О свободе и гитарах, о чувстве ритма и чувстве такта, о том, каким должен быть блюзмен в России и как не пустить свою жизнь под откос… Обо всём этом рассказывает создатель групп In Folio и «Северо-Восток», гитарист-философ и преподаватель гитары с 30-летним стажем Сергеем Седых.

Всего мы проговорили о музыке больше двух часов. Интервью состоялось в ноябре 2018 года, но работа над материалом по ряду причин отложилась, а Сергей за эти месяцы не переставал играть и экспериментировать. Внезапно убеждённый электрогитарист, поклонник рока 70-х пришёл к выводу, что музыку можно играть и просто на двух акустических гитарах. Сергей переосмыслил свои инструментальные пьесы и стал выступать с коллегой по «Северо-Востоку» Григорием Горностаевым и приглашёнными музыкантами. Так от жесткого рок-звучания In Folio 1990-х, которых в народе называли «русскими Led Zeppelin», не осталось и следа, прошла пора и тяготевшего к этно-фолку и фьюжну «Северо-Востока». Теперь Сергей Седых увлечён балладным акустическим мелодизмом нового века.
И препятствия его по-прежнему не смущают. В начале весны, катаясь на горнолыжном склоне в Мурманской области, Седых сильно повредил плечо, и для полного восстановления ему как гитаристу потребуется целый год. Но Сергей не прекращает играть и творить: летом он заканчивает сведение свежего инструментального альбома (диск «Так было не всегда» вышел в 2019 году, — прим. ред.), а в июне он уже выступил с концертом на фестивале в Калуге. Травму он рассматривает как вызов, способный дать его музыке ещё большую глубину.

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПРИХОД

Как вы пришли к гитаре? Вас ведь не отдавали в музыкальную школу, вы сами начали учиться в 22 года. Это было взрослое и осознанное решение?
В моём поколении многие пришли в музыку через любовь к року. Это было нечто свежее и интересное. Причем не волна The Beatles или The Rolling Stones, а уже более поздняя.
В 1970-е я учился в школе, в старших классах до нас стали доходить на катушках записи Deep Purple, Uriah Heep, Nazareth, Queen. Led Zeppelin почему-то добрались до меня позже. Наверное, школьником мне их было трудно слушать, а вот когда начал учиться играть, они «зашли» идеально.

Вы что-то «снимали» у Led Zeppelin?
Нет, но доводилось играть некоторые соло Пейджа. Я их сдавал на экзамене. Моим преподавателем в колледже (каком?) стал Сергей Борисович Попов. Он нас подтягивал на классике, и мне это дало отличную базу. Потом наступили 80-е с их гипертрофированным хард’н’хэви-звучанием, перенасыщенным флойдроузами, вибрато и теппингом. Этот звук поначалу меня впечатлил, потом – быстро надоел. Я ушел в блюз-рок, а потом заинтересовался арт-роком.
Из любимых групп – Gentle Giant и Jethro Tull. Мне нравится слушать сочетание партий и следить за развитием музыки. О вкусах не спорят, и я не умаляю значение, например, AC/DC. Звучит очень круто, но специально их слушать не буду.

Хотя первые альбомы In Folio сравнивали как раз с AC/DC и Led Zeppelin.
Наверное, но для AC/DC у нас ритмика сложновата: то 13/16, то 19/8. А схожесть с Led Zeppelin, скорее всего, за счёт манеры пения вокалиста, отсылающей к Роберту Планту.
Ещё на меня, понятное дело, оказали влияние Ричи Блэкмор, Брайан Мэй и Дэвид Гилмор. Важно ещё вот что: Интернета не было, формата mp3 – тоже, поэтому, когда я начинал, до нас доходило только самое лучшее, и всё было заслушано «до дыр». Вся музыка уже была «зашита» внутри нас, впиталась до костей, так что на выходе она была уже по-настоящему своя, пусть и забугорная изначально. Это было не подражанием, а продуктом погружения в определённую музыкальную культуру. Ну а то, что сравнивали… Всегда всех с кем-то сравнивают. Не стану отрицать некоторой похожести в силу принадлежности к одному музыкальному пласту.

А хэви-метал как стиль вам не нравится?
Мне скучновато. Вся игра на гитаре сводится к двум приемам: риффовое «джи-джи-джи» и солирующее «тирли-тирли». Это не плохой стиль, просто когда он проявился и бурно зацвёл, я его уже перерос и потому проскочил мимо. Есть, например, песни Владимира Шаинского для детей, есть героический пафос пауэр-метала для поколения постарше, а пузатым господам, скорее всего, подойдет шансон. Когда пришло время металла, я уже успел немного повзрослеть и начал заниматься в джазовой студии Москворечья. В то время музыкальное образование для поздно спохватившихся самоучек не было широко распространено. Все, конечно, априори были рокерами, но в этой студии учили джазу. Выбирать не приходилось. К тому же была ложная мысль: «Если научусь играть джаз, значит, смогу играть всё что угодно». Черта с два там! Хотя, конечно, джазовая накачка оказалась полезной, особенно для музыкального взросления. Но я видел музыкантов, выучившихся в джазовой традиции, которые потом попадали в рок-группы и смотрелись там жалко, потому что им нечего было сказать. Зато они умели многое другое. Задача в том, чтобы учиться не жанру или стилю, а музыке, и вот тогда джазовая или блюзовая основа – мощное подспорье, просто потом вовсе не обязательно упираться непосредственно в джаз и блюз.

А есть что-то главное, универсальное для всех стилей, когда мы говорим об обучении?
Ритм. Это основа всего и одновременно больное место самоучек. Раньше люди с плохой ритмической координацией попадались реже. У меня есть теория на этот счёт. Послушайте, как звучит популярная музыка 1960-1970-х, какая там ритмика, по сравнению с более поздней, где бас-барабан и синтетические лупы долбят как кувалдой, где за тебя всё уже решили, и ты не ощущаешь бит и пульсацию, тебе её вбивают. Возможно, поэтому у людей перестаёт развиваться внутреннее чувство ритма. Многое зависит и от культуры звукозаписи. Когда в 1990-х появился выверенный, скомпрессированный радиоформат, это сразу же сказалось на умах, и поколение музыкантов, которое выпускалось из нашего колледжа тогда, звучало неплохо, но по динамике – слишком гладко. Они привыкли слушать музыку одной громкости, без динамических оттенков. Если же послушать ранний King Crimson, то порой хочется прислушаться, сделать громче – сделаешь, а потом как шарахнет! Динамика – это мощнейшее выразительное средство, о котором нельзя забывать. А вообще развлекательная музыка делается не для тех, кто слушает музыку. Музыку вообще мало кто теперь слушает, её потребляют. Она стала отполированной и фоновой.

Покупают не музыку, а картинку, которая стоит за ней.
Да. Взгляните на любую популярную группу – все красавцы, а если поющая девушка – то обязательно годится в модели. Вот ведь совпадение, такие все красавцы и играют-поют-танцуют? Нет. Просто «слушают» теперь глазами. Видеоряд стал играть важную составляющую ещё с 1990-х, сейчас он вышел на первое место, но ничего страшного. Времена меняются для всех, и про тех, кто сейчас «в тренде», тоже когда-нибудь скажут: «А вот раньше было… сейчас всё не так». Не будем им уподобляться. (Смеётся.)

РОЛЕВЫЕ ИГРЫ, ИЛИ «ДЫМ НАД ВОДОЙ» – ЗА ТРИ ГОДА

Вы преподаете с конца 1980-х?
Да, c 1991 года я преподаю официально, то есть так записано в моей трудовой книжке.

Расскажите про ваших учеников. Много ли у вас сейчас занимается?
Всё меньше. Так бывало и раньше в сложные годы, например, после дефолта 1998-го. Многое зависит от благосостояния населения, поэтому если хотите узнать реальный уровень дохода населения, то надо не «Росстат» спрашивать, а меня, много ли учеников? И не только меня. Раньше я думал, что это гитара стала немодная, а вот приятель катает людей на сноуборде – казалось бы, развлечение, которое никогда не надоест, но и там то же самое. Сейчас люди в целом стали более заняты. Раньше собрать 10-15 друзей, чтобы посидеть и пообщаться, было просто, а сейчас и вдвоём-то сложно встретиться. Поменялся ритм жизни.

Как вообще люди решаются на обучение, это же неподъёмный труд!
Когда я только начинал, успокаивал себя: «Вряд ли смогу играть так же ловко, как те, кто играет с самого детства. Да и не надо – соберу группу, выучу партии к конкретным песням и, – вперёд! Зачем уметь играть вообще, в широком смысле.» Вот такая незамутнённая наивность. А когда втягиваешься в процесс, понимаешь, что играть на гитаре никогда не научишься, потому что собственная планка растёт с каждым днем.

Вечное соревнование с самим собой!
Точно. Я называю это болезнь «первого курса». У некоторых случается депрессия, им кажется, что они играют хуже и хуже, а я говорю: «Вспомни, как ты играл год назад!» И они соглашаются, что прогресс, хоть медленный, но всё-таки есть.

Как долго обычно длится обучение?
Самоучке, играющему Цоя на аккордах или подбирающему рифф к «Дыму над водой», нужно года три, чтобы выучиться до начального профессионального уровня. Придётся сидеть и серьёзно погружаться. Нормальный человек на это не пойдёт. Если смотреть трезво, прописывая бизнес-план, быстро поймёшь, что это путь в никуда. В жизни есть много других вещей, не требующих столько усилий и тоже приносящих много радости. В этом смысле человек должен быть немного не от мира сего, чтобы взять и три года жизни потратить. Просто заставлять себя недостаточно, нужно быть неким идеалистом-романтиком. Поэтому сейчас люди покупают разные укулеле или курсы «гитара за месяц без нот». Почему бы и нет! За месяц можно научиться играть так, как за месяц. Но, должен сказать, что без нот и «скучной теории» это пустое, потому что если человек от природы талантлив, то он и без этого заиграет. Но оглянитесь, все талантливые самородки уже заиграли! А раз вы – нет, значит, вы не скрытый гений, а обычный человек, которому и учиться нужно по полной программе, а не на трёхмесячных интенсивах. Тем более что знание определённой части музыкальной теории помогает быстрее соображать и не тыркаться лишний раз вслепую. Понимаешь, где искать, и развитие наступает быстрее.

То есть мы возвращаемся к тому, что музыка – это математика.
Во многом!
Спросите себя, какова ваша цель. Стать самым известным и зарабатывающим музыкантом? Я убеждён, что по большому счету профессия музыканта – лакейская. Официанты разносят еду, гардеробщики принимают пальто, а музыканты играют.

Но есть же артисты, которым, скажем так, повезло стать популярными и почитаемыми?
Количество тех, кто гастролирует и зарабатывает со своей музыкой – на уровне статистической погрешности. Это победители в лотерее. Не обязательно лучшие, просто своими песнями попавшие в резонанс с широкой публикой. Цепляет людей музыка или харизма, а не деньги и раскрутка. Вот группу «Поющие трусы» подняли и показали по телевизору – пока оплачен эфир, они в ротации, когда закончатся деньги, их забудут, потому что сами они публику не качают. Молодёжная музыка и русский рок – уже другая история, в этой сфере коллективы по многу лет держатся на слуху, потому что зацепили людей за душу, а не за «нижнюю чакру».

Как-то вы иронично подметили, что есть музыка, которую нравится играть, но это не обязательно та музыка, которую захочет кто-то слушать.
Кстати, да. Например, поиграть что-нибудь хард-роковое классно, а слушать эти жужжащие гитары и ухающие барабаны мне давно уже скучно. Кстати, про «слушать» – сейчас мало кто слушает музыку. Люди в основном слушают определенный стиль, а стиль – это эстетика и набор звуковых штампов, ведь каждый человек себя идентифицирует с определённым образом и соответствующей музыкой.
Вот случай: еду как-то в такси, гремит жуткий тюремный шансон. И молодой парень за рулём. Я его спрашиваю: «Ты сидел, что ли?». Он удивляется. «А зачем тогда такую музыку слушаешь?» – «Ну как! Это же про жизнь!». Как видно, он себя представляет таким повидавшим виды человеком. А кто-то любит слушать про эльфов, а кто-то – про эльфов, но чтобы это был металл, а другой – русский рок, и чтобы был панк и про политику. Не кажется, что это ролевые игры? (Смеётся.)

АГРЕССИЯ IN FOLIO И ПЛАВНОСТЬ «СЕВЕРО-ВОСТОКА»

О чём ваши музыкальные произведения? Многие из них вообще без текста.
О впечатлениях и настроениях, которые, правда, бывает трудно выразить. Иногда у меня перед глазами возникает картинка, и из неё получается музыка. Песни со словами, конечно, легче воспринимаются, но с текстами у меня трудно. Я видел людей, которые текст могут сочинить за несколько минут. Бывает, что даже хороший. У меня не так. Каждый раз этот процесс даётся мне через силу, и ясно, что это совсем не моё. Тем более что на первом месте для меня всегда музыкальный образ. Сначала мелодия, потом укладываю образ в эту мелодию, а дальше идет рутина: подбор удобных гласных на концах фраз и верхних нотах, рифмы интересные, нескучные. Ужас, короче.
Моя мечта, чтобы вокалистки сами писали тексты, но такие, чтобы мне нравились. Это нереально, наверное. Инструменталы зато проще даются, и музыкальные идеи всегда есть. А довести их до состояния готовой композиции несложно, было бы умение. Думаю, что любая музыка – это 2% Божьей искры и 98% математики. Сама идея, пришедшая откуда-то – это искра, а опыт и умение – математика. Это кстати, об образовании и нотах.

Мы заговорили о текстах – речь о втором проекте, группе «Северо-Восток»?
Да кто их разберёт, какой первый, какой второй. По значимости они периодически меняются местами. Сейчас я говорю о группе «Северо-Восток», с которой были записаны песни «В глубине материка» и «Улетаю», а также инструментальная музыка, которую многие по привычке упорно относят к проекту In Folio. Да без разницы уже! На одном альбоме написано «Сергей Седых и In Folio», на другом – «Сергей Седых и “Северо-Восток”», на следующих двух для разнообразия будет просто «Сергей Седых». (Смеется.)
«Северо-Восток» вообще интересно начинался. В 1990-х была замечательная арт-хард-рок группа In Folio, к 2000-му году она осталась без вокала, мы играли инструментальные пьесы и как-то сошлись на лихих поворотах рок-музыкальной тусовки с Наташей Княжинской. Сделали с ней материал, записали, получилось неплохо, даже хорошо. Она яркая певица и достойный автор. Через знакомых наш демо-диск дошёл до «Нашего радио», там среагировали, и их замдиректора Андрей Клюкин сказал, что у нас классное сочетание: «Твоя манера игры, её вокал и вся подача может здорово выстрелить, давай делать проект». Он нас и подтолкнул. Но важно и то, что нам самим это было интересно. А раз был шанс сделать перспективный с точки зрения бизнеса проект, то почему бы не попытаться?

А потом у вас стали часто меняться вокалистки. Почему?
Мы записали демо-альбом. Выбрали песни из репертуара Княжинской, которые нравились мне и, соответственно, из моего – которые нравились ей. Записали, а дальше не сложилось – у неё были свои музыкальные дела. Я почти забыл о проекте, но вдруг выяснилось, что наша песня вот-вот победит в крупном интернет-конкурсе, надо только обязательно выступить в финале «живьём». Тогда, в 2004 году, нас выручила Света Шебеко, солистка группы «Кукуруза». В конкурсе мы победили, а значит, надо продолжать. Стал искать певицу и нашёл у нас в колледже. Радмила Маркидонова только что закончила первый курс. Мы доделали тот демо-альбом, дополнив моими песнями, и фактически сразу выступили на «Нашествии». Затем дебютный альбом, начало работы над вторым, концерты, радиоэфиры.
А потом Рада покинула группу, и началась свистопляски с певицами – то ли я капризный, то ли они.

Не получалось передать то, что заложено в песнях?
В этой группе вообще-то петь сложно. Голос в «Северо-Востоке» – это ещё один музыкальный инструмент. Когда придумывал мелодии, я мыслил как инструменталист, как гитарист, а самодеятельным вокалистам петь такие линии очень сложно. Когда люди идут учиться вокалу, есть два варианта: либо оперный, и это хорошо, но лучше подальше от меня, либо эстрадно-джазовый, но к ним обычно пристает манера в духе «шуба-дуба-джаз», а способность петь по-русски после обучения исчезает. Поэтому мне всегда было тяжело – яркий вокалист, но без образования, вряд ли споет мои песни, а у человека со школой чаще всего получается «шуба-дуба». А писать песни попроще, «для народа» мне не хочется, неинтересно, я лучше один на гитаре поиграю.

Вы искали обязательно женский вокал?
Я просто отчаялся найти мужской! Помню, как просматривал объявления, а там: «гроул», «скрим», «чистый не предлагать». Получается, что человек может орать, визжать, читать рэп, а петь – нет. Вокалисты, хорошо работающие эмоционально, обычно выдают некий псевдоволжский вокал в духе русского рока. А в хэви-метале цель – дотянуться до третьей октавы, а остальное пофигу. В какой-то момент я подумал, что вокалистов просто не существует.
В In Folio у нас был прекрасный Олег Фёдоров, который со временем стал петь только лучше. Недавно мы хотели собраться и сделать совместный концерт, но наш басист Сергей Ануров не смог принять участие, к тому моменту он сильно болел, а сейчас его уже нет с нами. В оригинальном составе мы уже никогда не соберемся. А Олег был хорош, но он сугубо англоязычный вокалист. Да, это рок, весь мир поёт по-английски, но, с другой стороны, что это за игры в «фирменных» рокеров и блюзменов? «Я проснулся утром в Мемфисе…»? В Капотне ты проснулся, чудо блюзовое. И зовут тебя, например, Николай «Little» Забубыкин. И твоя песня о том, что воды Миссисипи уносят печаль подальше на юг, ничем не лучше, чем беготня в парке с деревянным мечом наперевес с эльфийским именем Абурбия-Кергудиэль. Ну да, многим нравится, когда люди поют на английском языке, потому что «фирма». А что такое «фирма»? Почему я должен перед людьми, которые пришли на концерт и говорят по-русски, изображать битника с окраины Нью-Йорка? Я ещё пойму, если коллектив выходит на европейский рынок, и в планах стоят гастроли. Или когда кавера поют, и нужно, чтобы было похоже.
Когда эти игры в англоязычный рок мне окончательно встали поперёк горла, и появилась мысль поработать с женским вокалом. И ещё такой аспект – «Северо-Восток», конечно, напоминает In Folio, музыка In Folio была агрессивная и «завёрнутая», а «Северо-Восток» – то же, только малость спокойнее. А женский голос на русском языке придаёт музыкальности и осмысленности взамен агрессивности. Кстати, и круг слушателей у нас расширился, In Folio воспринимали только ценители тяжёлого прог-рока, а «Северо-Восток» и обычным людям неплохо «заходит».

А почему вы в In Folio против английского языка не протестовали?
C самого начала я хотел делать всё на русском языке, а ребята сказали мне: «Да перестань, как под такую музыку на русском петь!» И я уступил. Музыка была агрессивная, и о чём петь с таким напором на русском? «Колбасный рок» делать – о том, как все плохо? Это мне было совсем не близко. А английский вокал у нас был больше как инструмент. В зале вообще мало кто понимал, о чём песни. Английский язык в России всё стерпит. А русские тексты должны быть со смыслом. Поэтому русский рок, конечно же, сочиняется от текста, а я иду от музыки, вот меня и привлекает инструментальная музыка, где я сам себе хозяин. И могу выбирать тональности, не обращая внимания на вокалистов. Но это мы уже вернулись к тому, о чём говорили…

Неужели вы никогда не поете под гитару?
Конечно, нет. Если я вдруг спою под гитару два-три слова, мне становится жутко и неприятно.

Вы ведь часто ходите в походы.
У нас, к счастью, пение у костра не практикуется. Я из-за этого до 30 лет не ходил в походы, думал, что там будут сидеть у костра и распевать эти страшные песни.

«Милая моя, солнышко лесное»?
Это ещё не так плохо. Они же могут «Кино» начать петь! Вообще, люди, которые хотят петь, обычно выучивают на гитаре пару аккордов, чтобы себе подыгрывать, и редко развивают технику дальше. Потому что зачем им корячиться? А те, кто идут от музыки, поют редко.

ПЯТЬСОТ И ОДИН ДУБЛЬ

Расскажите о вашем подходе к сочинению соло?
Очень многое зависит от длины. От 8 до 16 тактов – это проигрыш, он строится по определённым законам. 32 такта или больше – это уже концептуальный фрагмент внутри музыкальный пьесы, нужна драматургия: начало, развитие, завязка сюжета, кульминация. Соло должно говорить о чём-то, в нём возможны отсылки к основной теме произведения, оно должно иметь общую интонацию и гармонично по смыслу вплетаться в основу. То есть, никто, конечно, никому ничего не должен, но хорошо, если всё имеет структуру.
Соло нужно напеть про себя, а потом уже играть. Большая часть моих любимых соло для In Folio были придуманы именно так. Иногда это очень неудобно. Едешь в метро, а соло вдруг внутри напелось. Что делать? И то, что здорово напевалось в голове, потом зачастую неудобно и трудно переложить на гитарный гриф. Зато штампы, «сидящие» в пальцах, не диктуют волю автору, как бывает, когда сочиняешь «от гитары». Музыка получается честнее, в ней меньше «гитаризма». Но так сочинять, конечно, намного труднее, приходилось всё время осваивать новые позиции. Хотя сейчас пальцы приноровились и ловят всё, что происходит в голове.

Сколько времени нужно обычно на запись соло?
Раньше я делал по пятьсот дублей. Сначала просто думал, потом сидел, играл на неподключенной гитаре, потом ходил, переслушивал, снова играл и снова записывал. Первые сто дублей уходят на то, чтобы сыграть чётко. Потом обязательно проявляются огрехи по «произнесению» материала: то подача слабая, то артикуляция не та. И вот в какой-то момент я делаю дубль, который меня устраивает. Но я на этом не останавливаюсь и пишу ещё несколько. И когда, сыграв дублей пять подряд, я не могу найти отличий, все меня устраивают, считаю, что работа сделана. И тогда чувствую себя полностью опустошённым, потому что вложил в дело огромное количество времени, душевных сил и терпения, и что же получилось в результате? Просто очередное гитарное соло для очередной песни. Всего-навсего! Меня это забавит. Это настолько безысходно, что уже даже и не грустно. Грустно бывает, когда можно что-то исправить, а тут, выходит, что так устроен мир.

Вы говорили, что вкладываете столько сил, терпения и души в музыку, что по окончании работы над альбомом можно остаться и вовсе без души.
Да, но пока она со мной. Это болезненный процесс. Когда работаешь, уже не знаешь посреди ночи, спишь или нет. Постоянно приходят какие-то мелодические линии, идеи, фишки. Реальность перемешивается со сном. Бывает, вроде и лёг спать, а всё время просыпаешься. И перед глазами то гриф маячит, то мелодии, то еще какой-то полубред. Спортзал и бассейн помогают вернуться на землю.

А почему сначала играете на неподключённой гитаре?
Такая сложилась привычка. Универсальных рецептов нет, и ученикам я бы не советовал так делать. А я и так слышу, звучание достраивается в голове. А когда беру акустическую гитару, то, наоборот, начинаю подтормаживать с атакой на струны. Мне кажется, что слишком громко играю, а на неподключённой гитаре – шарашу как надо. И почему-то мне так легче.
Ещё, чтобы поддерживать уровень, очень помогает работа со студентами. Всё время приходится им что-то объяснять и показывать, и я нахожу всё новые области, куда нужно влезть и поизучать, ведь чтобы показать, нужно самому сначала понять. И это здорово помогает соединить голову с руками. На мой взгляд, сейчас многие гитаристы страдают от того, что они играют только руками.

А как надо?
Надо петь через инструмент. Чаще что бывает? Сначала, когда человек только учится играть и впервые берет гитару в руки, ему тяжело, пальцы как чужие, медленные и непослушные. И дальше эта борьба с медленными пальцами становится самоцелью. О самой музыке ученик забывает, ему хочется гаммы побыстрее играть. Зачем, почему – неважно. Сейчас скорость – это мейнстрим. Как сложные высокие прыжки в фигурном катании. А мне намного ближе Дэвид Гилмор и Джимми Пейдж. Ведь хорошая техника – не скорость игры, а звучание, адекватное поставленной задаче. То есть когда задуманное сыграно так, что звучит хорошо. Конечно, бывают музыкальные задачи, когда нужно сыграть много нот быстро. Ну, значит, надо будет постараться. Хотя если в вашей музыке много нот в быстром темпе от начала и до конца композиции, то, скорее всего, что-то пошло не так. (Смеётся.)
Бывают и исключения, например, Аллан Холдсуорт, у него хоть и много нот, и быстрые они, но вот цепляют меня своей атмосферой. Мне его музыка представляется каким-то красивым, но прохладным, то ли хрустальным, то ли ледяным миром.

«ГИТАРЫ МНОЖИЛИСЬ ПРОТИВ МОЕЙ ВОЛИ»

 У вас довольно много гитар, какие отношения с инструментами?
Интересные. Как обычно бывает: есть гитара, хочешь новую, продаёшь старую. Но наступает момент, когда и новую купил, и старую ещё не продал, а потом передумал. Вот эта скользкая дорожка ведёт в ад. Человек начинает обрастать гитарами. Понятно, что «голоса» у всех инструментов разные, и играть на них – это как разную одежду надевать. Иногда, не поверите, выбираю гитару просто по цвету. Сегодня хочется играть на красной, завтра на белой. Бывает, гитара попадает в немилость, месяцами-годами на ней не играю, но потом возвращаюсь. Продавать – не вариант, эмоциональная привязка не позволяет, с каждой многое связано. Одну вот сумел оторвать от себя, дорогая была, брендово-престижная. А кончилось чем, знаете? На эти деньги сделали мне аж две новые. (Смеётся.)
Хотя есть моральное оправдание – они эксклюзивные, функциональные и удобные. Мне в какой-то момент надоела ритуальная возня с оборудованием, терпеть не могу нажимать на кнопочки, стараюсь обходиться минимумом: гитара, усилитель и кабель. Кстати, одна из причин, по которой стало нравиться играть акустические концерты – берёшь только гитару. Так я и увлёкся идеей компактного инструмента: долго изучал вопрос, покупал на пробу разные «безголовые» и тревел-гитары. Все они были либо непригодны для нормальной постановки руки, либо недостаточно компактны, либо просто уродливы.

И вы придумали свою гитару?
Я сам разработал дизайн, а гитарный мастер Александр Соколов сделал по моему чертежу инструмент, который меня полностью устраивает. По геометрии гитара абсолютно полноценная, но максимально компактная, да ещё и овердрайв с тремоло встроены. Вместо того, чтобы толкаться по пробкам и крутиться в поиске парковки, самое оно – на плечо и в метро. Забавно, что, пока мы делали первую модель, я придумал ещё меньшую по размеру, при этом с полноценной мензурой, которая помещается в чехол от укулеле. Уже проверено гастрольной практикой – при посадке в самолёт никаких проблем! А поскольку я делал её в основном для водных путешествий, то и усилитель с динамиком встроил, чтоб без всяких проводочков и наушников. Сидишь в палатке, тихонько играешь, а забарабанил дождь, можно и динамик включить. В общем, не зря обзавёлся.

«Сидишь, тихонько играешь…» Как-то не вяжется с напором в звучании In Folio, да и «Северо-Востока»!
Одно другому не мешает. Где-то забавную мысль прочитал: «С возрастом ручка гейна всё дальше от максимума». Пожалуй, дело тут не столько в возрасте, сколько в умении и уверенности в своём звукоизвлечении. Чем ниже гейн, тем больше оттенков, но и контролировать такой звук несколько сложнее. Молодёжь часто без дисторшна вообще ничего изобразить не может. А я только недавно осмелился полноценно и всерьёз сыграть свою инструментальную программу на акустической гитаре. Всё, наверное, к тому и шло. Или просто я придумываю себе оправдание, чтобы не нажимать кнопочки на процессоре?.. 

МУЗЫКА, СВЕЖИЙ ВОЗДУХ, СТИВ ВАЙ

Расскажите про историю с песней для Кэндис Найт.
Дело было так. Однажды с подачи Жени Аксёнова (российский метал-продюсер, глава лейбла Metal Agen, издававшего In Folio, – прим. ред.) мы попросили Кэндис спеть на записи с «Северо-Востоком». Послали им песню, которая, как нам казалось, ей подходит. Кэндис песня понравилась, мне передавали, что и Ричи тоже. Переговоры велись через лейбл «Союз». Кэндис спела, записала, у меня даже осталась демо-запись в mp3, но дальше начались вопросы с авторскими правами и разные регистрационные сложности. В результате публиковать эту запись нигде не положено, зато можно хвастаться и включать друзьям песню «Северо-Востока», которую спела Кэндис Найт. (Грустно улыбается.) Ну да рано или поздно это уладится. Они уже два раза просили у меня разрешения включить эту песню в свои альбомы. Я соглашался, но каждый раз что-то в переговорах складывалось не так. А пока шла самая первая волна этих странных переговоров, я попросил спеть Хелавису. Наталья сразу откликнулась, хорошо подготовилась, в студии на запись ушли буквально минуты. Получилось замечательно, а песня «От неба до неба» непростая. Вот эта русскоязычная версия и вошла на альбом.

Вспоминается ещё концерт-флешмоб в Зеленом театре ВДНХ с участием Стива Вая и группы Apocalyptica. Это было интересно?
Кстати, концерт организовал тоже Андрей Клюкин. Удивительный всё-таки процесс, когда идея от зарождения в голове постепенно переходит к воплощению в жизнь. Например, придумаешь песню, соберёшь группу, – и вот вы уже играете вместе, а потом альбом делаете, и его можно послушать, руками потрогать! Интересно. Или я, например, придумаю какой-то маршрут, и десять человек ломится со мной через всю тайгу с байдарками просто потому, что я где-то в здоровом или не очень состоянии это смог вообразить.
И вот в 2016 году Андрей придумал в своей голове флешмоб, для которого позвал в свою команду меня и моего коллегу-преподавателя Кирилла Сафонова. Мы были гитаристы-кураторы – выбирали кандидатов, тренировали людей, незаметно ими руководили в процессе. Собрали команду из 60 гитаристов, и ещё было вовлечено 30 виолончелистов. Представить сложно, каких трудов стоит это организовать: всем разместиться, подключиться, сделать мониторинг, да и просто одновременно заиграть на одной сцене! Я уж не говорю о том, что это надо было отрепетировать и сыграть на соответствующем уровне. Но всё сработало! Было шикарно. Я даже слышал, как Стив Вай сказал барабанщику Apocalyptica, который тоже участвовал: «За это нужно вручить Грэмми!».
Я знаю, что некоторые гитаристы отказались участвовать, потому что не предполагалось, чтобы кто-то играл соло. Очень зря, это было прекрасное времяпрепровождение: Стив Вай, музыка, свежий воздух, да и просто весело! Когда заиграли «цеппелиновский» «Kashmir», всех пробрало до мурашек.

Вам удалось поджемовать со Стивом Ваем?
Да, это был неожиданный бонус. В конце репетиции Стив спросил нас с Кириллом: «Ну а вы как, будете соло играть?» Мы не ожидали такого поворота, но предсказуемо согласились. Стив очень простой в общении человек: «Так, хорошо, здесь у нас три части для импровизации – в ля, ре и ми. Я сыграю в ре, ты давай в ля, а Кирилл в ми, договорились?» – «Нет проблем» – «Тогда давайте прогоним по-быстрому». Сыграли. «Все ОК, до завтра».

Получается, ваша репетиция длилась всего пару минут?
Ну, минут семь со всеми разговорами, да. Это же импровизация, мини-джем в рамках одной из частей вполне определённой пьесы. Форма ясна, а заполнить нотами участок для джемового соло – дело рутинное, в музыкальной жизни это что-то вроде светской болтовни, и нет в этом ничего «крутого». Это то, чему мы всю жизнь учились. И других учим. (Улыбается.)

СВОБОДА ДО СИХ ПОР АКТУАЛЬНА

Самый свежий на сегодня ваш альбом вышел в 2015 году, и он называется «Свобода». Что для вас свобода по жизни и в музыке?
Асимптота. Такой недостижимый показатель. Иначе говоря, недостижимая свобода. В одной рецензии здорово написали, что «свобода в понимании Сергея Седых – это нечто очень трудное и грустное».

На обложке – человек в открытом космосе, так?
На самом деле это я. Сижу на одной из сопок Кольского полуострова, почти на вершине. В тот раз был трудный подъем, и я устал. Был солнечный день, голубое небо, а ночь и луну приделал позже дизайнер обложки. Он, кстати, до определённого времени был музыкантом моей группы, поэтому находится в теме. Мы в этих местах бывали вместе. В общем, свобода, на мой взгляд – внутреннее понятие. Мы всё время её в чём-то теряем. Если говорить про музыку, то свободу забирает огромное количество штампов. Когда мы чему-то учимся, а я вижу, как это происходит, человек помимо навыков и умений приобретает вдобавок огромное количество комплексов. Целую тележку, которую тащит за собой всю жизнь. Наиболее талантливые – те люди, которые смогут от них потом избавиться. Это постоянная борьба: положено – не положено, «фирма» – «не фирма». Некоторые музыканты, что называется, просветлённые, и изначально обладают умениями, чтобы доносить свои идеи в чистой и незашоренной форме.

Как вы работали над диском?
Я всё сделал дома, барабаны и бас записали музыканты «Северо-Востока», Игорь Шатов и Пётр Черниенко, а потом добавились ещё два студийных трека. «Свобода» по сути – сборник инструменталов с двух альбомов «Северо-Востока». Гитарные партии я решил не переделывать. (Существует более ранний промо-вариант альбома, опубликованный в 2005 году, кстати, на обложке там как раз снимок с небом и без Луны, – прим. ред.) Диск «Переменная облачность» тоже был записан в основном дома, а потом живые барабаны дописывались в студии. Мне нравится записываться дома, там уютно, я не думаю о студийном времени, а беспокоюсь только о результате.

В какой период создавался основной материал для «Свободы»?
Многие треки были сочинены и записаны в 2000-х, и постепенно всё складывалось в единый сборник. Я доволен альбомом. И в принципе, не стесняюсь ни одной своей работы. Просто потому, что в каждую честно вкладывался. И даже понимая сейчас, спустя время, что мог бы где-то сыграть лучше, все равно удовлетворён. «Свобода» до сих пор актуальна.

Виктория ВАСИНА
Фото: Катерина Межекова (“ProgDay”-2012 и джем со Стивом Ваем), Андрей Дворников (джем со Стивом Ваем), Полина Балашова (Калуга-2019), Владимир Импалер, Алексей Денисов, Василий Петров (в байдарке), а также vk-страница Сергея Седых.