулся к великому и живому. К великой мудрости – через кажущуюся простоту, к источнику вдохновения – через обычные до мажор и соль минор. На первом плане была не техника, не композиция, не пресловутая цикличность, а настоящая музыка. А маэстро, говорят, ещё раздавал в фойе автографы, но мы его уже не застали. Главное – мы увидели его на сцене, и это подлинное счастье.

Елена САВИЦКАЯ
Фото – Владимир Миловидов aka Импалер
Благодарим агентство Grains of Sand Booking за проведение концерта, агентство MediaBuzz — за аккредитацию.

Полный фоторепортаж: