Индро Харджодикоро (The Fingers, экс-Simak Dialog): Индонезийская басовая миссия
Одним из самых интересных гостей фестиваля «МузЭнерго», прошедшего этим летом в городе Дубне, был индонезийский бас-гитарист Индро Харджодикоро. Узнав о его визите, мы сразу загорелись целью поговорить с артистом.
Еще бы, как-никак лучший бас-гитарист Индонезии, глава кафедры бас-гитары в Институте музыки Индонезии! Да и просто интересно побеседовать с человеком с другого края света, из далекой страны с незнакомой культурой…
Хотя какое-то знакомство всё же было – альбомы прошлой команды Индро, Simak Dialog, мы не раз рецензировали…
Индро – невысокий хрупкого телосложения человек 44 лет, улыбчивый и добродушный, невзирая на все свои степени и титулы. А между прочим, в индуистской мифологии Индра – бог-громовержец. Правильное имя для бас-гитариста!
Готовясь к интервью, я наткнулся на невероятную информацию. Оказалось, вы приехали в России за свой счет, безо всяких спонсоров! Это правда?
Да. Никто нам не помогал и не давал денег, ни бизнесмены, ни правительство. На самом деле, на фестиваль должен был поехать мой другой состав, приглашенный на «Умбрия Джаз» в Италии и на «Петроджаз» в Санкт-Петербурге. Но эти музыканты не смогли, из-за необходимости двойных виз, и пришлось произвести замену. А потом Леонардо, владелец лейбла Moonjune, свел меня с Юрием, организатором фестиваля в Дубне. И вот мы здесь.
Всю эту поездку финансирую я сам. Нас тут, конечно, селят, кормят и поят, но сам перелет – всецело на мне.
Это же гигантские расходы!
Верно. (Грустно улыбается.) По первоначальному плану нас было бы 12 человек. Сейчас – всего шесть. (Смеется.)
Всё это показывает, насколько вы увлечены своим делом…
Даже то, что я просто оказался в России – для меня словно сон. Здесь всё такое огромное. Мне тут очень нравится!
По сравнению с Индонезией это, наверное, совсем другой мир? Или всё-таки что-то есть похожее?
Погода – точно такая же, как и у нас. (Стояла летняя жара, +30 и солнце, – примеч. авт.) Я чувствовал себя в Москве как дома. Толпы людей, пробки на дорогах – всё точно как в Джакарте. (Смеется.)
Индонезия – очень населенная страна. Но если в России – огромные пространства, то у нас – маленькие острова.
Расскажите, каково это вообще – играть фьюжн в Индонезии? Какова ситуация с роком и джазом у вас в стране, насколько сильны влияния традиционной музыки?
В моей стране джаз/фьюжн появился в 60-х, а я вырос в 80-е и слушал и рок, и фьюжн. А наша, индонезийская музыка – это прежде всего гамелан. Знаешь, что такое гамелан?
Да, спасибо Роберту Фриппу. King Crimson в 80-х имитировали его звучание.
Точно. И кроме гамелана, есть много других народных традиций. Сунданийская (западнояванская), яванская, балийская, многих других племен. У каждого есть что-то интересное. Все они образуют индонезийскую музыку. Что еще добавить? Забыл. (Смеется.)
Насколько в Индонезии сильно взаимодействие местной музыки и западной?
В 70-х индонезийские музыканты начали объединять рок-музыку с местными стилями. Есть такая музыка – дангдут, где слышны влияния индийской музыки, и используется табла, вернее, наш ее вариант, который называется генданг. Словом, это индийская музыка, пришедшая на индонезийскую почву, а затем уже скрестившаяся с западным роком, командами типа Led Zeppelin и Deep Purple. Всё вместе называется рок-дангдут.
А другие музыканты взяли и попытались сочетать рок-влияния с традиционной индонезийской музыкой – гамбанг, кацап – это балийские и сунданийские жанры.
Какие индонезийские команды вы бы нам порекомендовали послушать?
А… Команда по имени Gigi. Ты имеешь в виду современные команды или вообще?
Всё, что угодно. Что-нибудь, что люди могут поискать, чтобы понять, какова она – индонезийская рок-музыка.
Понял. Я бы посоветовал Ligru. Их издает Moonjune Records. (Такой команды в каталоге лейбла найти не удалось, – примеч. авт.) И группу Simak Dialog, я играл там с 1993-го по 2000-й год. Одни из тех, кто объединяет индонезийские традиции и современный джаз.
Мы рецензировали альбомы Simak Dialog, Moonjune Records нам их присылает. Мне кажется, они хороши, но слишком уж «европейские» для нашего уха, а какой-то особой «индонезийскости» в них не слышно. Вы согласны?
Вы правы. Эта группа вдохновляется прежде всего европейской музыкой. Особенно клавишник Риза Аршад, лидер Simak Dialog.
Словом, они скорее доносят европейскую музыку до индонезийской публики, чем индонезийскую – до европейской?
Не уверен. Думаю, и то, и другое. (Смеется.) Мне кажется, индонезийские влияния в них есть.
А как насчет группы, с которой вы приехали сейчас?
У этой команды более роковое звучание. Вместо гитары, правда, у нас клавишные. Но, к сожалению, перкуссионист, исполнитель на генданге, не смог приехать сюда из-за проблем с визой. Поэтому этого инструмента не будет. Его партии сыграет наш барабанщик. Но всё равно в нашем сете будет и традиционная индонезийская музыка. В частности, одна балийская вещь, «Janger», и еще одна сунданийская. Есть еще кое-что –»Black Eyes», русская народная песня…
«Очи чёрные»?
Точно. (Смеется.) В Бандунге, в Индонезии, еще в 1920-х, выступал как-то биг-бэнд из России, и он сыграл эту вещь. Музыканты из города Бандунга перевели эту вещь на сунданийский язык и назвали ее «Panon Hideung». Что означает то же самое.
И она стала хитом в Индонезии?
Да! (Смеется.)
А однажды, в 1987-м, у нас играла команда из России, там был музыкант по имени Игорь Бриль. Он был невероятный!
Чуть не забыл – мы еще рецензировали альбом Tohpati Ethnomission, тоже отличный диск!
Да, я там играл. (Улыбается.) А еще – в Tohpati Bertiga, это трио и они ближе к року. Их тоже издаст Moonjune. (Смеется.) А так – команд отличных много, просто мало кто известен за пределами страны.
А в чём причина? В русской музыке одна из проблем – упор на тексты. Есть группы, для которых очень важен смысл песен, и есть слушатели, которые не будут воспринимать музыку на чужом языке. И, чаще всего, эти русскоязычные команды известны только у себя дома. Есть ли что-то похожее в Индонезии?
Нет. У нас люди очень хотят играть музыку, и очень хотят быть услышанными. Но в какой-то момент, став известными, став частью местного шоу-бизнеса, они удовлетворяются достигнутым. Они популярны, богаты, успешны – больше им ничего и не нужно. (Смеется.)
А вы? У вас есть какие-то высокие цели? То, о чём вы мечтаете?
Мои мечты – такие, как у всех. Мне хочется играть свою собственную музыку, и при этом зарабатывать на этом деньги. Если людям нравится то, что я делаю – совсем хорошо. Этого мне достаточно, чтобы быть счастливым.
Скажите, а какие у вас были басовые кумиры, кто вас вдохновлял в игре на инструменте?
Много… Я начал играть на басу еще школе, а до бас-гитары, совсем ребенком, играл на гитаре. Я учился у многих старших товарищей в Джакарте. Занимался у пианиста по имени Индра Лесмана, он очень известный музыкант.
А вообще – мне нравятся Жако Пасториус, Маркус Миллер, Ришар Бона, Гэри Уиллис – он из команды Скотта Хендерсона Tribal Tech. Множество басистов…
Вас считают лучшим бас-гитаристом в стране…
Наверное, это потому, что я много преподаю. У меня учились и учатся много молодых басистов, мне кажется, именно они меня так стали называть, и это распространилось дальше. (Смеется.)
В моей группе сейчас играет один ученик, басист по имени Фаджар.
А для чего целых два басиста? Что это дает музыке?
Идея в том, что я – довольно необычный басист. Когда я солирую, то в музыке не хватает баса. (Смеется.) Не хватает ритмической партии, чтобы меня поддержать.
То есть вы используете бас как соло-инструмент?
Да. Мне нравится играть на басу как на гитаре, извлекать из него мелодии.
Используете ли вы какие-то особенные техники в игре на басу?
Нет. Я самый обычный басист с точки зрения игры. Мелодия – это для меня главное.
Раньше мы задавали почти каждому басисту контрольный вопрос: «Что вы думаете про комбики MarkBass? Как вы стали их эндорсером?» Поскольку вы всё-таки эндорсер этой компании, то я вас тоже об этом спрошу – просто так…
(Улыбается.) Я стал эндорсером «МаркБаса» два года назад. Эта аппаратура добралась до нашей страны, и я работаю с местным дистрибьютором. Мы связались с итальянским товарищем, Марко, и сказали, что я хочу стать эндорсером, потому что эти комбики звучат хорошо – а они и правда звучат хорошо. Они согласились. Вот и вся история! (Смеется.)
Был очень рад разговаривать с вами. Мне кажется, вы настоящий герой сегодняшнего фестиваля. Вы проделали такое огромное путешествие ради России и российских фэнов. Спасибо вам за это, и хорошего концерта здесь и в Питере!
Спасибо!
***
Возможно, мы не знаем, что именно этнического заложено в музыке Indro Hardjodikoro & The Fingers, но поначалу концерт воспринимался просто как шоу супервиртуозов бас-гитары в стиле «космополитичного» фьюжна. Ученик Индро, басист Фаджар Ади Нугрохо, вместо обещанной ритмической поддержки учителя изощренно «поливал» сам, а Индро смотрел на него с хитрым прищуром – мол, как-то ученичок себя покажет?
Прозвучали и обещанные «Очи черные». Интересно, как в исполнении индонезийцев мелодия «Очей», не изменившись, потеряла свою «цыганскую» слезливость и экстравертность, зазвучала как-то серьезно и вдумчиво. Были, впрочем, и балийские поп-мелодии, под которые именитые джазовые критики станцевали… гопак.
А вечером тоже же дня, когда основная программа «МузЭнерго» была завершена, Индро и компания еще раз показали класс на традиционном постфестивальном джеме. Индонезийцы стали основной движущей силой происходящего. Мы снова поразились необыкновенной технике и музыкальности и Индро, и Фаджара; выходили на сцену и клавишник, и барабанщик группы. Как часто бывает, в обстановке маленького неформального джема ощущения от музыки становились еще ярче, чем на большой сцене. А перед барабанщиком стояла еще и нетривиальная задача – играть на установки без железа вообще! Он великолепно справился.
Владимир ИМПАЛЕР
Благодарим Татьяну Балакирскую и Юрия Льноградского за организацию интервью и концерта Индро Харджодикоро в Дубне.
