Ройне Столт (The Flower Kings): Король и Солнце

Не секрет, что одна из главных целей поездки на немецкий фестиваль Night Of The Prog была – увидеть воссоединившуюся прог-рок-легенду The Flower Kings. Казалось бы, буквально только что, зимой 2008 года, Ройне Столт сотоварищи сыграли прекрасный концерт в Москве, только что мы с ними распрощались…

И вот снова Столт, в своей дизайнерской рубашке в цветочек, с вихром непослушных волос и доброй улыбкой человека, достигшего просветления еще в нынешней инкарнации – перед нами.
На самом деле в жизни Ройне произошло многое. Он успел распустить, или, вернее, «заморозить» The Flower Kings, поднял на ноги новый проект Agents Of Mercy, который так и не смог повторить высот его прежней команды, поучаствовал в успешном воссоединении Transatlantic… Но в глубине души каждый поклонник «Цветочных королей» знал, что распад группы – это не насовсем и не по-настоящему. И что группа вернется, стоит только набраться терпения. Так и случилось.

Начнем, естественно, с возвращения Flower Kings. Как вы почувствовали, что пришло время для реюниона?
Диктофон уже включен? Хорошо. Так что же произошло? Мы просто почувствовали в определенный момент, что год от года делаем одно и то же. Выпускаем альбом, играем турне, опять записываем альбом. Для человека естественно время от времени менять свои занятия. Полезно сделать паузу, оглядеться вокруг, иначе просто перестаешь понимать, что делаешь. Мотивация пропадает. Может показаться странным, но так бывает даже с самым любимым делом. Концерты уже не приносят такой радости, как раньше. Пришло время остановиться и подождать. И эта остановка заняла целых пять лет. А сейчас я снова почувствовал, что можно продолжать.
Мы устроили встречу, поговорили друг с другом, и решили, что пришло время записать новый альбом. И вот мы здесь и сейчас – сыграли уже второй концерт с воссоединенной группой. Пока — одиночные выступления на фестивалях, а сентябре начнется настоящее турне. Вот таков наш сценарий.
Последний концерт был, если не ошибаюсь, в январе 2009-го в Хельсинки. Мы там как раз были. Так что это не совсем пять лет…
Вау! Я сказал – пять лет? Наверное, я имел в виду промежуток между студийными альбомами. «Sum Of No Evil» вышел в 2007-м. Получается, между роспуском и воссоединением прошло три с половиной года.
Эти три с половиной года вы не теряли времени даром… Рассказывают, что вы сочиняете музыку каждый день, это правда?
Правда, что ли? (Смеется.) Нет, это не так. На самом деле очень много времени уходит на бизнес, на планирование, организацию турне, на интервью, как вот сейчас, на всякие деловые формальности. Я много сижу за компьютером, много бумажной работы, разной скучной деятельности. Я бы мечтал проводить за музыкой все дни, но не могу. Бывает, и занимаюсь только музыкой. Скажем, три недели подряд только сочиняю. И, разумеется, бывает так, что вдруг возникает какая-то мелодия, и я записываю ее на компьютере или рекордере… Но мой нормальный метод работы – выделить период времени, свободный от всего, и заниматься только музыкой. А потом начинаются все другие связанные с группой дела. Именно я в ней ответственен за продвижение вперед, я своего рода супервизор, тот, кто должен принимать решения.
А когда вы пишете какую-нибудь песню, как вы чувствуете, для какого она проекта, для Agents Of Mercy или для Flower Kings?
Ну, таких вопросов, как правило, не возникает. Я пишу для того проекта, которым занимаюсь сейчас. Flower Kings, Agents Of Mercy, Transatlantic, всё, что у меня «на повестке дня» в данный момент. И если я в Transatlantic – хорошо, мы записываем эту песню для Transalantic… Невозможно работать в двух командах одновременно. Например, сейчас я посвящаю весь этот год группе Flower Kings.
Есть ли какая-то более глубокая, внутренняя разница между Agents Of Mercy и Flower Kings, или это та же музыка, просто с разными вокалистами?
Я бы не сказал, что есть какая-то глубокая разница. Это просто музыка, созданная разными музыкантами. Участники Agents Of Mercy, вокалист Нэд Сильван и клавишник Лалле Ларсен, вносят свои краски – голосом и манерой игры. У них важная роль в команде. Поэтому получается что-то оригинальное, надеюсь… А в Transatlantic есть Нил, Майк и Пит, у каждого – очень важная роль, и музыка тоже обретает свое лицо благодаря им.
Мне показалось, что Agents Of Mercy – это чуть ли не намеренный трибьют определенной эре в музыке, эпохе ранних Genesis, сознательная реконструкция того звучания. А Flower Kings представляют собой нечто более широкое…
Возможно, это и правда. С «агентами» мы часто использовали слово «киношный» (cinematic), потому что наша музыка рассказывает слушателю истории. Иногда эти истории чуть мрачнее, чем обычно. А Flower Kings – музыка, как правило, позитивная, жизнеутверждающая, имеющая началом прежде всего идеи хиппи конца 60-х. Идеи мира и любви, заботы друг о друге, а не о себе самом…
Что касается Agents of Mercy, здесь явно есть кое что от стиля Genesis, их «театральности» и «драматичности». Это прежде всего повествование… Мы не ставили сознательно задачи, скажем, повторить Genesis. А во Flower Kings сошлось огромное количество разных влияний – от шведской поп-музыки до африканской этники. Мне трудно анализировать себя самого – я просто играю музыку…
Во Flower Kings большую роль играют философские, гуманистические идеи…
Несомненно! Но мы всегда стараемся расширить наши рамки, найти новые источники. Было бы скучно играть то же самое. А здесь всё зависит от самих музыкантов. Flower Kings – это я, Томас, Хассе, Йонас, у каждого свой вклад в музыку, а теперь еще присоединился Феликс, новый барабанщик, и, надеюсь, он тоже покажет себя и внесет в музыку свои краски. Даже если я сочиняю большую часть музыки, каждый накладывает на нее свой опечаток – больший или меньший.
Что касается Феликса Лермана – были ли у вас какие-то поиски, «кастинги», или вы сразу нашли его и этим всё ограничилось?
Феликса мы обнаружили благодаря Йонасу. Он сказал кому-то из своих друзей, что группа ищет барабанщика, а тот ответил: «Да я знаю одного, из Германии, по-моему, он вам отлично подойдет». Мы послушали его на «Ютубе» и все хором воскликнули: «Вау! Отличный драммер! Давайте его позовем!»
Фелиск отозвался сразу же: «Что, играть в настоящей команде? Ну, наконец-то! Я всегда об этом мечтал».
Он никогда не играл в группе?
Да, никогда! Он просто был «барабанщиком по найму», работал сессионно здесь и там. Феликс играет поп, джаз, фьюжн, что угодно… что угодно, за что платят деньги.
Похоже, у него прежде всего тяжелый, рокерский стиль игры.
Да-да. Он играет тяжелее, чем те, кто был раньше. И это хорошо для группы – нам был нужен мощный, увесистый бит. Но если надо, он может играть и легко, в джазовой манере. На мой взгляд, он – тот, кто нам нужен.
А почему вы не продолжили работать с Эриком Хаммарстрёмом, который играл в 2008-м в Москве?
Эрик – хороший барабанщик, но у него есть постоянная работа. Он как раз преподает ударные в музыкальном колледже в Стокгольме. Это вызывало разные проблемы с возможными гастролями. Но есть и другая причина. Как считает Йонас, Эрик – слишком застенчивый человек, он не особо выделывается, если угодно, а нам нужен тот, кто держал бы аудиторию на крючке. И когда команда возвращается спустя пару лет… да, пару лет, а вовсе не пять! – так вот, мы чувствовали, что нам недостаточно просто хорошего музыканта. Нужен яркий персонаж. И Феликс оказался именно таким персонажем.
Мне довольно грустно было расставаться с Эриком, потому что он славный парень, отличный музыкант, с прекрасной техникой игры, но речь шла о выживании группы. Возвращаться надо во всеоружии.
Вы – шведы, а Феликс – немец. Не трудно ли работать с человеком из другой страны?
Да нет, это не проблема. Мы живем не так уж далеко, и сейчас не так дорого прилететь из одной страны в другую, что Феликс и делает. И, представьте себе, мы перебрали всех стоящих шведских барабанщиков! Некоторым неинтересна наша музыка, некоторым интересны только деньги, некоторые слишком заняты, некоторые, ну, не знаю… просто задницы (смеется). Сам удивляюсь. И после всех наших поисков по Швеции мы по-прежнему были с пустыми руками. И ничего не оставалось, как поискать где-то еще. Кстати, у нас был еще один кандидат, тоже из Германии. Но он – безумно занятый и востребованный сессионщик. У него есть команда The Aristocrats. Ему было интересно, но в жизни у него слишком много всего происходило… И мы остановились на Феликсе.
Марко Миннеман?!
Да, Марко Миннеман. Он был всё время занят, записывая барабаны тем и этим, и мы в конце концов сказали друг другу: «Нет-нет. Так не получится».
А было бы интересно. К тому же Марко – артист с именем, и его участие привлекло бы к вам дополнительный интерес…
Да. Но ничего. Я думаю, после 40 концертов с Flower Kings Феликс будет тоже «артистом с именем».
Мы поначалу боялись, не слишком ли он увлечен хэви-металом, не потеряются ли нюансы музыки Flower Kings при его игре. Но по сегодняшнему концерту видно, что он со всем справляется.
Точно. Он способен на всё – от хэви-метала до африканских ритмов на джембе…
Поговорим теперь о новом альбоме «Banks of Eden». На одной из песен, «For Those About To Drown», есть одна медленная минорная тема, которая очень напоминает что-то классическое… (Напевает.) «So a stranger comes to town…» Что это такое?
Я не знаю (смеется). Наверное, просто совпадение. Точно скажу, я ни у кого ее не заимствовал!
Это звучит как Вагнер или Малер…
Всё может быть! Может, я когда-то десять лет назад послушал что-то из Малера и теперь оно всплыло у меня в голове. (Улыбается.)
Или просто вы – один из композиторов эпохи романтизма.
Точно. Я – композитор-романтик. (Смеется.) Абсолютно.
О чём идет речь в композиции «Numbers»?
Я не назвал бы это идеей, там скорее просто последовательность разных мыслей. Одна из них – собственно о числах. Числа и цифры управляют современным миром. Они сопровождают нас непрерывно. Мы знаем, что Стив Хаккет начнет играть в 21 час и сколько-то там минут. Или вам надо проехать на машине 50 километров. Или наш гонорар составляет столько-то. (Смеется.) Или мне, вам столько-то лет. Или вот у вас на диктофоне циферки бегут. Всё это – числа. Сколько километров от Земли до Луны? А от Солнца до Луны? Числа, числа, числа. Мы доверяем числам во всем. А дальше эта мысль сменяется другой. Поэтому я не могу сказать, что в песне «Numbers» есть какая-то связная история – скорее последовательность сюрреалистических картинок, перетекающих одна в другую и подстегивающих ваше собственное воображение. Порой бывает интереснее самому додумывать, что происходит в композиции. Так «работают» песни The Beatles… Часто люди рассказывают мне, что они слышат в песнях Flower Kings, и я отвечаю: «Ничего себе! Никогда такого не предполагал!» И, дав им четкую и однозначную трактовку, я разрушил бы образы, рождающиеся в их собственных мозгах.
Одна из прекрасных черт, присущих музыке — то, что мы можем воспринимать ее прежде всего чувствами, а не рассудком. Люди сидят под проливным дождем, люди преодолевают большие расстояния, как вы сейчас, чтобы пережить ощущения от музыки. Или они хотят понять, о чём она, понять, о чём мы в ней рассказываем? Я так не думаю. Она работает на каком-то подсознательном уровне. Поднимает дух, ободряет, подстегивает воображение… Остальное вы додумываете сами.
Знаете, в свое время в бывшем Советском Союзе очень любили «Битлз». Но у людей тогда не было никакого доступа к текстам песен, и английский мало кто знал хорошо, поэтому они старались домыслить, о чём поется в их любимых песнях. И когда, бывало, много лет спустя битломаны наконец находили тексты, скажем, ранних хитов, они были в шоке. Они считали, что там – космические откровения, а там – «я хочу подержать тебя за руку, тра-ла-ла». Это был шок!
Понимаю (улыбается). Конечно, я не хочу сказать, что тексты вообще ничего не значат. Скажем, вторая вещь с альбома, «For The Love Of Gold», совсем недлинная вещь с недвусмысленным содержанием. В ней идет речь о церкви, о служителях религии, которые гонятся за большими деньгами. И это происходит в течение сотен лет. У них есть большая власть, большая сила и большие деньги. Ими движет в жизни любовь к деньгам, а не любовь к Богу (Игра слов, gold и God, — примеч. авт.).
Один мой друг недавно побывал на Филиппинах. Это не очень большая, но очень населенная страна. Он очутился там в деревне, где люди жили в большой нищете. Я не говорю, что они голодали – скорее всего, нет, просто были очень бедными. И посреди поселка была огромная церковь – славная, величественная, роскошная. «Я хотел бы надавать всем этим парням в Ватикане по заднице! – говорил мой друг. – Я не могу успокоиться, думая об этом, так я зол. Ну почему? Почему они поддерживают эту роскошь, построили эту огромную церковь в глуши, когда вокруг столько людей, которым можно помочь?» Долгие годы церковь существовала, чтобы угнетать людей, вместо того, чтобы поддерживать их, поднимать их дух.
Но это — просто текст одной из моих песен. Люди могут его слушать и воспринимать так, как они сами того желают. Я не стремлюсь поменять ваш образ мыслей, или вбить всем в головы свои рассуждения по поводу религии… Порой я просто говорю то, что чувствую. Согласны – отлично, не согласны – может, им понравится хотя бы музыка. (Улыбается.)
К слову о религии. Это очень частая тема в творчестве Flower Kings, не так ли?
Именно так! Я постоянно возвращаюсь к этой теме, потому что она всегда в моих мыслях. Я бы сказал, что я стараюсь исследовать ее, я задаюсь вопросами и ищу на них ответы. Копаюсь в себе, в своем сознании… Что лежит за границами «здесь и сейчас»? Что будет с нами, когда мы уйдем? Откуда мы пришли? Есть ли что-то еще, помимо этого мира?
Каждый думающий человек возвращается к этим темам. Я потерял отца два года назад… Жизнь – это цикл. Мы многого не знаем. И так много вопросов… Вот что такое для меня религия. Не могу сказать, что у меня есть личные взаимоотношения с Богом, с Иисусом, с кем-либо еще… но я уверен, что существует нечто неведомое нам. В конце концов, мы – просто атомы. Связанные чем-то, нам неизвестным. Когда я думаю об этом, всё становится каким-то странным, ненастоящим.
Так что мне интересна религия. Иногда она занимает меня с философской точки зрения, иногда – с исторической, с политической. Вот в чём дело.
В некоторых ключевых песнях группы, таких, как «I Am A Sun», «Stardust We Are», как нам кажется, проходит мысль о равенстве Человека — Богу. Так ли это?
Нет. Я никогда такого не утверждал. Я говорил, что мы должны всмотреться в самих себя, чтобы открыть наши истинные возможности. Люди часто не знают своих сил, они живут в угнетении. Вы – из Советского Союза, и вам должно быть это знакомо. Государство постоянно прибивало человека к земле, когда он начинал подниматься. Нельзя было подняться над средним уровнем, надо было оставаться таким, как все. И даже про религию можно было сказать то же самое. Она была под запретом…
Ну, не совсем так. Только в определенный период. А после войны государство ее терпело и старалось держать под контролем.
В общем, если вкратце, то я хотел сказать вот что: внутри нас – так много возможностей! Выражать себя в творчестве, заниматься наукой, помогать другим людям… Но для этого нужно стать свободным человеком. Без свободы не будет ничего. Я не говорю, что для этого надо стать вровень с богами. Просто потому, что я не знаю, кто есть или что есть Бог. Просто мы должны узнавать и развивать наши внутренние способности. Вот почему я говорю: «Я – это Солнце». Ты – это Солнце. Мы все можем стать как Солнце.