Стефан Зелль (Wolverine): Возвращение к жизни

Последние пять лет для шведской прог-группы Wolverine стали самыми сложными за всю ее историю. После ухода вокалиста и гитариста команда балансировала на грани распада. Однако музыканты нашли силы справиться с жизненными и творческими трудностями и записали весьма сильный альбом «Communication Lost».

О какой именно связи идет на диске речь, о том, потеряна ли она или же обретена вновь, рассказывает очень вовремя вернувшийся в группу вокалист Стефан Зелль.

ПОТЕРЯНННЫЕ И ОБРЕТЕННЫЕ

Начнем с вопросов о новом альбоме. Он вышел спустя целых пять лет после предыдущего. Что же происходило в группе все эти годы?
Эти пять лет были полны испытаний, мы перестали общаться друг с другом, команда фактически распалась. Мы с братом Микаэлем из нее на время уходили. Но потом поняли, что не представляем себе жизнь без Wolverine, и решили вернуться.
Сообщалось, что одна из причин ухода – проблемы в семье и болезнь твоей дочери…
Да, наша дочь родилась с тяжелым пороком сердца. Мы с женой пережили очень тяжелые времена. Первый год был просто кошмарным. Ситуация забирала у нас все силы, высасывала всю энергию, ведь каждый день был словно последний. Поэтому у меня не было другого выбора, кроме как покинуть Wolverine. А в декабре 2008 года дочери сделали операцию, и она пошла на поправку. Когда она выздоровела, я понял, что снова хочу петь и заниматься музыкой. К тому же я получил второе образование, устроился на новую работу и снова стал жить полноценной жизнью. Тогда я и осознал, что Wolverine мне нужен, как глоток свежего воздуха. Работа над альбомом стала для меня самой лучшей терапией, и я уже и думать не мог об уходе из группы…
Отразилось ли то, что происходило с вами, на альбоме, сюжетах его песен?
Конечно. Весь альбом – своего рода дневник того, что происходило в группе, он рассказывает о том, как мы потеряли связь внутри команды, отдалились друг от друга. Поэтому он и называется «Communication Lost». А вещь «Embrace» посвящена моей дочери, ее болезни и выздоровлению. Помню, я тогда просто не мог быть в группе. Мы все в ней – большие упрямцы, готовы спорить часами по поводу каждой ноты. А у меня все мысли были о больной девочке, и я не понимал, как они могут вообще думать о каких-то дурацких мелодиях, которые только что насочиняли. В конечном итоге, мы победили, но пережитый опыт я буду помнить всю жизнь.
Кстати, знакома ли тебе американская прогметаллическая группа Redemption? Ее лидер Ник ван Дайк тоже посвящает песни своей дочери – она страдает серьезным заболеванием глаз. Для него такое творчество – своего рода утешение и терапия…
Конечно, я его очень понимаю. Лучше выговориться, чем держать в себе все страдания и негатив. Для меня сочинение текстов – очищающий процесс. Многие считают их чересчур мрачными, депрессивными, но всегда, даже рассказывая о самых сложных ситуациях, мы оставляем в песне надежду на лучшее. По большому счёту, я оптимист, и я люблю жизнь. Может быть, мне в этом помогает возможность излить негативные чувства в песнях.

ВНУТРИ АЛЬБОМА ЖУТЬ И МРАК

На предыдущих альбомах тоже хватало мрачных сюжетов. Как, например, тема домашнего насилия в «The Window Purpose» и «Cold Light Of Monday»…
Единственная вещь на эту тему с «The Window Purpose» – это «His Cold Touch». Остальные посвящены более традиционным темам – любви, обжорству, неизлечимым болезням и так далее. Что касается «Cold Light Of Monday», то в его основе – сюжет, который я составил из рассказов студентов, с которыми пересекался по работе. Все они были трудными подростками, и порой в их жизни случались совершенно ужасные вещи…
История «Cold Light Of Monday» – реальность или вымысел?
Она вымышлена от начала и конца, и основана на моем опыте работы с трудными подростками. Главная героиня, Сара – некий собирательный образ. Несчастная девушка, которая столкнулась с жестокостью внешнего мира, но смогла сохранить тепло и любовь внутри себя.
Мы долго не знали, как назвать альбом. Я представил себе понедельник, промозглое утро, и главную героиню, которая просыпается и чувствует только страх в ожидании еще одной, бесконечно длинной и скверной недели. Над ней издеваются в школе, а дома – алкоголь и наркотики… Возможно, это звучит как клише, но таких детей и правда очень много. Эта история – реалистична и правдива.
Читаешь ли ты книги, помогают ли они тебе в создании текстов?
Сейчас я читаю очень мало – а если случается, то это биографии или книги на исторические сюжеты. Люблю смотреть художественные фильмы, но из книг предпочитаю те, что повествуют о реальных событиях. Именно они могут меня вдохновить на творчество. Песни о драконах, демонах и рыцарях – ну уж нет! (Смеется.) Я хочу писать о том, что важно для меня, а важна реальность, мы все в ней живем, и даже если сюжет какой-то песни и придуман, то он вдохновлен реальными событиями. Я думаю, нет ни одной песни Wolverine, которая сочинялась бы по фильму или книге.
Кажется, ты любишь рассказывать истории задом наперед. К примеру, на альбоме «The Window Purpose» первая песня называется «End», а на «Communication Lost» последняя – «A Beginning». В этом есть какое-то особенное значение?
Это простое совпадение. На «The Window Purpose» шла речь о загробной жизни одного парня, и разумно было бы начать с трека под названием «End». Это означало конец его земной жизни. А новый альбом, «Communication Lost», рассказывает реальные истории из нашей жизни, и, закончив его, мы словно перевернули страницу и открыли новую главу в истории группы. Поэтому последний трек и называется «A Beginning».
И, конечно, я люблю фильмы наподобие «Memento», где сюжет развивается в обратном порядке.

БРАТЬЯ PROG

Чем ты занимался до Wolverine, в каких группах играл?
Нашу первую группу мы с Маркусом (Маркус Лосбьер, барабанщик и гроул-вокалист Wolverine, – примеч. ред.) организовали в далеком 1992-м году. Она называлась Arachnofobia. Мы находились под сильным влиянием Kiss и искренне верили, что сможем завоевать весь мир, хотя на самом деле даже не умели толком настраивать гитары (смеётся). Мы считали, что если все инструменты звучат вразнобой, то так и должно быть. О Боже… (Cмеется.) Это было очень наивно с нашей стороны. Потом была группа Pornographical Harmony, в которой я уже выступал в качестве вокалиста, вместе со своим другом. Мы исполняли нечто вроде прогрессивного металла, потом поменяли название на Book Of Hours и даже выпустили один альбом на лейбле Record Heaven. Вот, пожалуй, и вся моя музыкальная деятельность до Wolverine.
Дебютный мини-альбом Wolverine «Fervent Dream» стал коллекционной редкостью. Нет ли желания переиздать эту работу?
Нет, мы это не планируем. Он уже переиздавался в 2001 году на маленьком лейбле, который, правда, тоже больше не существует (смеется).
Тебе повезло играть в группе вместе с братом. Каково это?
Да, очень здорово играть с Микаэлом в одной команде. Мы всегда находим общие темы для разговора. В то же время группа для нас имеет несколько разное значение. Раньше брат посвящал Wolverine куда больше времени, чем сейчас. Он был основным автором текстов, а теперь совсем перестал их писать. Это расстраивает. Но я понимаю, что у него в жизни появились другие приоритеты, и пока его занятость не вредит общему делу, я рад играть с ним вместе.
Расскажи в двух-трех фразах о каждом из участников группы.
Какой каверзный вопрос! (Смеется.) По поводу себя… (Задумывается.) Для меня важно, чтобы всё было под контролем. Но при этом я достаточно демократичен во взглядах. Маркус Лосбьер, барабанщик – настоящий артист, но порой бывает очень упрям. Пер Хенрикссон, клавишник, часто пребывает в своем внутреннем мире, он – загадка для всех нас, но при этом очень талантлив, словом, приятный молодой человек. Гитарист Микаэл Зелль – очень вспыльчив, но способен заразить всех своей энергетикой. Басист Томас Янссон – интересный парень, с ним приятно иметь дело, но – замкнут и любит строить из себя «тёмную личность». (Смеется.) Словом, в нашей группе все люди разные, мы часто спорим, но всегда находим компромиссы. Из споров рождаются песни.
Как вы чаще всего сочиняете музыку?
Сейчас всё происходит обычно так: Пер и Маркус приносят готовые идеи, которые мы доводим до ума вместе. Иногда Маркус может принести полностью готовую песню, но часто бывают готовы только отдельные музыкальные темы, отрывки, которые мы на репетициях стараемся слить воедино. Совместные джем-сейшны, что называется, «с нуля», случаются очень редко. Я помню одну-единственную песню, сочиненную во время репетиции – «New Best Friends». Она родилась сразу после того, как мы закончили работать над композицией «Sarah».
В композиции «Poison Ivy» с нового альбома слышны струнные аранжировки. Чья это была идея?
В большинстве вещей это идеи Маркуса Лосбьера, нашего барабанщика, а для песни «What Remains» над струнными партиями работал клавишник Пер Хенрикссон. Друг Пера записал для этой композиции партии виолончели. Неплохо получилось, мне нравится живой звук «классических» инструментов.
А вещь «Pulse» явно вдохновлена синти-попом. Вы и легкие жанры любите?
Маркусу очень нравятся Depeche Mode, отсюда и влияние. Я же предпочитаю в этом жанре группы полегче, в духе A-ha и Alphaville. На них мы тоже похожи. Слегка. (Смеется.)

ШВЕДСКАЯ ПРОГРЕССИВНАЯ АНОМАЛИЯ

Я узнал о Wolverine в 2002-м году благодаря интервью Дэниэла Гильделёва из Pain Of Salvation. Тогда он искренне восхищался вашей музыкой. Вы знакомы с ним лично?
Мы познакомились еще в 1999-м году, когда играли вместе с Pain Of Salvation на фестивале ProgPower. С тех пор мы держим контакт, ходим на концерты друг друга, но в последнее время видимся редко. Несколько раз мы выступали вместе, в частности, «разогревали» Pain Of Salvation на презентации «The Perfect Element pt. 1». Они все замечательные люди, настоящие фанаты своего дела, и их успех неслучаен.
Aльбом Pain Of Salvation «Road Salt One» звучит весьма неожиданно, в духе 60-х. Как ты относишься к таким экспериментам?
К сожалению, я не слышал альбом целиком – только отрывки, поэтому ничего не могу сказать. Наверное, это немного не мое. Но я очень люблю их диски «One Hour By The Concrete Lake» и «The Perfect Element pt. 1». Это настоящие шедевры.
Недавно Pain Of Salvation пробовали силы в отборочном туре «Евровидения». А ты бы мог решиться на такое?
С удовольствием! Но нам никто не предлагал. (Смеется.) А Pain Of Salvation совершили смелый поступок, но публику им покорить не удалось, увы. Хотя их песня была хороша, как и всё, что они делают. И вообще, если музыканты продолжают заниматься своим собственным делом, участие в таком конкурсе им не повредит. Единственное, что меня расстроило – что на сцену вышли все музыканты группы, а играли только Даниэль и Фредрик. Я думал, что остальные тоже присоединятся к ним…
В последние десять-пятнадцать лет шведский металл переживает настоящий расцвет. Мне кажется, тому есть экономические причины. Поддерживает ли государство местные рок-группы?
Да, поддержка действительно есть. Начнем с того, что существуют общественные музыкальные школы, которые посещают тысячи шведских детей. Кроме того, есть так называемые образовательные ассоциации, где люди могут найти единомышленников и организовать группу. Потом они отчитываются о количестве часов, потраченных на репетиции, выступления и т.д., а взамен получают либо деньги на покупку оборудования, либо бесплатное студийное время, либо еще какие-то полезные для развития блага. Всё это – под эгидой правительства, ради просвещения и поддержки демократических ценностей. Прежде я работал в этой сфере. Думаю, что эти меры сильно поспособствовали появлению новых талантливых групп.
Шведская прог-сцена тоже известна всему миру. Wolverine, Flower Kings, Beardfish, Anekdoten, Pain of Salvation, Opeth, Evergrey, Veni Domine… Можно ли говорить о некоем едином сообществе прогрессивных музыкантов, или каждая группа существует сама по себе?
Из всех названных групп мы, пожалую, наименее известная. (Смеется.) Думаю, всё-таки каждый существует сам по себе. Из этого списка лично я знаком только с музыкантами Pain Of Salvation и Veni Domine. Но было бы здорово организовать какой-нибудь фестиваль с участием шведских прогрессивных групп.

МОРБИД МАРКС И РИЧАРД ЭНДЖЕЛ

Обучался ли ты пению? Как ты развивал свой голос?
Я брал несколько уроков еще в 90-х годах, но в основном я самоучка. Первая моя группа вдохновлялась Kiss, и, как и у знаменитой четверки, мы хотели, чтобы каждый в ней умел петь. Я тогда играл еще на бас-гитаре, но пение мне нравилось куда больше. Правда, на первых двух дисках Wolverine мне всё еще пришлось играть на басу. Получалось это не очень здорово, музыка всё усложнялась, а затем, к счастью, присоединился Томас. А сейчас я совсем забросил этот инструмент.
Кто из вокалистов на тебя больше всего повлиял?
Прежде всего – Пол Стэнли из Kiss. До сих пор восхищаюсь ими. Еще один пример для подражания – Джефф Тэйт из Queensryche. Люблю все их альбомы до «Promised Land» включительно. Из других вокалистов, достойных упоминания – Рэй Олдер и Ричард Маркс. На самом деле мне нравится огромное множество певцов, это только лучшие из лучших.
Wolverine одними из первых в прогметале стали использовать сочетание чистого вокала и гроула. Как вы пришли к такой идее?
Думаю, мы ничего не изобрели, да и в прогрессиве эта идея не нова. А натолкнула нас на нее музыка Amorphis. Чистый вокал у финнов был не на самом высоком уровне, но идея нам понравилась и мы решили ее развивать. А когда группа Wolverine только появилась на свет, мы с Маркусом слушали помногу Morbid Angel и Ричарда Маркса. Вот мы и подумали, что было бы неплохо соединить эти две крайности вместе. Поначалу результат оказался не очень впечатляющим, но это была хорошая стартовая точка. Дальше мы шли в сторону большей мелодичности и доступности.
А почему вы затем полностью отказались от гроула?
Маркусу было трудновато совмещать гроулинг и игру на барабанах, и он попросил нас избавить его от дополнительной нагрузки. Поначалу я был против, но потом понял, что группа движется в сторону мелодичности и от рычащего вокала нам так или иначе придется отказаться. И хотя я даже на новом альбоме знаю несколько мест, где гроул был бы очень кстати, но понимаю и Маркуса…
Кстати, в то время, когда ты покидал группу, остальные планировали замену. Что это был за певец?
Его зовут Йонас, он – наш общий друг и участник группы Bulldog Mack. Это отличная команда, они играют классический рок-н-ролл, совсем непохожий на Wolverine, но Йонас разноплановый вокалист, и он бы отлично вписался в группу. У нас остались демо-записи материала «Communication Lost» с его голосом – может быть, мы когда-нибудь их выложим на сайте.
Не могу не задать свой любимый вопрос. Как ты разогреваешь голос перед записью или концертом? Есть ли какие-нибудь секреты, которые начинающие вокалисты должны знать?
На самом деле я обычно почти совсем не распеваюсь. (Смеется.) Если у меня есть возможность, я пою гаммы, но обычно в нашей гримерной постоянно тусуется самый разный народ, к тому же когда мы готовимся к выступлению, все безумно нервничают, поэтому просто не остаётся времени на распевки. Я знаю, что это плохо…
А секретов у меня особых нет. Думаю, я бы мог сказать больше, если бы мы активнее гастролировали. Но сейчас, когда у группы всего несколько концертов в год, особо часто распеваться и разогревать свой голос просто нет необходимости. Увы!

КУДА ПРИВОДЯТ МЕЧТЫ

Wolverine всё время не везло с лейблами. Ваша первая издающая компания DVS обанкротилась, Candlelight и Elitist специализировались больше на экстремальной музыке… Почему так получается?
Может, лейбл Candlelight и имеет репутацию «экстремального», но они отлично к нам относятся. Конечно, бюджет на запись хотелось бы побольше, да. (Смеется.) На более «прогрессивном» лейбле мы могли бы что-то выиграть, но из лейблов, сравнимых по масштабу с Candlelight, никто нам ничего не предлагал. Честно говоря, до тех пор, пока кто-то выпускает наши альбомы, меня всё устраивает. Всё остальное – бонус к нашей работе.
Говорят, что вы назвали ваш предыдущий альбом «Still», потому что группа всё еще находилась на прежнем уровне, и ничего не менялось.
Совершенно верно. Может, мы что-то делали не так, но группа как будто застыла на определенном уровне. Это очень нас расстраивало. Мы становились старше и опытнее, тратили кучу сил на Wolverine, но успех был очень скромным. А теперь, когда у меня есть семья и ребенок, отсутствие славы меня не сильно расстраивает. Я счастлив тем, что мы имеем, но, конечно, мы надеемся, что когда-нибудь выйдем на новый уровень, сможем активнее выступать и ездить на гастроли. Это не обязательно, но было бы приятно.
Так ли ты представлял себе свою карьеру, когда всё начиналось? Сбылись ли твои детские мечты хоть частично?
Когда я начинал играть, то мечтал, как и многие, стать рок-звездой и зарабатывать миллионы. Очевидно, этого не произошло. Но с годами начинаешь воспринимать жизнь под другим углом. Появились другие мечты – и многие из них сейчас сбылись. У меня замечательная семья, работа, которую я люблю, группа, которая записывает музыку и даже иногда выступает. (Смеется.) Вряд ли я могу ещё чего-нибудь желать! Искренне надеюсь, что и дальше буду ставить перед собой реальные цели и достигать их.
А каким ты видишь будущее прогрессивного металла в целом?
Мне кажется, этот термин стал совершенно бесполезным за долгие годы неправильного применения. Стоит только кому-нибудь сыграть песню в нестандартном размере или длиннее пяти минут, так его тут же назовут «прогрессивным». Быть прогрессивным – значит быть первооткрывателем, исследовать новые музыкальные территории, и лишь немногие из так называемых «прогрессивных» групп занимаются этим. Я не считаю Wolverine прогрессивной группой, и мне всё равно, как журналисты будут называть наш стиль. Мы просто создаем музыку, которая нравится нам самим, и не стремимся наклеить ярлык на наши песни.
Напоследок – пара советов юным музыкантам.
Возможно, это прозвучит банально, но я бы посоветовал начинающим музыкантам играть только то, что нравится им самим. Никогда не сочиняйте то, что, как вам кажется, может понравиться публике или лейблу. Делайте только то, к чему лежит душа. Тогда вам никогда не будет стыдно. А если мечтаете жить музыкой – никого не слушайте, просто работайте над вашей мечтой. И последнее, но не менее важное. Если вы все еще хотите стать великом и покорить весь мир – ставьте правильные промежуточные цели на своем пути. Только так вы сможете поверить в свои силы, потому что, чего уж скрывать, дорога к славе трудна и терниста.