The Cure на «Максидроме»: Певцы любви / певцы печали
brit-pop,Everlast,Foreign,Noel Gallagher,pop,post punk,The Cure,Аэродром,Москва Никогда бы не подумала, что пойду на «попсовый» фестиваль «Максидром», да не пойду, а побегу вприпрыжку, заплатив кровные 3000 рублей за билет в фан-зону. Но… как говорится, кадры решают всё.
И если предыдущие годы (а фестиваль, к слову, проходит в 15-й раз) состав участников не вызывал у меня интереса, то сейчас организаторы нашли, чем «зацепить»: The Cure! «Отцы пост-панка» (и много чего еще), культовая группа с более чем 30-летним стажем, да и просто одна из любимых команд моей студенческой юности… На самом деле просто не верилось, что кто-то решится привезти их в Россию, так что респект, как говорится, и челобитие устроителям. Пропустить такое событие было невозможно, погода шептала: займи, но выпей… то есть купи билет! Ну а раз так, то решено было прийти к началу мероприятия, чтобы получше всё рассмотреть, прочувствовать и, конечно, послушать. Тем более что путь лежал в старое доброе Тушино, где уже второй год подряд «Максидром» проводится в формате опен-эйра.
…Осталось только Тушино
Древнюю кричалку про «всё вокруг разрушено» скандировала, развалившись на траве, группка молодых людей, которая по возрасту ну никак не могла посетить знаменитый фестиваль эпохи победившей демократии. Я-то на «Монстрах рока» в 1991-м была, да вот беда, помню плохо… Рок-н-ролльный туман обволакивает мозг. Ах да, ведь здесь же когда-то базировался и радиорынок, на котором я покупала «пассики» для кассетного магнитофона «Агидель» и прочие нужные в хозяйстве вещи. Потом были несколько «Крыльев» (исключая печально знаменитые), и, спустя много лет – «Максидром». Так что Тушино продолжает манить незастроенными (в отличие от Ходынки) просторами, близостью реки и маячащим на горизонте Живописным мостом. Пройдя строгий досмотр, мы оказались на территории. Накануне прошел сильный дождь, так что земля была местами сырая, переходящая в грязь. Парило. Хотелось в тенёк…
Поскольку, повторюсь, на «Максидроме» до этого я не была, да и сейчас посетила лишь один из двух дней, то рассуждать в духе «я не читал, но…» не стану. Но пару соображений выскажу. Первое. Судя по истории фестиваля, изложенной на официальном сайте мероприятия, переориентация в программе феста от русского рока к западному наметилась уже в середине 2000-х; сейчас же она, видимо, достигла апогея. Из 10 основных участников лишь две группы были российскими, что, в общем-то, как-то обидно. Понятно, что «старые» звезды русского рока, продолжающие хэдлайнерствовать на больших коммерческих фестах, порядком всем надоели, но неужели у нас так мало новых перспективных команд, интересных массовому слушателю? Наверное, делать ставку на Запад менее рискованно, нужны «большие имена», способные привлечь аудиторию. И всё же…
И второе. Прекрасно, что у фестиваля есть мощные сигаретные и пивные спонсоры, но всё же реклама на территории была настолько навязчивой, что ее активно хотелось избежать. Уже на входе в три ряда стояли промоутеры с сигаретами, вопрошавшие: «Вы курите?», а в крытые шатры фирм-рекламодателей, соблазнявших благами типа бесплатной воды и мягких пуфиков, пускали только курильщиков! Конечно, проникнуть в «высшее общество» можно было и без сигареты в зубах, но столь очевидная пропаганда нездорового образа жизни не радовала. А вот на концертном «поле» креатива не наблюдалось: огромные перерывы между группами ничем не заполнялись (а ведь казалось бы – целых полчаса, можно хоть театральный перформанс устроить, хоть клипы покрутить), на второй сцене происходил только конферанс радиодиджеев, а третья была хорошо запрятана и музыку мы там услышали только один раз (это была незаявленная в основной программе местная альтерно-группа SadMe, к слову, весьма драйвовая). Хотя, конечно, нет смысла сравнивать «Максидром» с «Пустыми Холмами», например, но отсутствие творческого и просто человеческого подхода бросалось в глаза. Да хоть бы тент над VIP-местами натянули, а то заплатившим 7000 руб. за пластмассовые кресла сбоку от сцены пришлось и на солнце жариться, и под дождем мокнуть…
От Китая до брит-попа
Но перейдем к музыке. Открыла день в 14.00 российская группа Everything Is Made In China, признанные герои хипстер-рока, исполняющие приятную смесь пост-рока и мелодичного инди. Жаль, поиграть им дали всего 25 минут, да и те прошли в борьбе со звуком. Потом – почти 40-минутный перерыв, вызванный, вероятно, тем, что калифорнийская группа She Wants Revenge опоздала к месту выступления. В результате их сет оказался урезан, да и унылый пост-панк с тяжелым гитарным звуком и резкими синти-поповыми клавишами не особо вдохновил. В голосе вокалиста, выряженного в черную шапку, отчетливо слышались «робертсмитовские» нотки. В общем, непонятно, стоило ли везти эту откровенно вторичную группу аж из Лос-Анджелеса.
Дальше дело пошло веселее, зазвучал довольно бодрый латино-блюз-рок, а на авансцене оказался крепкий дядя с аккуратной бородкой, в камуфляжной фуражке и штанах. Это был Everlast, он же Эрик Шроди, американский музыкант ирландского происхождения. Внешне же и по своему поведению Эверласт слегка смахивал на Удо, только такого… приблюзованного. Не менее колоритно выглядел и гитарист (он же басист), типичный афроамериканец с голдой на шее и в повернутой набекрень кепке с красным козырьком. Ну а голос, плотный, «внушительный», с легкой хрипотцой… где же я его слышала? Оказалось, недаром в голове крутился хит из репертуара Сантаны «Put Your Lights On»: ведь именно Эверласт его сочинил и исполнил! В чём нас и убедил, проникновенно спев сей мачо-шлягер, невзирая на порванную гитарную струну. Несмотря на то, что основная часть программы была вполне «рутсовая», под конец музыкант исполнил забойный техно-хит «Jump Around» с рэпом и верещащими скрэтчами, чем окончательно привел всех в веселое расположение духа.
Дальше ведущие долго выясняли, кто же больше ждет Ноэля Галлахера – парни или девушки? Оказалось, что всё-таки девушки: они кричали в два раза громче. Да и неудивительно: ведь приятный мелодичный брит-поп словно создан для услаждения прекрасной половины земного населения. Хотя сам красавчик Ноэль уж и не молод, и весьма потрепан… Да и тщательно завоеванная репутация смутьяна и буяна всегда при нём. Расставшись с Oasis (и братом Лайэмом, переименовавшим остаток группы в Beady Eye), Ноэль, тем не менее, исполняет немало песен из старого репертуара; по крайней мере, прозвучавшая первой «(It’s Good) To Be Free» показалась бы вам смутно знакомой, даже если вы имеет об «Оазисе» самое поверхностное представление. Впрочем, песням из единственного пока альбома Noel Gallagher’s High Flying Birds тоже было уделено достойное внимание. В общем и целом – позитивный и стильный поп-рок, по-прежнему «стоящий на плечах гигантов». А еще басист был очень симпатичный :)
Старые новые романтики
Ну и еще каких-то сорок минут ожидания и бесцельного блуждания… Ведущие, видимо, сами офигевавшие от нереальности происходящего, вопрошали публику: «Наверное, тут собрались в основном те, кому за тридцать, кто слушал Cure в молодости?» – «Еее!» – дружно орала «возрастная» аудитория. «А есть ли здесь молодежь?» – «ААА!» – громко вопила юная поросль. В самом деле, молодых было очень много, причем нередко это были представители «пост-панковых» субкультур, которых нечасто встретишь вот так на улице. Это не «классические» готы в корсетах и пышных платьях, а именно «пост-панки» или «новые романтики», в черных кожаных одеяниях, высоких ботинках, драных колготках, клепках… и многие с непременным «вороньим гнездом» на голове! Поэтому когда на сцене появился «изобретатель» этой прически Роберт Смит, да еще и в гриме, с густо подведенным черным глазами и красной помадой на губах, стало ясно: времена не меняются.
Группа выглядела не сошедшей с плакатов иконой (хотя и так она тоже выглядела), не устаревшей и смешной «героиней вчерашних дней», а живой, настоящей, сегодняшней. Да и не во внешнем виде дело. Музыка остается музыкой, она прекрасна, актуальна, подлинна, она по-прежнему передает те же эмоции, что и раньше. Эмоции эти словами не описать: кто лечил душевные травмы прослушиванием «Kiss Me Kiss Me Kiss Me» и пытался забыть былое под «Disintegration», тот меня поймет. Удивительное чувство, что встретился со старым другом, которого и не чаял встретить. И вам есть о чём поговорить, поплакать, помечтать и помолчать.
Еще когда в воздухе разлились тихие мерцающие звуки с интро к «Plainsong», пространство как будто наэлектризовало. Было ли то предчувствие надвигающейся грозы или обычная «кьюровская» магия – не знаю. Но старые добрые (и не очень) песни 80-х – начала 90-х годов звучали так, как будто они созданы здесь и сейчас. Они были сыграны почти как на пластинках, без переделок и обновления саунда, но вдруг показалось, что в своем развитии рок-музыка с того момента не так уж далеко и ушла. Впрочем, стиль и настроение музыки The Cure менялись от альбома к альбому, так что об однообразии говорить не приходится. Пусть состав и не вполне аутентичен (в частности, на смену «бродяге» Порлу Томпсону недавно пришел новый гитарист), группа в великолепной форме. А голос Роберта Смита, то истерически всхлипывающий, то манерно-чувственный, то повелевающий, звучал по-прежнему молодо и всё так же суггестивно. Несмотря на сложившийся меланхолически-мрачный имидж и черные одеяния, все музыканты откровенно радовались выступлению. Роберт периодически пританцовывал, клавишник загадочно улыбался, а басист энергично двигался по сцене. Похоже, не могли поверить происходящему и слушатели: приходилось видеть и обнявшиеся молодые пары, плачущие от счастья, и фанатов, певших все песни «от и до» громче самого Роберта Смита, и танцующих юных леди с зелеными перьями в волосах, и прорывающиеся в первые ряды «паровозиком» группы ярых поклонников…
Описывать ведь ход концерта нет возможности, ведь он длился ровно три часа, в течение которых группа почти без перерывов, без тени усталости и сомнения, играла песню за песней, хит за хитом. Слишком много хороших песен! – вот диагноз, который можно «поставить» этому шоу. Честно говоря, такой прыти от The Cure никто не ожидал, ведь и изначально заявленные 2,5 часа казались или сказкой, или рекламным трюком. А вот поди ж ты… Но, странное дело, вся усталость, уже накопившаяся к началу их выступления, куда-то улетучилась, и лишь под конец, когда пошел уже третий (!) бис из шести песен, почувствовалась какая-то переизбыточность. Но ничто не слишком, как говаривал известный персонаж.
Поющие под дождем
Конечно, у концерта была своя драматургия, и периоды смури, сумрачно-тягучей психоделии, медленных и холодных композиций сменялись блоками взрывных, безумно-бесшабашных, «радостных» песен, как, например, чуть ли не дискотечная «Bananafishbones» (вступление к которой Роберт сыграл на губной гармошке) / «The Walk» / «Push» / «In Between Days». В череде проверенных нетленок не затерялась «The Hungry Ghost» – единственная вещь с последнего на данный момент альбома The Cure «4.13 Dream» (2008). Настоящим откровением стала первая бисовая «The Same Deep Water As You», под которую начал накрапывать дождик, позже перешедший в грозу (напомним, что в оригинале песни прописан шум дождя и раскаты грома). Нагнетала атмосферу «The Kiss» с ее свербящей на одном аккорде, тучей расстилающейся гитарной партией и грозными синтезаторами. Мистическую ноту внесла «If Only Tonight We Could Sleep» с «арабским» проигрышем. А потом мощно, словно специально для России, прозвучала довольно неожиданная в творчестве самих Cure призывная «Fight». И под конец, когда молнии уже сверкали в такт сценическому лайтшоу и гром соревновался с грохотом ударных, началась веселуха: «Close To Me», «Let’s Go To Bed», всенародно любимая «Friday I’m In Love», «Why Can’t I Be You», и, наконец, «Boys Don’t Cry» с одного из самых ранних альбомов The Cure.
Ну а потом был долгий путь к метро, крайне запутанную схему которого службы безопасности разработали, судя по всему, еще во времена «Монстров рока в Тушино». Лужи переходились босиком, от того, чтобы не промокнуть насквозь, спасали полиэтиленовые плащи гламурного розового цвета. В конце концов, девочки тоже не плачут! А пляшут и поют под дождем.
Елена Савицкая
Фото: Анастасия Шафаренко
