Роман Гурьев и Андрей Лобашёв (Arida Vortex): Аве, борщ!

В этом году исполнилось 15 лет с момента образования московской пауэр-металлической группы Arida Vortex. Команда отметила год выходом ударного русскоязычного альбома «Аве, Рок!», получившего высокую оценку нашего журнала. Да и в целом Arida Vortex остаются прекрасными музыкантами, одними из флагманов тяжелого жанра в России.

Мы встретились с главными долгожителями группы – ее основателем, бессменным лидером/композитором/поэтом/гитаристом Романом Гурьевым и фронтменом Андреем Лобашёвым. Произошло это в уютном кабачке «Домжур» в центре Москвы. Официального интервью не получилось: за лёгким ужином и различной «степени тяжести» напитками потёк плавный, непринуждённый и задушевный разговор…

На сайте публикуется полная авторская версия интервью. Cокращенный вариант читайте в ИнРоке №61/2013.

Давайте начнём с нового альбома – какой смысл вы вкладываете в понятие «рок»? Что он значит для Arida Vortex?
Андрей Лобашёв: Мы его, наверно, не ищем. Так получилось, что нам нравится то, что принято называть этим словом.
Роман Гурьев: Всё это рок-н-ролл, я бы сказал.
А.Л.: Наверно, сложно, когда вот такие дурацкие ответы дают?
Иной раз в так называемых «дурных» ответах скрываются потрясающие глубины… Группе Arida Vortex в этом году исполнилось пятнадцать лет. Вы начинали играть в совершенно другую эпоху. Что за эти годы и это время изменилось в окружающем мире, площадках, публике, в рок-н-ролле, в вас самих, в музыке, которая вас вдохновляет?..
А.Л.: Изменились мы, потому что повзрослели. Научились играть и петь лучше, чем было. Изменилась аудитория, потому что ей не так интересно слушать то, что мы играем. Нет бума, который был вокруг тяжёлой музыки в 80-е, да и с годами массовый интерес к ней, как и к любому другому искусству, понемногу уходит. Увеличилась конкуренция, потому что людей, которые научились играть и петь, стало больше. Если раньше были сложности с инструменталистами и вокалистами, то сейчас такой сложности нет. Единственная – куда их всех девать?
Р.Г.: Насчёт количества. Музыкантов и впрямь стало очень много за счёт того, что выросли технологические возможности, в плане записи и так далее… Соответственно количество групп возросло в геометрической прогрессии. Каждый может качественно записаться и дома. Но всё же, мне кажется, что при этом многие коллективы занимаются, так сказать, не своим делом. Никого конкретно иметь в виду не хочу.
А.Л.: Я к этому хочу добавить, что пятнадцать лет назад примерно то же самое говорили и о нас.
Р.Г.: (Задумчиво.) Возможно…
А.Л.: Другой вопрос, что мы-то всё ещё здесь. (Общий смех.) И об этом, собственно, заглавная песня «Аве, Рок!».
Ну а теперь давайте о вашем пауэр-метале…
(Наперебой.) Нет, что ты! Какой же это пауэр-метал?
Пусть и не в чистом виде, но ближе-то вы именно к этой ветви тяжёлой музыки.
Р.Г.: Повторюсь. Я это всё называю одним термином – рок-н-ролл.
А.Л.: Я хочу сказать, что изначально мы заморачивались на том, что мы играем пауэр-метал, с правилами – «no keyboards», только английский язык… Что ещё?
Р.Г.: Только борщ!
А.Л.: Только борщ – четвёртое правило. Только хардкор – пятое. Мы из этого всего выросли. То, что мы играем – это уже не пауэр-метал в классическом понимании. «No keyboards»? Ну а куда без них нынче? Наше время требует насыщенного звучания. Вот если ещё одну гитару добавить – тогда будет бардак. Клавиатура стала компромиссом между необходимостью и желанием. «Только английский язык» – смысл? Мы используем все доступные нам инструменты. И как показал альбом «Аве, Рок!» – русский язык как инструмент для выражения наших творческих идей нам подходит. «Только борщ» – у нас у всех разные вкусы. Насчёт хардкора вообще умолчу.
А.Л.: Мы давно перестали париться над тем, чтобы соответствовать каким-то рамкам и стилям.
Изначально, в те давние годы, не возникало ли ощущения, что вы «догоняете давно ушедший паровоз»? Ведь тех же Gamma Ray по отношению к Helloween считают второй волной.
А.Л.: Изначально — да. Молодость, максимализм, всё как положено. Мы жили в такой стране, где это всё было в новинку. У нас до сих пор не европейская аудитория. Для нас наше творчество всегда было вызовом техническому уровню. Можем мы или не можем? Сейчас я знаю, что если нам этого захочется – все стандарты пауэр-метала сможем сыграть. В некоторых случаях мы так и делаем, но не для того, чтобы что-то кому-то доказать, а просто для развлечения.
Р.Г.: Потом есть ещё такой момент насчёт «уходящего паровоза». Для меня пауэр-метал уже сродни блюзу. Сделанное на века.
Классика?
Р.Г.: Совершенно верно. И какой на дворе год, здесь роли не играет.
А.Л.: Что сделано на века – будет видно через сто лет, и не все из нас до этого момента доживут, но…
Р.Г.: Мы просто стараемся писать хорошие песни. Этого, наверно, достаточно. А стилистически у нас можно отыскать элементы вплоть до фьюжна.
Изначально правило «только английский» предполагало виды на запад?
Р.Г.: Они и сейчас есть.
Но выбраться пока с концертами не довелось?
А.Л.: Не-а!
Р.Г.: Мне довелось, но в составе Archontes.
А.Л.: Роман Михайлович у нас универсальный специалист – ему и довелось.
Р.Г.: Собственно, мы над этим работаем. Глупо сейчас не пробовать туда пробиться, поскольку даже значительная часть тиража русскоязычного «Аве, Рок!» ушла на запад. Что удивительно.
А.Л.: Это говорит о том, что там более подготовленная аудитория, и они с бОльшим интересом относятся ко всему.
Р.Г.: С многих сторон раздаётся: да кому вы там нужны, там своих полно. На самом деле там и свои никому не нужны.
А.Л.: Там одинаково нужны все.
Р.Г.: По своему опыту я скажу лишь, что людям всё равно, из какой страны ты приезжаешь. Если ты хорошо работаешь и у тебя хороший материал, то и слушатель где угодно найдётся.
Вы впервые в своей истории выпустили русскоязычный альбом…
А.Л.: (Перебивает.) Не полностью, надо заметить…
Я имел в виду основную часть программы, бонус-треки не в счёт. С чем связан такой выбор?
Р.Г.: Основная идея – сделать реверанс в сторону тех поклонников, которые долгое время не просили, а именно требовали от нас русскоязычного альбома. И вот мы сподобились и сделали.
А.Л.: Даже не столько реверанс, как ответ на вызов, потому что Роман написал отличные песни. Никто не ожидал, что на русском языке получится хорошо. А на мой взгляд, всё получилось здорово. Мы приняли профессиональный вызов и ответили на него правильно!
Р.Г.: Да, но с другой стороны мы остаёмся и будем оставаться англоязычной командой. Естественно, будут песни и на русском языке, но основным языком останется английский.
Андрей, а какие новые горизонты ты открыл для себя в записи этого альбома?
А.Л.: Я учусь и продолжаю учиться петь. Останавливаться резона нет. Я не считаю, что всё умею. Я прекрасно слышу, что не всё умею и профессионалы тоже это слышат. Спрашивать их не надо, они будут меня ругать. При записи этого альбома я проявил то, чему научился за предшествующие два года, после выхода «Invisible Tension». Использовал какие-то другие вокальные приёмы, которые раньше стеснялся или боялся использовать. Драйв какой-то дополнительный. Я раньше предпочитал петь чистым голосом, за что меня Рома очень ругал. Говорил: «Это не рок-н-ролл… Надо драйв, чтобы грязь там, хрип…» Но, видимо, я тоже дорос до этого, и как только научился, решил себе это позволить.
На каком языке проще раскрывать материал? Какие различия в выражении мысли на английском от того, как она выражается на родном для нас русском?
А.Л.: Сложный вопрос, потому что мы, как носители русского языка, всегда активно придираемся к смыслу и к форме. И для нас, как носителей, русский язык не настолько многозначен, как английский. Тут у меня есть субъективное мнение, я не знаю – правильно оно или нет, но есть подозрение, что в связи с тем, что английский давно интернациональный, нельзя сказать, что он чей-то там персональный, его используют уже в хвост и в гриву все, кому не лень. Он не только интернациональный, он ещё очень многозначный. И он изначально был многозначным. Его короткие слова несут массу вариантов и оттенков смысла. В среднем длина слов меньше, чем в русском языке. Удобнее в том, что их можно впихнуть в единицу времени больше, чем русских. Благодаря этому английский для нас — как инструмент, в который проще втискивать больше смысла. Хотя, повторюсь, что это значит для носителей языка – мне сложно судить.
Р.Г.: Я могу здесь добавить чисто профессиональный момент. Сколько я общался с вокалистами – Энди не даст соврать – что касается рок-музыки, на английском чисто технически петь проще.
А.Л.: Да, он в этом смысле удобнее именно потому, что слова там по-другому устроены и фонетика более подходящая, хотя с произношением у меня, как и у всех не-носителей языка, своя беда есть, но я к этому давно стал спокойно относиться. Есть примеры (и не только в России), когда группы не только не парятся по части произношения, но и по части текста не заморачиваются. У нас тоже есть к чему придраться, но мы не стоим на месте, учимся. Не ошибаются те, кто ничего не делают. Поэтому лучше делать!
А как удаётся сохранять долголетие? (Взрыв смеха.) Ну а если серьёзно – вы пережили несколько смен состава…
Р.Г.: Текучка действительно сильно напрягает. Очень много энергии и времени отнимает подготовка нового состава. Хочется развиваться стабильным составом дальше, делать что-то новое, а из-за этих смен приходится часто возвращаться назад и начинать всё заново.
А.Л.: Достаточно вспомнить достаточно долгую паузу между вторым альбомом «Flames Of Sunset» и «Invisible Tension». Пять лет!.. Между двумя последними прошло два года – не такой уж мощной пауза получилась.
Р.Г.: «Аве, Рок!» вышел гораздо быстрее.
А.Л.: Да, для нас самих это оказалось гораздо быстрее. А вот после «Flames Of Sunset» нас лихорадило. По поводу долголетия – наверно, у нас нет никаких вариантов. Роман Михайлович – профессиональный музыкант. А куда ему деваться? Что ему, помирать ложиться? Я, например, когда себе представляю, что прекращу петь в группе, сразу думаю: а что будет взамен? Офис, пиво вечерами и пьянки в выходные? Уходят те, кто видят другие перспективы или те, у кого есть другие основные интересы…
Р.Г.: Ну или те, кто уже «наигрался», пока был студентом. А потом работа-семья…
А.Л.: …»возраст» прошёл, и всё такое.
Вы растёте не только в рамках одного коллектива, отмечаетесь гостевыми участиями. Создаёте новые проекты. Грех было б не воспользоваться случаем и не задать о них вопрос. Андрей, сначала к тебе. Как обстоят дела с группой «Ольви»?
А.Л.: (С напускной задумчивостью.) Рома ненавидит вопросы, которые не касаются Arida Vortex… Группа «Ольви» вялотекуще существует. Вот что можно об этом сказать.
Р.Г.: Ответ типа «вот что я вам могу сказать о войне во Вьетнаме». (Смех.)
А.Л.: «Ольви» не исчезла с горизонта, но обстоятельства жизни таковы, что сейчас у всех свои дела, и так получилось, они не связаны с музыкой.
Каверзный вопрос. Энди, ты был одним из вокалистов «Эльфийской рукописи». (Выражение лица Романа Гурьева становится злобным). Работа в роли Торвальда не порождала у тебя мысли каким-то образом остаться в «Эпидемии»?
А.Л.: Это было прекрасное время. Я активно пользуюсь этим. Фотографируюсь со шпагой, с мечами, с различным другим колющим и режущим оружием. Если я буду делать это просто так – люди могут не понять, чего это вдруг… А так всегда можно отмазаться: Торвальд. И всё понятно. Опять-таки реклама. А вот остаться там желания не возникло. Тематика немножечко не моя. К тому же «Эльфийская рукопись» – на мой взгляд, проект не совсем «Эпидемии». По качеству продакшна «Рукопись» на голову выше основного материала группы. И для самой «Эпидемии» метал-опера стала эталоном, к которому потом всё остальное начали подтягивать. Мне было интересно в этом участвовать. Проект сам по себе был классный и я ни капли не жалею о том, что там был. Получил большой интересный опыт. Работал с удовольствием. Если бы, к примеру, состав участников остался таким же и они мне предложили участвовать в каком-нибудь продолжении, я бы тоже с удовольствием согласился. Но, видимо, из-за множественных изменений в группе такое пока нереально. Что будет дальше – мне трудно судить…
Дабы закрыть тему сторонних проектов с участием Андрея, последний вопрос (Роман Михайлович вновь хмурится) – ходили слухи о твоём «кастинге» в «Арию». Был ли такой факт или это легенда?
А.Л.: Было. Как раз, когда Валерий Александрович от них только ушёл, и до того, как туда взяли на работу Артура Беркута. Примерно в то время я приехал в студию, показал, что умею, и от волнения ну… скажем так, спел не лучшим образом.
А на чём умения демонстрировал?
А.Л.: «Прощай, Норфолк!». Очень хорошо меня встретили, хорошо пообщались с Владимиром Холстининым, мне очень всё понравилось. Виталий Дубинин на меня очень строго смотрел, когда я пел. Но то, что в итоге я не прошёл – меня не особенно расстраивает, потому что я не знаю, куда бы это всё потом повернулось. Впрочем, что ни делается – всё к лучшему.
А кто для тебя идеальные вокалисты? Кого ты можешь назвать своими заочными, а может, и очными учителями? На кого равняешься?
А.Л.: (Совершенно серьёзно.) Лучано Паваротти, Андреа Бочелли. Вариант?
А почему нет? Прекрасные певцы. Если только ты с таким серьёзным лицом не лукавишь…
А.Л.: (Не меняя выражения лица.) Если говорить о рок-вокалистах – само собой, Брюс Дикинсон. Ещё, к примеру, Дэниэл Хэйман, который записал два альбома с Lost Horizon. У этой группы интересная история. Они очень долго искали вокалиста, а Дэниэл взял и на их минус записал свои партии. В итоге это всё вышло в виде альбома «Awakening The World» и альбом получился, на мой взгляд, просто охренительный! И этот вокалист бесподобен. Второй диск получился хуже. Потом Дэниэл куда-то ушёл и теперь сам по себе поёт. Это вот те, кто вспоминается. Сейчас, например, звучит Scorpions. «Старичок» Клаус Майне (в это время фоном действительно зазвучала «Send Me An Angel») – достойный пример для подражания. А из наших рок-вокалистов совершенно однозначно – Валерий Александрович. Как бы его кто не ругал… Может, кому и есть за что на него ругаться… Но его тембр, его подача – это то, чему стоит поучиться. Я бы с удовольствием научился и использовал такую манеру тоже! У меня при записи альбома «Аве, Рок!» в одном месте удалось поймать и ощутить интонацию, как у него, и я этим страшно горжусь. Там прямо в одной фразе особенно это слышно. Я был очень доволен.
А у него взять уроки не пытался? Вроде в одном городе живём.
А.Л.: Нет. Мы с ним пересекались, было дело, общались немного, когда я ездил к Маврику в гости. Тогда они как раз репетировали программу «Смутное время». Было интересно всё это послушать вживую, как он поёт, как он ходит по сцене, как, не напрягаясь, выдаёт всё то, что на записи. Мы поговорили немного, но у меня не возникло ощущения, что я могу пойти к нему учиться.
Какие вещи Arida Vortex вы могли бы отметить как важные и наиболее значимые?
Р.Г.: Честно говоря, никогда не делил их на «более» или «менее» значимые. Никогда специально не писал песен, чтобы «добить альбом».
А.Л.: (Перебивает.) Ещё бы! У тебя столько материала, что впору выкидывать. (Новый раскат смеха.)
Р.Г.: Разве что есть желание какие-то вещи перезаписать. С течением времени начинаешь слышать немножко по-другому. С точки зрения аранжировочного и музыкального опыта. Как вот получилось с «Imagination». Очень давно хотелось перезаписать эту песню, чтобы технически сделать запись лучше, и наложилась мысль насчёт русскоязычных песен, тем более, что «Призрак» и «Улетай» пользовались успехом, поэтому я сел придумывать текст. А потом естественным образом песня оказалась на русскоязычном альбоме. Я бы с удовольствием с дебюта, с «Evil Sorcery» кое-что переписал, но от этого изначальные версии менее значимым лично для меня не станут.
А планы заняться такими римейками вообще есть?
Р.Г.: Сейчас очень много нового материала, который хочется реализовать, поэтому пока смысла в этом нет.
А.Л.: Переписать старые песни, которые незаслуженно плохо технически были сделаны, планов нет, а вот желание имеется. Я вот могу это сказать на публику: ребята, если бы мы работали как музыканты на контракте с каким-нибудь лейблом, и у нас было время сидеть в студии и это всё записывать, мы бы с огромным удовольствием только этим и занимались.
Р.Г.: Безусловно – нашли время и сделали!
Ситуация с лейблами, по крайней мере, в нашей стране, не самая лучшая, а скорее наоборот. Вы и сами в курсе, что люди сейчас, даже издающиеся «под лейблами», делают это, как и самиздат, за свои кровные.
А.Л.: К сожалению… Да, мы не музыканты на зарплате и зарабатываем деньги другими способами. Приходится для музыки выкраивать время и средства, а не наоборот. Урывать от сна, урывать от потенциально оплачиваемого времени, и чего-то недополучать в итоге.
От личной жизни в том числе.
А.Л.: Да! От личной жизни. А что это, кстати, такое? Шутка.
Ну а теперь, Роман, расскажи ты о музыкальной деятельности вне Arida Vortex? Что сейчас впереди? Как умудряешься успевать на нескольких фронтах?
Р.Г.: Иногда, к сожалению, не успеваю. В группе я единственный, кто, кроме музыки ничем не занимается. Vortex, к сожалению, для меня не та работа, которой я зарабатываю на жизнь. Вот и приходится заниматься всякой хренью типа записи минусовок для караоке-баров, преподавательской деятельностью. Рестораны-кабаки-корпоративы… Ну всё, как водится, чем у нас музыкант может заработать. Как лабух… Ничуть этого не стесняюсь. Прекрасная работа, считаю, не хуже других. Что касается других проектов…
Shattered Destiny, например…
Р.Г.: Shattered Destiny был для меня очень интересным опытом.. В 2014 году Джим планирует выпуск полноформатного альбома. Не теряет надежды всё это сделать, и думаю, получится. Мне с ним интересно работается. Для меня это своего рода вызов, потому что сочиняет он своеобразно и нетрадиционно. Размеры типа 15/16 говорят сами за себя. Что касается тех же Archontes – долгожданный альбом записан. Андрей «Archont» Федоренко ищет пути, как его издать, продать, что-то с этим сделать. Просто так он его в сеть выкладывать не хочет. 5 октября будет концерт по случаю двадцатилетия группы.
Да вы что ж, сговорились все? (5 октября 2013 года было впору разорваться между несколькими концертными площадками – прим. авт.)
А.Л.: У моей сестры как раз 5 октября свадьба, как думаешь, куда пойду, с учётом того, что это раз в жизни? Может, передвинете?
Р.Г.: Да я бы с радостью. Сам многого не успеваю. Ну и ещё один мой проект Greenwitch. Я, как человек, который вырос на музыке 80-х, там и застрял до сих пор. Собрались с единомышленниками Григорием Стрелковым, Расулом Салимовым поиграть любимые песни из репертуара Scorpions, Motley Crue, Bon Jovi и так далее. В итоге я в такой стилистике насочинял ещё песенок и как-то пошло-поехало. Помимо получения кайфа от совместного музицирования мы сделали из этого работу. Оказалось, наш репертуар достаточно востребован в ирландских пабах. Вот и работаем. Совмещаем кавер-версии и авторский материал.
Давайте ещё вернёмся к «Аве, Рок!». Расскажите об источниках вдохновения для песен альбома.
Р.Г.: Синьор Daniels.
А.Л.: Это его старый друг
Р.Г.: Мы давно с ним знакомы. (Смеется.)
Грубо говоря, песни под градусом писали?
Р.Г.: Ну не столько всё плохо…
А.Л.: (Перебивает.) Это была его муза с прямоугольной чёрной наклейкой.
Р.Г.: Я рок-н-ролльщик старой формации, поэтому не скрою, что это один из источников вдохновения. Честно говоря, никогда не испытывал проблем с написанием песен. Как-то повезло мне, и я очень дорожу этим своим талантом (понимаю – скромно). Мне действительно не приходится ничего из себя выдавливать. А все перерывы наши междуальбомные – не творческого характера, а то, о чём мы говорили. Опять же, смены в составе. Хочется всё сделать как можно качественнее, а для этого надо решать кучу других вопросов. Финансовые не в последнюю очередь.
А.Л.: Да! Всякий раз встаёт вопрос – на какой студии можем при лучшем соотношении «цена – качество» сделать что-то хорошее.
Большинство текстового материала последней пластинки несёт отпечаток личных переживаний.
Р.Г.: Безусловно. Фэнтези я не увлекаюсь, в политику тоже не пытаюсь лезть. У нас Че Гевара тут другой. (Смотрит на Лобашёва.)
А.Л.: Да ну тебя! Песня «Revolution Time»… Когда ты её написал?
Р.Г.: Лет в пятнадцать, наверно. А может, в девяносто пятом или девяносто шестом.
А.Л.: И она будет актуальной! И это говорю я (с иронией), Че Гевара! Кстати, одна из первых песен тогда ещё Vortex.
А когда появилась Arida в дополнение к Vortex и с чем это было связано?
А.Л.: Чудовищным количеством групп с таким же названием. А Arida Vortex – с конца 2002 года.
Расскажите о «Шевардино». Хоть текст её и написал отсутствующий здесь басист Михаил Немировский. Наш редактор расслышал в ней слияние «Прощай Норфолк!» по скорости, «Баллады о древнерусском воине» по тематике, положенные на трэш-металлический ритм…
А.Л.: Да, текст написал Миша. Он у нас славится большим интересом к военной истории и к истокам патриотизма вообще, очень к этому серьёзно относится. Я не говорю, что это плохо, и что мы менее серьёзны в этой теме, но наверно, просто менее акцентируемся на этом. А его отношение помогло написать текст песни, которая, как мне кажется, получилась удачной. У разных людей к этой песне разное отношение. Сначала она казалась странной, вызывала вопросы типа «что за квасной патриотизм?..». Когда я прочитал текст, минут пять пребывал в недоумении. А потом, когда начал пробовать петь, демо для себя набрасывать, прорисовалось правильное понимание.
Р.Г.: Типа мы подумали, но не слишком долго и не слишком сильно.
А.Л.: А что касается параллелей – конечно, тут влияния и «Норфолка», и » Баллады» и «Trooper» Iron Maiden. Ещё тысячу песен, наверно, можно вспомнить. У каждой уважающей себя металлической группы должна быть песня о патриотах. Это к гадалке не ходи. Ну просто обязана быть – ну как ещё!?
То есть вы считаете, что патриотизм и рок-музыка совместимы?
А.Л.: Это абсолютно не взаимоисключающие вещи! Рок-музыка изначально затевалась как бунт. Точнее – как нечто весёлое и оригинальное, потом начали её считать бунтом, и молодёжь радостно подхватила эту идею. Даже те, кто слушали это – тоже были бунтарями. Противопоставления патриотизму здесь нет, не было никогда и не должно быть ни в коем случае. Мы же люди все.
Что касается первого состава – не возникает желания собраться и «тряхнуть стариной»?
А.Л.: Первый состав – это Батюшка, Бондаренко…
Р.Г.: И мой «маленький» братишка.
Маленький? (Не врубившись в иронию.)
А.Л.: «Маленький» – потому что в полтора раза превышающий нас ростом.
Р.Г.: Ну да, ростом два метра и на четыре года меня старше. Ностальгия разве в том плане, что тогда нам было по 17-20 лет, так что ностальгия скорее по юности возникает.
А.Л.: (С некоторой долей недоумённой ревности.) Мне вот это неизвестно. Меня-то тогда не было с группой. А что, правда возникает?
Р.Г.: Спустя столько лет, когда приобретён некоторый опыт, знаешь, что при возможности вернуться сделал бы какие-то вещи по-другому. Предпринял другие шаги. Но если бы да кабы… Сегодняшним составом я абсолютно доволен. И ещё по поводу первого состава. Насколько я знаю – большинство этих ребят, в частности мой брат, музыкой вообще не занимаются. Гитару он берёт в выходной на праздники, чтобы спеть ребёнку колыбельную.
А Смольянин?
А.Л.: Что Смольянин!? Он не из первого состава. Первой была та команда, которая сыграла первый концерт. Олег Бондаренко, насколько я знаю, сейчас в Питере живёт. Меня тогда ещё не было. 9 декабря 1999-го со мной связался Денис Попов, который тогда был бас-гитаристом. Я ответил на объявление, а он мне написал: «Приезжай».
Р.Г.: Как сейчас помню, 20 декабря была репетиция и у моего брата день рождения.
А.Л.: Не, 12 декабря я приехал на репетицию, а 20-го мы устроили team-building и отпраздновали день рождения «маленького» брата Ромы. Было очень весело и все проявили себя изо всех сил.
Р.Г.: Ну и соответственно Женя Тихонов aka «Батюшка» какое-то время после Vortex играл в группе Kruger. А вот чем он сейчас занят – я не знаю. Но не уверен, что музыкой.
А.Л.: Что касается Антона Смольянина, который был уже во втором составе… Во втором, и первом классическом составе Vortex. В упомянутой выше группе «Ольви» он сейчас барабанщик. И его карьера на протяжении пятнадцати (или немногим меньше) лет очень была интересной. Она заслуживает отдельного интервью. Где он только не успел поиграть.
В рамках презентации «Аве, Рок!» случилась ещё одна презентация – видео на песню «Reborn» с предыдущего альбома «Invisible Tension». Есть ли задумки о «фильмах» на песни нового альбома?
Р.Г.: Планируем, но когда – сложно сказать, потому что сейчас основная задача для нас (а мы немножко вновь по срокам вылетели) сделать англоязычную версию «Аве, Рок!».
В какой стадии сейчас работа над этим?
Р.Г.: Из-за чего у нас, собственно, пауза возникла – какое-то время потратили на адекватный перевод текстов. Искали варианты, наиболее подходящие по смысловой нагрузке.
А.Л.: В принципе да, потому что это получается вторичное творчество.
Р.Г.: Участвуют в этом процессе, как ни странно, все.
А.Л.: У нас есть человек, с которым мы на протяжении долгих лет работаем в плане английского языка, с переводами. Это Наталья Просунцова. Она не просто наш неизменный помощник, а просто Ангел-хранитель. В альбоме «Flames Of Sunset» она самое активное участие проявила, когда мы делали бонус-трек «Призрак зеркала». Исходный, английский текст песни «Mirror Inside» написан мной хоть и на одном дыхании… Нет, на двух дыханиях…
Р.Г.: (Перебивает.) Это была целая история. Я на самом деле её из тебя клещами вытягивал.
А.Л.: Ну да, виноват. Я сначала принёс несколько фраз и музыку…
Р.Г.: На самом деле было всё веселее. Ты ходил всё время напевал себе под нос мелодию, и она меня очень дико зацепила, и я из тебя её тащил. А ты: «Нет, это ещё не готово»… Я ему «Андрюша, запиши на диктофон эту мелодию»! И буквально за один вечер я сделал аранжировку, дальше, насколько помню, ты второй куплет доделывал.
А.Л.: Да, дальше быстрее дело пошло, потому что всё стало понятно.
Р.Г.: А что касается Натальи Просунцовой – забегая вперёд можно сказать, что после англоязычного «Аве, Рок!» у нас будет первый опыт большой концептуальной работы, в авторстве текстов которой музыканты участия не принимают. Только она работает над текстами.
А.Л.: Работа идёт интересно. Этот проект затевался очень давно.
Р.Г.: Он в принципе должен был выйти до «Аве, Рок!».
А.Л.: Музыка, естественно, написана Романом Михайловичем, но основная идея по лирике и по концепции альбома принадлежит Наталье, а когда она предложила нам заняться реализацией – мы вцепились всеми руками в эту идею. Очень надеемся, что всё получится, и это можно будет услышать через год.
Рабочее название альбома уже есть?
А.Л.: Есть, но если мы его сейчас назовём, тогда сразу будет понятна концепция и будет неинтересно. Мы позже викторину устроим. От рабочего названия до боевого, которое на самом деле не будет отличаться от рабочего…
Р.Г.: На самом деле открою небольшой секрет…
А.Л.: (Настойчиво.) Не надо!
Р.Г.: Мы к Новому году планируем, как и в том году, сделать тизер.
А.Л.: Год назад мы выложили в интернет демо-версию песни «Аве, Рок!». Чтобы обозначить, что скоро будет такой альбом.
Р.Г.: Соответственно в этом году мы планируем сделать то же самое. Как бы небольшой сюрприз.
А.Л.: Только какую песню мы будем выкладывать – пока не скажем. 31 декабря это случится на нашем сайте!