Гатри Гован (Guthrie Govan): Универсальный язык
Мы знаем Гатри Гована как гитарного бога, виртуоза, мастерство которого вызывает восхищение и у простых слушателей, и у австоритетных музыкантов. Обратив на себя внимание рок-фэнов в группе Asia и проекте её экс-вокалиста Джона Пэйна GPS, Гатри сформировал фьюжн-трио The Aristocrats, записывался и концертировал со Стивеном Уилсоном, «гостил» на прошлогоднем альбоме Ayreon.
Гован много путешествует и играет по всему миру, так что поймать его на обстоятельный разговор – непростая задача. Но на выставке MusikMesse во Франкфурте нам это удалось! Выйдя из шумящего многоголосием гитарного павильона, мы с Гатри устроились за столиком пустующего кафе – в тишине и покое посреди бурлящего музыкального моря выставки.
Это интервью было опубликовано в номере «ИнРока», вышедшем в начале года, а вскоре после его выхода появилась новость — Гатри приезжает с концертами в Россию в составе фьюжнового супертрио, в которое вошли российский бас-гитарист Антон Давидянц и венгерский барабанщик Герго Борлаи. Концерты в Москве будут 21-22 мая в клубе Алексея Козлова, а ещё будет целых 12 выступлений по городам России! Подробности — в афише в конце материала.
Давайте начнём с новостей. Что интересного у вас происходило в последнее время?
Последняя пара лет была просто сумасшедшей: я провел много времени, выступая в шоу кинокомпозитора Ханса Циммера (автора музыки к фильмам «Пираты Карибского моря», «Гладиатор», «Темный Рыцарь», «Начало», «Интерстеллар» и др., – прим. авт.). Он собрал свой биг-бэнд, где на одной сцене сразу около 70 музыкантов: человек 20 рокеров и большой оркестр позади. Мы гастролировали в бешеном темпе. Играя и слушая такую музыку каждый день, я и сочинять начал по-другому. Теперь мелодии, которые я слышу в голове, всегда сопровождаются оркестром и не совсем укладываются в формат пауэр-трио. И вот я пытаюсь понять, как передать это в своих произведениях. Также последние лет 5-6 я сочинял, гастролировал и записывался с одной группой… (иронично ухмыляется) под названием The Aristocrats. Я так люблю это трио! (Смеётся.)
…Знаете, и я тоже!
О, спасибо! Забавно, мы все [в The Aristocrats] так похожи друг на друга! Такое чувство, что мы в школу вместе ходили, хотя барабанщик [Марко Миннеманн] у нас из Германии, басист [Брайан Беллер] – из Америки, а я – англичанин. Мы все одного возраста, слушали одну и ту же музыку в детстве – все это мгновенно складывается воедино, когда мы играем вместе! Но сейчас Джо Сатриани одолжил нашего басиста (разговор был весной 2018 года, когда Брайан Беллер был в туре с G3, – прим. авт.), поэтому пришлось поставить гастроли на паузу. В сентябре будет тур по Европе, тогда встретимся снова и обсудим планы на будущее.
(По свежей информации, альбом The Aristocrats уже практически готов, он называется “You Know What…?” и должен выйти до американского турне, которое начнётся в июне.)
Мне посчастливилось видеть вас на сцене со Стивеном Уилсоном. Какие впечатления от совместной работы?
Было круто! Мне нравится, когда есть баланс: иногда я хочу быть сольным артистом и играть только мою музыку, а иногда здорово, соединив всё, что я знаю и умею делать на гитаре, помочь воплотить своё видение кому-то другому. Так и было со Стивеном Уилсоном во время тура в поддержку альбома “The Raven… That Refused to Sing». Было очень интересно играть с ним. Как музыкант я мог сделать максимум того, на что способен. “Ворон…” для меня – это альбом семидесятнического прогрессива, но с джаз-фьюжновыми музыкантами. На концерте всегда было место для импровизации, песни каждый вечер игрались немного по-другому. И мне были близки музыкальные образы и ассоциации Стивена. Не думаю, что я бы столь же хорошо вписался в то, что делает Уилсон сейчас. Он постоянно меняется, варьирует свой стиль, перестраивает себя. И меня это в нём восхищает. Но сейчас, когда он двинулся в сторону поп-музыки, вряд ли ему нужен такой гитарист, как я. Словом, рад, что я оказался с ним именно в тот момент, когда мы были на одной волне. Но в наше время без перемен никак. Хуже всего для музыканта – держаться за обойму старых хитов и не развиваться. Сейчас нельзя не быть разнообразным!
Безусловно! Но вы пока не перешли, так сказать, к переносу накопленного опыта в сочинение своей музыки?
Ещё нет. Я заполнил свой календарь множеством маленьких дел и непрерывно путешествую. Мой график сейчас не имеет чёткой структуры – это именно набор разнообразных проектов, которые я пытаюсь уместить в 24 часа и 7 дней в неделю. Для мозга это очень полезно, потому что каждую неделю или две я должен становиться другим гитаристом, приспосабливаться к новой среде, и мне это очень нравится. Но чтобы написать сольный материал, такой режим не подходит. Для этого мне надо закрыться в своей пещере, отдаться творчеству и отвечать «нет» на все приглашения поиграть. Словом, идей-то в голове много, но они пока не сформировались как следует.
Что ж, будем ждать! Кстати, откуда вы черпаете силы для такой насыщенной концертной жизни?
Да, в длинных турне бывает сложно. Невозможно правильно питаться, соблюдать режим сна, заботиться о своём здоровье, так что слишком частые гастроли могут вызвать истощение. А что помогает? Осознание того, что играешь вместе с людьми и для людей. Не для того ли мы изобрели музыку, чтобы общаться и обмениваться энергией друг с другом?! Именно это позволяет не «съехать с катушек» и даёт силы продержаться в турне до конца. А ещё гастроли – это путешествия! Каждый день вы просыпаетесь в новом месте, встречаете людей, которые говорят на другом языке, слушают по радио другую музыку… А всё, что происходит в жизни, влияет на нас, формирует нашу личность и взгляд на мир. Так что я не жалуюсь на тяготы гастролей – это моя жизнь, я сам её выбрал, потому что она мне подходит. Если бы я пошёл другим путём, не смог бы реализовать себя и не смог бы стать счастливым человеком. В общем, я делаю то, что должен делать, и это очень приятное чувство.
И это заставляет дорожить моментом! Но если бы вы могли представить себя кем-то ещё, чем бы вы занимались?
Когда-то я учился в Оксфордском университете, занимался там английской литературой. Я вырос в семье учёных, и этот путь был для меня естественным. Но лет в 20 передо мной встал выбор: получить диплом или посвятить жизнь рок-н-роллу? Ну, окончил бы я этот прекрасный университет, и что дальше? Стал бы учителем английского? Конечно, я выбрал второй вариант.
Но для меня музыка и язык – это почти одно и то же. И если бы случилось нечто ужасное, и я не смог играть, я бы выбрал профессию, связанную с языком. Стал бы писателем, например.
Опыт учёбы в университете как-то помогает вам в преподавании гитары?
В какой-то степени да… Но, что парадоксально, при всей своей образованности по части академических дисциплин, как музыкант я – абсолютный самоучка! И когда провожу мастер-классы и семинары, всегда делаю акцент на том, что всему можно научиться самостоятельно. Потому что именно это я знаю по-настоящему. Я понимаю, как устроен сам процесс обучения, какие есть методы, и могу рассказать, как применить их к самообразованию.
Это важно для начинающих гитаристов. Обилие информации может сбить с толку, а высшее образование учит тому, как привести знания в систему. И это очень помогает на старте.
Конечно! Если посмотреть, чем заняты сейчас мои тогдашние однокурсники, даже если это не связано с преподаванием, сам диплом Оксфорда говорит, что они способны что-то системно изучать, сосредоточиться на одной теме и полностью её раскрыть. Научившись решать задачи, вы сможете это делать снова и снова в той области, которая вам придётся по душе.
Ваши родители поддержали ваше решение?
Да! Конечно, часть родных была разочарована, потому что я покинул, наверное, лучший в стране университет. Нет, я не провёл время в Оксфорде впустую, я полюбил этот город, познакомился с прекрасными людьми… Но в то же время я стал меньше читать. Потому что в глубине души я не люблю, когда мне диктуют, что делать, а что нет, требуют анализировать книги, писать эссе о том, как они устроены. Плохо, когда чтение становится обязанностью!
Представьте, что вам нужно всё время писать аналитические заметки о людях, с которыми вы общались или о жареном цыплёнке, которого вы ели на ужин. Это же убивает радость от самого процесса! Бывает, вы просто чувствуете, что это – ваше, и больше ничего не хотите знать. Что-то я углубился. Слушай, а где же вопросы про струны и медиаторы?! Это же интервью для рок-журнала! Ваши читатели подумают, что ошиблись изданием (смеётся).
(Смеётся.) Для таких вопросов есть Google и прочие поисковики. Мне интереснее создать портрет человека…
Спасибо, мне так тоже больше нравится!
И вам спасибо! Возвращаясь к книгам – у вас сейчас остаётся время читать?
Остаётся. Но очень редко. Раньше было иначе, но всё изменил Интернет. Для меня это не доска объявлений и не место, где я рассказываю, что съел на обед. Это библиотека! Неважно, что вы хотите узнать, всё есть в сети. Разве это не прекрасно? И я ищу информацию о том, что меня интересует. Это отнимает часть времени от чтения книг. Но я всё равно стараюсь уделять им время. Например, собираясь в какую-либо страну, читаю книгу о ней. Так я могу подготовиться к поездке получше, знать, чего мне ожидать. Перед первым визитом в Штаты много читал Хантера С. Томпсона, Тома Роббинса и более современных авторов в этом ключе. А последнее, что я читал из русских авторов – «Трудно быть богом» братьев Стругацких. Довольно неоднозначная вещь оказалась. Часто, прочитав книгу, я потом начинаю искать дальше, читаю о политике, истории страны…
Прекрасно! Вернусь к вопросу о том, как вы восполняете энергию после концертов. Что помогает – спорт, медитация?
Что сказать… Я часто хожу пешком. Приходится, потому что на права всё никак не сдам (смеётся). Так что стараюсь гулять при любой возможности. Иногда помогает даже абсолютное «ничегонеделанье»! Я не медитирую в смысле духовных практик, но часто ощущаю, как благотворно просто побыть одному, делать что-то в тишине, не думая ни о чём. Иногда и это не помогает… Тогда спасает пенный напиток. Шучу! (Поднимает в руке бутылку, смеясь). Мне нравятся некоторые фильмы, особенно комедии. У артистов-комиков есть много общего с музыкантами. Особенно я это чувствую, когда путешествую по разным городам с гитарными мастер-классами: выходишь на сцену, все на тебя уставились с замиранием сердца и ждут, чем же ты сможешь их увлечь и удивить. У комиков мне всегда нравится наблюдательность, ироничность и даже цинизм в их взгляде на мир. Таких людей, как Джордж Карлин или Билл Хикс, я считаю великими артистами. Ещё я люблю «Симпсонов». Всё это – совсем другой образ мыслей и способ общения…
Ещё одно мое хобби, если, конечно, это вообще можно назвать хобби, – электронная музыка. Видишь ли, я не могу совсем уйти от музыки, но могу отказаться от гитары. В электронном жанре мне нравятся вещи посложнее, те, что предназначены не только для танцпола: Люк Вайберт, Squarepusher, Aphex Twin и т.п. Бывает, на гастролях, когда мне некуда деться из турового автобуса, я включаю ноутбук, надеваю наушники, открываю программу и изобретаю инструменты, нарезаю звук маленькими кусочками, пытаюсь делать странную музыку. Мне очень нравится такой свободный полёт, игра, в которой нет никаких правил! И никто не говорит мне, что такие звуки делать нельзя и что таких нот не бывает на моём инструменте.
Не думаете ли объединить эти эксперименты с вашей гитарной музыкой?
Да, это в моих долгосрочных планах. Хочу всё соединить, сделать электронную музыку, в которой есть место и для гитары.
Как вы развиваете свою технику?
В моей технике игры самое важное, что я начал очень рано. Года в три, не помню точно. Когда меня спрашивают, почему я начал играть на гитаре, это всё равно что спросить, почему я начал разговаривать на английском языке. А как иначе?! Акустическая гитара всегда была в гостиной, мой папа играл немного, я это видел и запоминал. Мой трёхлетний мозг сделал открытие: оказывается, на гитаре можно играть любимую музыку, и проигрыватель уже не нужен! Когда я это понял, мир изменился навсегда. Когда тебе три года, ты ничего не боишься и интуитивно находишь самый лёгкий и естественный путь к цели. Бывает, изобретаешь эффективную технику просто потому, что лень идти сложным путём и хочется сразу получить удовольствие. Я знаю многих музыкантов, у кого проблемы с техникой игры, их беда в том, что они начали уже лет в 14. Прежде всего это касается парней, у которых в этом возрасте один тестостерон в венах. Они думают, что гитара – это оружие, чтобы победить соперников, и надо играть быстрее, громче, сильнее! Техника при этом вырабатывается самая дикая, они так напряжены, что на это больно смотреть. Игра не даёт им ни наслаждения, ни самовыражения. И самое ужасное, что в конце концов они сдаются. Те, кто стартовал в раннем детстве, как правило, крепче в своём увлечении, потому что они начали с естественного интереса к инструменту.
Ещё одна важная вещь – качество звукоизвлечения. Бывает, люди выучат три аккорда, и им этого хватает. А я всегда стремился к большему. Как высоко я могу поднять себе планку, сможет ли моя гитарная игра стать ещё чище, ещё ритмичнее? Я часто спрашиваю себя: заплатил бы я за эти звуки, если бы играл не я, а кто-то другой? И со всеми этими мыслями я пришёл к убеждению, что важно заботиться о качестве звука, а играть можно тем способом, который кажется самым естественным. А техника просто придёт со временем. Каждый получает ту технику, которая нужна, и ту, которую заслужил.
Хорошо сказано! А как понять, что это и есть твой истинный стиль? Как потом лелеять и развивать его?
Это – непосредственный результат вашей «диеты»! Знаете, есть поговорка: вы – то, что вы едите. Я думаю, что вы – ещё и то, что вы слушаете! Вдохновение не падает с неба. Есть этап, когда вы поглощаете всё, что слышите и видите, музыку и искусство в целом. Оно питает вас, накапливается и постепенно становится словарём для ваших собственных высказываний. Таким образом, если вы интересуетесь одним и тем же, что вы можете создать? То же самое, только хуже и не так искренне. Значит, нужно слушать много разной музыки, следовать за тем, что вас заинтересовало, но только не слишком сильно всё анализировать. И тогда ваш музыкальный голос будет постепенно насыщаться различными элементами, станет уникальным и интересным слушателю. Безусловно, он всё ещё будет опираться на то, что вы слушали. Но сам выбор из музыкального потока будет вашим собственным, то, как встраивать эти влияния в свои произведения, вы решаете сами, и, в конце концов, даже основываясь на работах предшественников, вы рассказываете собственную историю.
Мы и разговариваем точно так же. Чтобы научиться выражать свои мысли и чувства, мы слушаем других людей и копируем их. И не всё время одного человека, а разных людей в разных ситуациях.
Если музыка – язык, а гитара – её голос, то чем отличается для вас написание инструментальной музыки от музыки с вокалом?
Среди моей любимой музыки с вокалом есть произведения, где голос используется в качестве инструмента. Например, Bjork. Слушая её, понимаешь, что она не стремится передать смысл текста, и мне он не так важен. Она может переключиться с английского на исландский, я и не замечу, потому что я слушаю её голос как музыку и наслаждаюсь звуком каждого слога. Для меня, с моим литературным багажом, это странный вопрос. Если мне важен текст, я лучше почитаю стихи. Точно так же, если я захочу узнать новости политики, я не буду слушать альбом U2. Великая сила музыки в том, что она универсальна. Особенно инструментальная музыка – она доступна слушателям в любом уголке мира…
…И каждому она рассказывает свою историю.
Да! Возможно, мне просто повезло, я родился и вырос, изучая один из основных мировых языков. Зная английский, можно ехать куда угодно, и почти везде тебя поймут. Но даже если я играю, например, во Вьетнаме, а такое бывало, и люди не знают ни слова из того, что я говорю, то когда я выхожу на сцену и начинаю играть, чувствую, что они тут же проникаются услышанным. Именно так музыка и работает. Музыка – универсальный язык!
И это прекрасно! А вдохновляет ли тебя классическая музыка?
Да! Не напрямую, но я многое люблю из классики. Считаю, слушать нужно всё, что нам доступно, зачем лишать себя чего-то?! Для любого гитариста первый шаг на пути к росту – прекратить слушать только гитарную музыку. Затем – перестать слушать свой любимый стиль. В мире столько всего неизведанного! И многое из того, что вы ещё не знаете, может пригодиться в вашем деле. Например, вам нравится «неоклассика» Ингви Мальмстина, а ведь то, что он играет – лишь 1% того, что написал Бах и композиторы его эпохи. Более того, в их творчестве есть многое, что Ингви оставил за кадром. Он просто взял то, что любил. Бах был гением! Неподготовленный слушатель вряд ли может оценить, насколько сложна и удивительна его музыка. Конечно, в его эпоху было принято делать акцент на контрапункт и тому подобное, и, возможно, слушатели тогда могли сходу оценить всё переплетение голосов в его произведениях. Мы во многом утратили эту удивительную способность, да и произведения стали более мелодичными…
А ещё я люблю Дебюсси и Равеля, всех французских импрессионистов. И Стравинского! Полагаю, любому, кто слушает металл, нравится Стравинский. Или должен понравиться.
Кроме того, мне нравится в классике, когда она открывается другим стилям. Хотя это бывает крайне редко, обычно в ней все довольны собой и хотят сохранить всё как есть. А я люблю, когда классика объединяется с чем-то ещё. Например, с джазом, как у Гершвина и Бернстайна. Ты ведь знаешь, что джаз был музыкой угнетенных афроамериканцев, и все смотрели на него свысока, но Гершвин сказал: «А здорово будет, если совместить джаз со всем, что я знаю о гармонии! Или просто возьму это звучание, а гармонию использую посложнее…» То же самое произошло в Аргентине с танго благодаря таким композиторам, как Астор Пьяццолла.
Вы не думали сделать альбом с вашими обработками классики?
Не думаю. Многие это делают, и у них выходит слишком напыщенно. Я всегда с подозрением отношусь к рок-музыкантам, которые требуют к себе более серьёзного отношения из-за того, что они стали играть классику. От этого потом ещё долго не отвяжешься. Мне ближе более естественный подход: когда вы много слушаете классику, впитываете её, она проникает в ваш музыкальный язык и отдельные её черты проявляются в нём.
Когда вы преподаете, какие фундаментальные вещи вы говорите ученикам?
Я могу говорить только о том, к чему стремлюсь сам как музыкант. Думаю, все берут в руки инструмент по разным причинам. Кто-то хочет играть в группе, выучит пять аккордов, соберёт команду, играет с ней и доволен. Другой – ищет дальше свой идеальный звук, свой идеальный состав, свой путь, как сделать слушателей счастливым. У меня среди студентов были врачи и адвокаты, люди с прекрасной работой, которая позволяла им купить превосходное оборудование, куда лучше, чем у меня, но почти не оставляла времени на музыку. Всю неделю, допустим, человек делает операции на мозге, и у него есть два часа по воскресеньям, чтобы включить самый лучший в мире усилитель, взять гитару и сыграть «Лейлу»… И это прекрасно! Пусть только так, но музыка в их жизни присутствует.
А для меня смысл игры на гитаре в том, чтобы вообразить то, что я хочу услышать, и научить пальцы играть это максимально автоматически. Чтобы это было как разговор. Мы ведь, перед тем как сказать, не обдумываем, будет это глагол или прилагательное, всё просто происходит в мозгу на автомате, а мы верим, что он не подведёт. И я хочу, чтобы музыка точно так же легко и естественно выходила из-под моих пальцев, как слова – из уст. Поэтому ученикам я часто говорю о том, как сделать гитару продолжением себя, как сделать свою игру похожей на разговор на родном языке.
Какой опыт вы вынесли из игры с Хансом Циммером?
Огромный! Это лучшая работа на свете! И самый интересный туровой автобус. Сидишь в нём и можешь пропустить по баночке со скрипачом классического оркестра, с программистом аналоговых синтезаторов, с исполнителем цыганского джаза… Мы все там были, так сказать, из разных музыкальных стран. И у нас был музыкальный пинг-понг на iPod! Это когда все по очереди ставят друг другу кусочки треков и рассказывают о них. Расскажу тебе одно из любимых воспоминаний о нашем пинг-понге. У нас в оркестре была очень харизматичная контрабасистка лет шестидесяти. Всю жизнь она только играла классическую музыку и знала о ней всё, но из остального… Может, она слышала максимум одну песню The Beatles, а Led Zeppelin – ни одной. Как-то раз она спросила меня: “Дорогой, а что это за Steely Dan?» И вот как-то вечером мы зовем её посидеть с нами, кое-что послушать… Мы включили ей Meshuggah, и… она поняла эту музыку! Понимаешь, полностью поняла её! Было много моментов, когда мы делились каким-то кусочками своих музыкальных миров, чтобы лучше узнать друг друга. Ведь мы были частью одного биг-бенда. Это было так здорово! Я желаю, чтобы у каждого музыканта в жизни случился хотя бы один такой концерт, а ещё лучше – тур. Это бесценно!
Вы сами не хотели бы сочинять музыку для фильмов?
О, это особый навык. Совсем не то, что просто играть то, что ты чувствуешь и что слышишь в своей голове. Хороший саундтрек начинается с истории. Хансу [Циммеру] это прекрасно удаётся! Все, что он пишет, тесным образом связано с сюжетом. Иногда голливудские режиссёры приезжают к нему, когда у них ничего не получается, и дают почитать сценарий. Он говорит им, характер какого героя должен быть более развит, или какие сцены должны поменяться местами, и они его слушают! Это композитор, который советует режиссёрам, как делать фильм, и в этом суть его подхода. Он тонко чувствует сюжет и сочиняет музыку, которая становится неотъемлемой частью фильма.
Познакомившись с Хансом, я сыграл в нескольких его саундтреках, но вряд ли смог сам сочинять саундтреки на таком уровне. Например, я записывался в мультфильме Dreamworks “Босс-молокосос” (2017), это было забавно! Недавно я сыграл ещё кое-где, но меня пристрелят, если я тебе сейчас расскажу. Так что, я могу только подразнить рассказами о том, что там получились довольно интересные звуки. А где – со временем узнаете! (Смеётся.)
Интересно! А что бы вы посоветовали тем, кто только сейчас решил начать играть на гитаре?
Смотря зачем. Если зарабатывать на жизнь, то это сложно. Но я бы сказал так: это – ваш мир, вы определяете его, вы создали Интернет… и теперь музыку никто не покупает. Вот и боритесь как хотите. (Улыбается.) В этом мире мы можете надеяться только на себя.
А если говорить о том, зачем вообще брать в руки инструмент… Только если это приносит удовольствие, и вы не можете иначе! Музыка должна как-то подпитывать вашу душу. Это не работа и не спорт. Если вы начали играть, и вам хорошо, то стоит прекратить задавать себе вопросы «зачем» и просто играть больше и больше. Ведь если это дело – ваше, вы сами это почувствуете. Я часто повторяю такие слова: музыка вам ничего не должна. Если вы вложили в неё своё время и силы, результат не заставит долго ждать. А если не получается, если вы разочарованы – причину надо искать в себе. Музыка – просто выход для наших эмоций. Даже если в душе есть что-то грязное, омертвелое, нет лучшего способа избавиться от этого, чем через искусство. Какой бы ужасной ни была ваша душевная боль, когда вы выпускаете её из себя, и кто-то вас слышит, это может помочь и ему тоже. Это похоже на древнегреческую идею катарсиса, не так ли? Провести людей через боль и депрессию, чтобы они вышли очистившимися и обогащёнными. Ведь музыка – это энергия. Она создана, чтобы делать людей счастливыми.
Московские концерты трио Гован — Давидянц — Борлаи состоятся в клубе Алексея Козлова 21 и 22 мая. Расписание российского турне см. на афише.
Катерина МЕЖЕКОВА
Фото автора.
Благодарим российский офис MusikMesse за приглашение в пресс-тур во Франкфурт, где во время выставки MusikMesse 2018 и было взято это интервью.
