Арсен Шомахов (Ragtime): Блюзмен в своем отечестве

Арсена Шомахова можно назвать настоящим открытием современной блюзовой индустрии не только России, но и Канады. Свой творческий путь Арсен начал в 1987 году в родном городе Нальчике, столице совсем не блюзовой республики Кабардино-Балкарии.

Спустя 15 лет упорного и нелегкого труда его группа Ragtime появилась в Москве, где получила признание и успешно выступала в блюзовых клубах и на фестивалях. Но на этом Арсен не остановился – следующим шагом стала Канада. Успех сопутствовал Шомахову и за океаном. Так, совсем недавно он был номинировал на канадскую блюзовую премию «Maple Blues Awards».
Однако во всех своих странствиях Арсен искал прежде всего не славу и популярность, а свой индивидуальный творческий стиль. Его нестандартные вариации и аранжировки творений таких монстров блюза, как Джимми Воэн, Мадди Уотерс, Эрик Клэптон не могли остаться незамеченными на фоне сотен безликих российских и западных блюз-бэндов. Талантливый музыкант никогда не прибегал к помощи преподавателей по гитаре и вокалу, но при этом его технике и дарованию могут позавидовать мастистые выпускники музыкальных училищ.
В сентябре 2011 года Арсен приехал из Канады в Москву с несколькими выступлениями. Мы не стали упускать случая пообщаться c музыкантом перед концертом в клубе «Форте». Как оказалось, место для выступления выбрано не случайно – именно там Арсен когда-то сделал первые шаги в покорении столицы. «Этот клуб для меня играет большую роль, — рассказал Шомахов. — Первое выступление Ragtime в Москве состоялось именно здесь. Здесь проходили и съемки программы «Джазофрения», которая принесла мне определенную известность».
Разговор переключился на творческую биографию музыканта.

Вы занимаетесь музыкой с детства?
Да. С раннего детства в доме звучала музыка, мои братья поигрывали на гитаре. Я слушал самых разных исполнителей – Луи Армстронга, «Битлз», Джими Хендрикса…
Почему тогда при таких широких вкусах вы решили играть именно блюз?
Я пришел к блюзу постепенно. Слушая рок-музыку, я двигался в сторону той ее разновидности, где блюзовая основа чувствовалась глубже — например, Led Zeppelin, Хендрикс, потом – Мадди Уотерс… И я заболел блюзом как заразной болезнью. Чем дальше, тем хуже. (Улыбается.)
Насколько я понимаю, увлечение музыкой логичным образом переросло в игру на гитаре. Со скольких лет вы начали играть?
Я играю на гитаре с 14-15 лет, но более осмысленно я стал играть лет в 17. До этого, можно сказать, баловался.
Вы занимались у преподавателя или же сами?
Я полностью самоучка. Конечно, отсутствие формального музыкального образования меня несколько ограничивает. Но, по моему мнению, если ты играешь блюз, то оно не так уж и важно.
Почему?
Блюзовая музыка состоит из определенных штампов. А дальше уже подключаешь свой творческий подход.
Несмотря на то, что у вас нет музыкального образования, ваши композиции построены идеально в композиционном, техническом и импровизационном плане. Наверное, вы играли помногу часов в день?
Очень рад, что вы высоко оцениваете мое творчество. (Улыбается.) Да, действительно, играл я фанатично почти сутками, муторно снимал соло известных гитаристов нота в ноту…
Это и есть ваш секрет мастерства? Что бы вы посоветовали тем, кто начинает блюзовую карьеру сейчас?
Начинающим музыкантам я бы и посоветовал как можно больше имитировать ту музыку, которую хочется играть; подбирать партии. Именно таким способом можно научиться блюзу. Потому что язык этого стиля – определенный набор штампов, которые нужно знать, как я уже говорил, и импровизировать их правильно.
Как вы познакомились с ребятами из Ragtime и почему решили создать с ними группу?
Случайно. Пришел в гости к друзьям на репетицию, меня попросили заменить на время гитариста. Потом вернулся его друг, барабанщик, мы поджемили, нам понравилось, и мы стали играть вместе. Всё было случайно и просто. Начали играть в 1987 году, а первая запись была опубликована в конце девяностых. Первый полноценный диск — в 2001 году. Репетировали мы достаточно много. Публичные выступления начались где-то в 2000 году. Играли всё, что нам нравилось — от Эрика Клэптона до Карлоса Сантаны. Были и свои композиции, например, «Boogie Boy», «Don’t Waste My Time» и «Heavy Steppin'», которые были навеяны творчеством Джона Скофилда и Скотта Хендерсона.

Ставили ли вы перед собой в начале пути какие-то цели, скажем, добиться популярности?
Я никогда не ставил какие-либо цели. Всё шло по течению. События так развивались, что привели меня именно к тому, что есть сейчас. Я даже и сейчас не уверен, что хочу стать стопроцентным музыкантом «на полную ставку», потому что это предполагает постоянные разъезды. Я человек семейный, поэтому стараюсь балансировать между семьей и музыкой. У меня есть работа, есть и хобби.
Чем еще, кроме музыки, вы интересуетесь?
Мои хобби – это живопись, фотография, кино. В общем-то, достаточно стандартный набор для любого человека.
Каким было ваше первое выступление? Вы волновались или же отнеслись к дебюту спокойно?
Я никогда не отношусь к таким вещами спокойно. Я человек с завышенным чувством ответственности, всегда волнуюсь. Даже прихожу на собственный концерт раньше, чем надо. И для меня это всегда было неким стрессом. Сейчас чувство волнения практически ушло, но чувство ответственности осталось. Самое проблематичное для меня – это технические неполадки и административные моменты. К счастью, у меня есть агент, который занимается организацией выступлений.
Первым серьезным шагом в вашей зарубежной карьере, насколько я понимаю, было выступление на Международном фестивале в Мемфисе. Как вы там оказались?
Это чистой воды стечение обстоятельств. Я тогда активно общался с «Российским блюзовым сообществом», в частности, с Федором Романенко, руководителем портала blues.ru. Я случайно узнал об этом фестивале, и возникла мысль: «Почему бы не попытаться»? Мы связались с организаторами, и всё получилось в самую последнюю минуту. Мы даже визу получали в самый последний момент. И вот такую дерзкую и неслыханную по тем временам уловку мы совершили.
То есть вы поехали из Нальчика в Москву, потом в Мемфис?
Да, причем там были совершенно дикие погодные условия, февраль, мы не смогли вылететь в Москву, сели на автобус, но на дороге образовалась многокилометровая пробка, потом мы пересели на поезд. В общем, достаточно забавная история, но всё же мы добрались, несмотря ни на что.
Какого уровня группы были представлены на фестивале, насколько сильна была конкуренция?
Там было около 80 групп, они выступали на Beale Street, где располагались небольшие блюзовые заведения. Между группами было распределение – кто и где выступает. За день могли сыграть чуть ли не по десять команд. Мы играли два дня подряд, каждый день там было жюри, которое оценивало выступающих по разным критериям. Разумеется, требовалась определенная доля наглости и самоуверенности, ведь мы были на фестивале самой первой блюзовой группой из России. И, судя по всему, мы произвели очень хорошее впечатление, хотя и не попали в финал. Однако, послушав исполнителей в нашей подгруппе, я понял, что было всё не так плохо, как казалось изначально. И это придало уверенность в себе. У меня появились определенные связи, новые друзья, и с их помощью удалось приехать еще раз и принять участие в других фестивалях.
Сколько было этапов у этого конкурса?
Начальный этап проходит на уровне блюзовых региональных сообществ, потому что этот конкурс проводится под эгидой «Blues Foundation», объединяющего около 100 блюзовых сообществ. Каждое из них посылает своих лучших кандидатов. Мы два раза выступили. И позже, когда мы приехали домой, я получил сообщение от жюри, где было всё расписано по критериям: сценическое мастерство, музыкальное мастерство и так далее. Всё это подсчитывалось, умножалось на какие-то коэффициенты. И пусть в итоге мы не попали в финал, как я уже сказал, но, тем не менее, мы засветились. Потом были и другие фестивали – например, «Arkansas Blues And Heritage Festival». Я вообще прилично поездил по фестивалям за последние годы. Они сделали свое дело. Помню, в 2006 году альбом «Dangerous» вышел на Blues Leaf Records, и даже был в ротации на австралийском радио.

С кем вы играете сейчас в Канаде? Это ведь уже не прежняя группа Ragtime?
У меня есть свое трио, но я не стал выдумывать ему какое-то название. В него входят Адам Дрейк и Брюс О’Нил. Это профессиональные люди, даже старше меня. Мы уже два года играем вместе. Кстати, на концертных выступлениях у нас четкое разделение ролей. Басист, например, активно общается с публикой, а у меня с барабанщиком больше уклон в музыкальную часть.
Наверняка, в Штатах и Канаде блюзовая индустрия развита гораздо более серьезно, чем у нас… Что вы могли бы предложить для развития блюзовой индустрии в России?
Я не думаю, что в России блюз вообще когда-то был сильно популярен. Хотя нельзя сказать, что блюз – самая востребованная музыка в Америке и Канаде. Мне кажется, что всё строится на энтузиазме любителей. От них зависит – будет ли блюз популярен, будут ли блюзовые концерты, поддерживает ли публика свои команды. Плюс важно, насколько люди интересуются и пытаются находить эти записи. Сейчас всё доступно, можно в Интернете отыскать всё, что угодно. Но всё же наибольшую роль в развитии блюза играет то, насколько активно поддерживают блюз сами любители блюза.
Нравится ли вам жить в Канаде? Хотелось бы вернуться на родину? Или же в Канаде вы ощущаете больше перспектив?
Перспектив в плане блюза там гораздо больше. Существует структура блюзовых фестивалей, на которых я достаточно много выступал в последние годы. И потом, Канада ближе к США. В Россию возвращаться, конечно же, приятно. За три года это мой второй приезд. Я уехал в Канаду в 2008 году, побывал здесь в 2009 году с концертом, и сейчас вернулся опять. Мне повезло, что обстоятельства благоприятно сложились, и я смог приехать. Всегда здорово увидеть тех людей, с которыми я раньше общался, играл. Я очень рад тому, как прошли два предыдущих до «Форте» концерта в Москве.
Трудно ли было вам адаптироваться к жизни в Канаде?
Да, как и любому эмигранту. Другие люди, другие стандарты жизни. Но сейчас привык.
Испытывали ли вы языковой барьер?
Нет, так как я лингвист по образованию, специальность — «английский», и с иностранным языком у меня проблем не возникало. В России я долгое время работал переводчиком в международной организации. То есть ехал в Канаду уже с хорошим лингвистическим багажом.
Какие гитары вы предпочитаете, кроме Fender Stratocaster, и какой была ваша первая гитара?
Моим первым инструментом была акустическая ленинградская гитара. Чуть позже я купил к ней звукосниматель. Потом я очень долго играл на Fender и, признаться, не мог, да и не хотел использовать какой-то другой инструмент. Сейчас у меня уже возникает желание попробовать другой звук. И в своем последнем альбоме я старался экспериментировать, пробовал получить звук 70-х годов. Использовал такие гитары, как Harmony Roy Smeck и Gibson ES-339. Основная гитара всё равно Fender Stratocaster, потому что она универсальна.
Какие звуковые «примочки» у вас задействованы?
Педали я долгое не использовал. Для того чтобы получить хороший блюзовый звук, нужно иметь под рукой хорошую гитару и хороший ламповый комбоусилитель. В последнее время я использую небольшой дилей, и тремоло какое-нибудь. Когда едешь на выступление, непонятно, какой усилитель там будет, и лучше иметь в запасе свои вещи, чтобы вовремя скорректировать звук.
Как у вас происходит работа в студии и как быстро рождается музыкальная композиция?
Как правило, я импровизирую на гитаре, вырисовывается какой-то рифф, под него я пытаюсь найти какую-то строчку. Это как снежный ком, как вдохновение. Либо я сочиняю, отталкиваясь от какого-то определенного грува и ритма.
Какая из собственных композиций вам больше всего нравится?
Я очень скептически отношусь к своему творчеству. Мне сложно судить. Затрудняюсь ответить.
Если бы вам устроили мировое турне, то где бы вы хотели побывать с концертами?
Везде. Любое место интересно. Но самое интересное — общаться с новыми людьми. Мечтал бы побывать в Нью-Йорке. Не в том плане, что это очень блюзовое место, но выступить там мне бы очень хотелось.
Каковы ваши планы по возвращению в Канаду?
Планирую записать новый альбом с моим нынешним трио. Пока что мне с ними очень комфортно работать, и я надеюсь, что мы воплотим еще не один музыкальный проект.