Удо Диркшнайдер (U.D.O.): Танго на стальной фабрике
Персона Удо Диркшнайдера стабильно вызывает интерес у российской публики, и неважно, в каком качестве он приезжает к нам: со своей группой U.D.O. или с ностальгическим проектом Dirkschneider. Вокалист смог собрать приличное количество фанатов, даже приехав без группы!
В сентябре Удо посетил Москву в рамках рекламной кампании в поддержку нового альбома “Steelfactory”. 21 сентября он пообщался с журналистами в пресс-центре ТАСС, вечером того же дня была фанатская вечеринка в клубе «Подсолнухи», а на следующий день дал эксклюзивное интервью нашему журналу. Свежий релиз, очередные перестановки в составе, очередной тур по России – поводов для беседы с «дедушкой тевтонского металла» было более чем достаточно.
Вчера у тебя был достаточно насыщенный день – визит на радио, пресс-конференция, встреча с фэнами. Не устаёшь ли ты от всего этого?
Это часть моей работы. Для раскрутки каждого альбома приходится много трудиться, так что я давно привык к этому.
Новость, которая ошарашила всех накануне твоего визита в Москву, – это уход Фитти Винхольда. Как давно было принято это решение?
Фитти долго раздумывал и в итоге решил, что больше не хочет ездить на гастроли. Он устал от бесконечных разъездов и хочет проводить больше времени с семьёй, заниматься делами, не связанными с музыкой. Однако он всё равно останется в поле зрения и сможет помочь в работе над песнями. Конечно, мне будет его не хватать. Он был в этой группе 22 года – кажется, это целая вечность. Но что поделать? Шоу должно продолжаться!
Трудно поверить, что прошло уже столько времени… Кажется, это было лет пять назад! Скажи, а как ты вообще вышел на Фитти, когда собрался возрождать U.D.O.? Он ведь тогда уже много лет не играл на басу…
Изначально я даже не думал о его кандидатуре. Когда я решил возродить U.D.O., мне нужен был басист, мои знакомые советовали мне тех, кто был у них на примете… И вот однажды я был вместе семьёй на отдыхе и как-то вечером спустился в лобби отеля, чтобы посмотреть, что творится вокруг. Тут я увидел парня, который что-то фотографировал. Это был Фитти. Мы знакомы с ним, наверное, года с 1982-го, когда его группа Bullet записывала альбом в одной студии с Accept, но к тому моменту уже давно не виделись, поэтому заболтались о том, как у кого дела. Я сказал, что подыскиваю басиста в U.D.O., и спросил: «Не хочешь ли снова взяться за бас-гитару?» Вот так Фитти и оказался в группе.
Что ж, пожелаем Фитти хорошо отдохнуть от гастролей. А у тебя они как раз впереди. Нет ли волнения перед ними? Ведь ты остаёшься в команде единственным оригинальным участником, и к тому же в репертуаре больше не будет хитов Accept.
Думаю, мне не о чем беспокоиться. Да, Фитти уже не будет в группе, но Андрей с нами уже шесть лет, и он стал очень важной частью коллектива. Свен, мой сын, в группе уже три года. Кроме того, мы нашли второго гитариста. Предыдущие гитаристы, скажем так, были плохими командными игроками. Они считали себя рок-звёздами, единственными и неповторимыми. Такое отношение нашей группе не подходит. Вот почему нам пришлось обратиться за помощью к Штефану Кауфманну, который на время вернулся в U.D.O. Наш новый гитарист молод – ему 26 лет, он практически неизвестен за пределами Германии. Здорово, когда в группе есть музыканты, которые горят желанием играть. Басиста на замену Фитти мы, кстати, тоже нашли достаточно быстро. Он настоящий профессионал. Думаю, очень скоро мы объявим новый состав.
Теперь поговорим о новом альбоме “Steelfaсtory”. Звучит он просто убийственно! А в некоторых песнях, таких как “Keeper of my Soul”, ощущается влияние восточной музыки. Чья это заслуга?
Это всё влияние Андрея. Он вносит в музыку U.D.O. своеобразный русский колорит, что делает её интересной. Андрей записал на этом альбоме все партии гитары и сделал это блестяще. Я очень горжусь им.
А бывает так, что ты отвергаешь идеи Андрея как чуждые духу U.D.O.?
Партии гитары записывались в Дании под руководством Якоба Хансена. Андрей всегда предлагает какие-то идеи, и иногда я говорю: «Не, что-то не то». И после этого он начинает искать варианты: «Может, попробуем это? Или это? Или я могу сыграть вот так…» Иногда у него даже слишком много идей, так что приходится говорить: «Стоп, вот то, что нужно». Но в целом Андрей прекрасно понимает мои задумки. Когда я объясняю, какое настроение должно быть у песни, он легко это улавливает.
Да, удивительно, как Андрей вписался в U.D.O. Он словно бы всю жизнь играл с вами. А поначалу я даже сомневался, что он «придётся ко двору», в своих группах он ведь исполнял совсем другую музыку…
Андрей ещё в подростковом возрасте был фанатом U.D.O. В 15 лет он впервые побывал на моём концерте в Москве и отрывался в первом ряду. Когда я искал гитариста на смену Игорю Джианоле, Андрей прислал своё демо, и мне сразу стало понятно, что именно такой музыкант мне и нужен.
В песне “Blood on Fire” есть вставочка аргентинского танго “Кумпарсита”. Это тоже “проделки” Андрея?
Изначально мы её не планировали. Просто, бывает, делаем что-то смеха ради и оставляем так на записи. Мы раздумывали, чего бы такого вставить в песню, кто-то предложил сыграть танго, и это чудесным образом подошло!
Текст «Blood on Fire» – о страстном желании, охватывающем людей. Это может касаться и политики, ведь во многих странах у людей кипит кровь от происходящего вокруг них. Я люблю тексты, которые нельзя истолковать однозначно. Например, “Tongue Reaper”. Обычно так называют острую пищу, от которой щиплет язык. Но иногда это означает и человека, который много говорит.
Ты имел в виду кого-то конкретного, или это был собирательный образ?
Ну, можно сказать, что в песне говорится о диктаторах. Один из таких есть, например, в Америке.
В песне “Make the Move” ты поёшь о каких-то событиях, которые тебя явно разозлили и вынудили принимать жёсткие решения. Речь идёт о переменах в группе?
Иногда приходится быть жёстким. Но когда я принял решение, больше не переживаю на этот счёт. Всегда быть хорошим не получается, приходится порой быть и плохим парнем. Невозможно всегда следовать тому, чего от тебя хотят другие. Я делаю своё дело, и спустя сорок лет я по-прежнему на сцене. Значит, я принимал правильные решения.
Тексты песен “The Way” и “Pictures of my Dreams” очень похожи на подведение итогов, размышление о том, чего ты добился за свою жизнь.
“Pictures of My Dreams” – это бонус-трек. В нём действительно идёт речь о моём прошлом, и эта вещь имеет личный характер. “The Way”, напротив, касается моей карьеры и моих достижений. На новом альбоме я писал тексты сам (обычно с этим помогает бывший вокалист X-Wild Фрэнк Найт, – прим. авт.). К тому же я несколько лет занимался проектом Dirkschneider, играл старые песни Accept, и это вдохновило меня на размышления о прошлом.
Среди бонусов есть вещь “The Devil is an Angel”. О чём она?
Иногда ты думаешь о ком-то как об исчадии ада, но именно этот человек становится твоим ангелом. При первой встрече человек кажется ужасным, а когда узнаёшь его получше, понимаешь, что он не так уж и плох.
Вопрос, который тебе, наверное, задавали уже много раз: каково играть в группе с собственным сыном, барабанщиком Свеном Диркшнайдером? Изменились ли ваши отношения «отец – сын» в сторону «коллега – коллега»?
Я очень горжусь своим сыном. “Steelfactory” стал для Свена первым альбомом, в записи которого он принял участие, и всё получилось как нельзя лучше. Важно, что он продолжает развиваться. Что касается наших отношений, то я бы сказал, что они не родительские, а дружеские, и в группе он ведёт себя не как мой сын, а как обычный участник. Если нам нужно выяснить что-то личное, то мы и делаем это вдвоём, а не перед всей группой. Свену 24 года, и это плюс. У него совсем иной опыт, иной бэкграунд, и мы ощутили это, когда стали работать над новыми песнями. Кстати, и остальных музыкантов я искал из молодого поколения. Мог бы легко найти тех, кому 45-50, но этих людей уже не изменишь. А наши новые участники гораздо моложе, у них иные взгляды на многие вещи, именно это нам и было нужно. Теперь вокруг меня одни юнцы, бас-гитаристу всего 29, и на этом фоне даже Андрей в его 34 выглядит очень опытным, хотя по моим меркам он все ещё дитя. (Дружный смех.) Естественно, основы стиля U.D.O. никуда не денутся, но на новом альбоме будет больше современных веяний и идей. Именно этого я ждал от новых членов группы.
На «Steelfactory” ты решил отойти от традиции, когда имя альбому даёт одна из песен и подобрал простое, но очень выразительное название.
Мы перебрали кучу идей, и наконец Фитти сказал: «Ты ведь родом из Золингена, известного металлургической промышленностью!» Так и родилось это слово – “Steelfactory”. Наша группа подобна сталелитейному комбинату, она тоже производит металл.
В юности тебе ведь доводилось работать на настоящей фабрике, так ведь?
Эта фабрика принадлежала моей семье. Сейчас ей владеет мой брат, хотя наши родители надеялись, что семейный бизнес буду вести я. Однако меня всегда привлекала музыка. Годам к 19 я стал профессиональным певцом и начал выступать по клубам с Accept.
Кстати, а как дела у Питера, твоего брата? У него ведь была группа Vanize. Он оставил её, чтобы заниматься этой самой фабрикой?
Нет. Проблема Питера заключалась в том, что его голос был практически точной копией моего. И когда Питер пытался получить контракт с лейблом, ему говорили: «В мире уже есть один Удо Диркшнайдер, зачем нужен второй?» Он пытался гнуть свою линию, но в итоге сдался. У него есть маленькая студия, он что-то там записывает, но только ради собственного развлечения. Пробиваться на профессиональную сцену ему, пожалуй, уже поздновато.
Не секрет, что твоя невеста – из Петербурга, и ты проводишь там много времени. Как тебе там живётся?
Мне нравится Санкт-Петербург, я живу в нём наездами уже более двух лет. Часть времени я провожу на Ибице, где живёт и Фитти. У меня есть жильё и в Германии, но там я бываю совсем чуть-чуть. В Петербурге очень интересно. Моя невеста показывает мне места, которых я прежде не видел. Когда я приезжал туда на гастроли, было время посмотреть только самые знаковые достопримечательности. Сейчас я знаю много мест, о которых обычные туристы и не подозревают.
Узнают ли тебя на улицах?
Иногда люди пристально смотрят на меня, провожают взглядом, но, кажется, сами не верят, что встретили настоящего Удо Диркшнайдера. Но бывают и те, кто подходят, просят автографы или делают селфи со мной. Но такие случаи нечасты, и меня это не раздражает.
Ты один из тех артистов, что не ограничиваются концертами в Питере и Москве, а отваживаются на полноценные туры по России. Не пугают ли огромные расстояния и неизвестные города?
Когда мы собирались в первый тур по России, а это было – боже мой! – уже 20 лет назад, я был слегка напуган. В то время в Германии ходило много разных слухов о России. Но всё оказалось не так страшно. Нас отлично принимали, все были дружелюбны, мне очень понравились российские поклонники. В других странах фэны совсем не такие.
Конечно, уровень организации концертов и поездок в то время не всегда был на должном уровне, но ни с чем из ряда вон выходящим я не сталкивался. Мне было интересно оказаться тогда в России. Сейчас, как я вижу, многое изменилось.
А правда, что Штефан Кауфманн отказывался летать российскими самолётами, и поэтому вам приходилось путешествовать на поездах?
Поначалу, да, он очень боялся летать, но потом этот страх прошёл. А до этого мы были вынуждены передвигаться на поездах или автобусах.
Несколько лет назад ты записал гостевой вокал для группы Lion Twin, где играет Ян Коммет, один из участников ранней версии Accept. Как это произошло?
Я поддерживаю отношения практически со всеми бывшими музыкантами U.D.O. Так, мне недавно написал по e-mail гитарист моей самой первой группы Band X. У меня нормальные отношения со Штефаном Шварцманном, Маттиасом Дитом, “Бодо” Смущински. Иногда они приходят на мои выступления, мы общаемся. У меня ни с кем нет проблем. Пожалуй, только Игорь [Джианола] исчез с радаров, а Каспери [Хейкиннен] прекратил все контакты после ухода из группы. Что касается Яна, он позвонил мне и спросил, не смогу ли я помочь ему с записью одной из песен, и я согласился. Но с тех пор он прекратил занятия музыкой (альбом Lion Twin “Nashville” вышел в 2013 году, – прим. авт.), так как перенёс сердечный приступ.
Не так давно экс-вокалист Accept Дэвид Рис выразил желание спеть с тобой несколько песен, например, “X-T-C” или “D-Train” с альбома “Eat the Heat”. Возможно ли это?
(Смеётся.) У нас с Дэвидом замечательные отношения, мы никогда не были врагами. Может, мы где-нибудь пересечёмся и сможем выступить вместе, но мне это кажется маловероятным.
Несколько лет назад ты обещал выпустить автобиографию. Как продвигаются дела?
В последнее время я был ужасно занят. Столько дел и проектов! Я выпустил альбом с военным оркестром (“Navy Metal Night”, 2015), много гастролировал с Dirkschneider, записывал новый альбом U.D.O. Теперь я решил вплотную взяться за автобиографию и выпустить две книги – одну про Accept, а другую про U.D.O. Придётся хорошенько потрудиться!
Спасибо за интересную беседу! Каким будет твоё обращение к российским фэнам?
С нетерпением жду возможности вернуться в Россию с гастролями и новым составом. Поверьте, вы не останетесь разочарованными. Кроме того, вас ждут некоторые сюрпризы!
График российского турне U.D.O.: 28 октября – С.-Петербург, 31 октября – Воронеж, 1 ноября – Ростов-на-Дону, 2 ноября – Краснодар, 3 ноября – Ставрополь, 5 ноября – Москва, 6 ноября – Ярославль, 7 ноября – Кострома, 9 ноября – Самара, 11 ноября – Екатеринбург, 12 ноября – Челябинск, 13 ноября – Омск, 15 ноября – Калининград, 17 ноября – Уфа, 18 ноября – Нижний Новгород.
Константин ЧИЛИКИН
Фото с пресс-конференции Удо Диркшнайдера в ТАСС — Наталья Патрашова (с) Headbanger.Ru.
Концертные фото (фестиваль Moscow Metal Meeting-2014) — Катерина Межекова.
Благодарим Ирину Иванову (AFM Records) за организацию интервью.
Moscow Metal Meeting. Zelenyi Theatre, Moscow, Russia. August 30, 2014. Photo by Katerina Mezhekova for InRock.
