Фил Льюис (L.A. Guns): Неслучайный реюнион
Конфликт между гитаристом и вокалистом – классический сюжет в истории рок-группы. Достаточно вспомнить ссоры Яна Гиллана и Ричи Блэкмора, Стивена Тайлера и Джо Перри, Роджера Долтри и Пита Тауншенда, Дэвида Ли Рота и Эдди Ван Халена… Даже родные братья Крис и Рич Робинсоны умудрялись ругаться на этой почве. 15 лет назад такой разлад произошёл и между участниками L. A. Guns Филом Льюисом и Трэйси Ганзом. В результате появилось две версии группы, и фэны недоумевали, какая же из них легитимная.
Но вот наконец-то музыканты сумели уладить все недоразумения, из двух составов L. A. Guns был собран один, и это явно пошло на пользу творческому процессу. Новый альбом “The Missing Peace” звучит в лучших традициях «голливудских вампиров»! Чем не повод для беседы с Филом Льюисом, который оказался приветливым и внимательным собеседником.
Здравствуй, Фил! Привет из России!
О, Россия! Очень необычно! Не так уж часто мне приходится разговаривать с кем-то из вашей страны. Как жизнь?
Отлично! А у тебя? Менеджер группы говорила, что вы собирались на гастроли в Японию. Как всё прошло?
Да, мы вернулись из Японии два дня назад. Это была короткая поездка. Мы отыграли всего один концерт и улетели на следующий день. Так непривычно! Мы выступали в Токио на крупном метал-фестивале “Loud Park” перед 25 тысячами человек. Концерт прошёл «на ура».
Что ж, перейдём к событиям в лагере L. A. Guns. Знаю, что тебя уже много раз спрашивали об этом, но всё-таки – как получилось, что вы с Трейси зарыли топор войны?
Это произошло не сразу. В 2014 году, перед Рождеством, в Лас-Вегасе состоялось одно благотворительное мероприятие, целью которого был сбор средств на игрушки для бедных детей. Трэйси согласился выступить там со своей группой. Организаторы мероприятия также попросили меня исполнить несколько песен. Я согласился, всё прошло очень хорошо. Потом мне предстояло дать два сольных акустических концерта, и я пригласил Трэйси выступить со мной на обоих шоу. Пока мы готовились к этим концертам, он сыграл мне несколько вещей, которые он готовил для своей новой записи. С этого всё и началось. Реюнион не планировался изначально, просто так всё срослось. Было здорово увидеться после стольких лет, снова стать друзьями. Думаю, это было правильным решением для нас обоих.
Правильно ли я понимаю, что название “The Missing Peace” («Мир, которого не хватало») как раз о вашем примирении с Трэйси?
Да. Тут важно значение слова «мир» – отсутствие вражды. Думаю, это название объясняет суть ситуации. Я действительно скучал по Трэйси, а он – по мне. Мне казалось, что без примирения с Трэйси чего-то не хватает, и я рад, что всё встало на свои места.
Это очень здорово! Но в итоге получилась забавная ситуация – ты ушёл из L.A. Guns, чтобы присоединиться к L.A. Guns. Какова судьба того состава с барабанщиком Стивом Райли?
Как ты знаешь, какое-то время существовало две версии L.A. Guns, и мне тут нечем гордиться – скорее этого надо стыдиться. В общей сложности через эти группы прошло порядка 47 музыкантов. Наверное, мы поставили своеобразный рекорд, вплотную подойдя к числу 50! Это даже забавно. Но всё это уже не важно, потому что теперь есть одна версия L.A. Guns. Из той версии L.A. Guns, где был Стив, со мной ушёл гитарист Майкл Грант, а из группы Трейси мы взяли басиста Джонни Мартина и барабанщика Шейна Фитцгиббона. В итоге мы собрали идеальный состав.
Я очень рад за вас с Трейси! Новый альбом даёт хорошего пинка!
Рад, что альбом тебе понравился. Какая песня у тебя любимая?
Их много. Например, “The Devil Made Me Do It”, “Speed” и “Baby Gotta Fever”… Кстати, легко ли было работать с Трэйси после столь длительного перерыва?
У нас совсем не было трудностей. Всё шло очень легко, альбом был сделан быстро, Трэйси проделал отличную работу как продюсер. Он вынашивал идею этого альбома несколько лет и имел чёткое представление, чего хочет добиться. Трэйси показал себя лидером, а мы усердно работали, при этом получали от процесса огромное удовольствие. В сочинение песен были вовлечены все – Джонни, Шейн и Майкл предлагали идеи для песен. Так что альбом стал плодом коллективных усилий. Мы даже обсудили возможность записи ещё одного диска.
Мне показалось, что “The Missing Peace” звучит в духе ранних L.A. Guns.
Да, это так, хотя мы и не пытались создать ностальгическую запись, не было цели сделать диск, звучащий как “Cocked & Loaded” или “Hollywood Vampires”, просто так получилось. Но ты прав, на новом альбоме есть фрагменты, напоминающие о нашем прошлом. Это вполне естественно, ведь в сочинении песен участвовали мы с Трэйси. Но есть и вещи, которых мы никогда не делали в начале нашей карьеры. Например, заглавный трек. Он напоминает Dio или Rainbow – такое нечасто услышишь на записях L.A. Guns. Мне нравится эта композиция. Она демонстрирует нашу способность сочинять что-то новое и свежее.
В некоторых песнях есть забавные намёки на другие группы. Например, в “Speed” есть слова “Nobody gonna take my car” – явная отсылка к “Highway Star” Deep Purple. Вы это нарочно сделали?
Да, ты прав. Мне нравится Deep Purple! У нас много таких перекличек с группами, которые на нас повлияли. “The Flood’s Just the Fault of the Rain”, к примеру, заставляет вспомнить “The House of the Rising Sun” The Animals. Но это не копия и не плагиат, а наша дань уважения. И такие намёки на разные группы мы раскидали по всему альбому.
Мне лично показалось, что “The Missing Peace” – это своеобразное музыкальное путешествие от 1960-х к 1990-м. В “A Drop of Bleach” чувствуется влияние Nirvana, чей первый альбом так и назывался – “Bleach”.
(Дружный смех). В случае с этой песней сходство с Nirvana получилось ненамеренным. Но твоё наблюдение очень интересно.
В одном из интервью Трэйси говорил, что текст песни “Christine” на самом деле – про ваши с ним отношения.
(Смеётся). Забавно. Кристин – это дочка Джейн (Джейн Мэнсфилд, актриса, погибшая в автокатастрофе в 1967 году. Ей посвящена песня “Ballad Of Jayne” с альбома “Cocked & Loaded”, – прим. авт.). Текст этой песни сочинил наш барабанщик Шейн Фитцгиббон. Он принёс текст на репетицию, и когда я стал читать слова, то подумал, что они, наверное, о дедушке и бабушке Шейна или о ком-то ещё из его семьи. В общем, я считал, что это такая романтическая и трогательная песня, и даже не задумывался, что Шейн написал её о нас с Трэйси. Но если вчитаться в слова песни, то всё встаёт на свои места – песня действительно о нас. И я единственный об этом не догадывался!
Ты спрашивал меня о моих любимых песнях на новом альбоме, а что больше всего нравится тебе?
Я слушаю этот альбом с двух разных позиций. Сперва как непосредственный участник записи. И естественно, в этой роли я концентрируюсь на каждой конкретной песне. А сейчас я слушаю альбом целиком – порядок песен, то, как они сочетаются между собой – всё это важно. Так слушали альбомы в прошлом, когда покупали их на пластинках. Сейчас люди останавливают внимание на чём-то одном: «Вот это – хит, а всё остальное так себе». Нам важно создавать альбомы, которые воспринимаются как одно целое и слушаются от начала до конца. Тем, кто ещё не послушал альбом, я могу сказать: да, на диске есть крутые вещи типа “Speed”, которые врезаются в память сразу же, но там есть и песни, которые нужно послушать несколько раз, чтобы по-настоящему оценить. Ну а если всё-таки выбирать песню, которая мне нравится больше других, то сейчас это “The Devil Made Me Do It”. Скоро у нас начнутся репетиции, и мы планируем включить её в концертный сет. Кроме неё, в программу должны войти “Christine” и “Baby Gotta Fever”. Мы планируем исполнять живьём пять-шесть новых песен. Возможно, за один концерт мы будем играть по две-три. Мы хотим, чтобы сет-лист был интересным и для нас, и для фэнов, особенно если мы будем выступать где-то по два вечера подряд.
Меня всегда интересовало, как вообще группы определяют порядок треков на альбоме. Почему одна песня становится номером три, а другая – номером семь?
О том, как расположить песни на альбоме, нам рассказал Энди Джонс. Вообще, если знаешь, к чему стремишься, то всё получается достаточно легко. Нужно записать названия песен на бумаге и посмотреть, как это выглядит, а затем поменять песни местами, если что-то не нравится. Это не такой уж длительный процесс. Именно так мы и работали над трек-листом в этот раз. Например, с песней “The Missing Peace” всё было понятно сразу – она должна закрывать альбом. Очередность некоторых вещей была очевидна, над расположением других пришлось немного подумать. Но этот метод с выписыванием названий в определённом порядке работает. Так проще, чем обдумывать всё в голове.
Ты упомянул “The Devil Made Me Do It”. Что вдохновило на её создание?
Это песня Майкла Гранта. Он сочинил её какое-то время назад, и мы хотели записать её с той версией L.A. Guns, в которой мы играли со Стивом Райли, но проблема была в том, что Стив не хотел записывать новый альбом. У нас был альбом “Hollywood Forever”, мне он нравился, и я хотел вернуться в студию, записать что-то новое. Но это не входило в планы Стива. Так что мы решили использовать её на этом диске, и песня вписалась в контекст наилучшим образом.
Традиционный вопрос ближе к концу интервью – хочется ли тебе выступить в России?
Конечно, я бы хотел выступить у вас. Я совсем незнаком с Россией, никогда не бывал у вас, даже на стыковочных рейсах через вашу страну не летал. Но думаю, у вас есть много поклонников рока. Если доведётся побывать в Москве или Санкт-Петербурге, это будет для меня совершенно новый опыт.
В конце 1980-х – начале 1990-х L. A. Guns были весьма популярны в нашей стране, песня “Crystal Eyes” была большим хитом.
Неужели?
Да. Она была на всевозможных сборниках баллад, правда, это всё были пиратские кассеты…
Да и ладно. Я ведь понятия не имел, что наша песня была популярна в России. “Crystal Eyes” – отличная песня. Она о моей дочери. Мы написали эту вещь вместе с Трэйси. Людям она по душе, но нам трудно втиснуть её в концертный сет, ведь нам приходится исполнять “Ballad Of Jayne”, а теперь ещё будет и “Christine”… Нам нужно быть осторожными и следить, чтобы в сет-листе не было слишком много баллад.
К слову о популярности: чего тебе стоило добиться успеха с L. A. Guns? Нередко людям кажется, что группы типа вашей или Guns N’ Roses в 80-е годы становились популярными в одночасье, без всяких усилий. Но ведь так не бывает…
Ну, Guns N’ Roses – это феноменальная группа, и её успех – нечто труднообъяснимое. Они действительно быстро набрали обороты, потому что “Appetite For Destruction” – это идеальная рок-запись, которая стала саундтреком к жизням многих людей и до сих пор остаётся таковой. Нам же для успеха потребовалось приложить больше усилий. Мне нравится “Appetite For Destruction” и кое-что из того, что Guns N’ Roses делали потом, но этот альбом для меня так и остался пиком их творчества. С нами всё было по-другому. “Cocked & Loaded” стал шагом вперёд по сравнению с дебютным релизом, а на “Hollywood Vampires” мы двинулись чуть в другую сторону.
Пришлось ли тебе пожертвовать чем-то ради этого успеха?
Хороший вопрос. Многим кажется, что невозможно иметь семью и быть гастролирующим музыкантом. Был момент, когда я уходил из музыки – примерно в 1999-2000 годах. Это случилось, когда я стал отцом. У меня появилась обычная работа – целых четыре года я был сотрудником телевизионной компании. Я даже думал, что всё – с музыкой покончено, теперь она для меня будет только хобби. Так было до первого реюниона группы в оригинальном составе. В итоге мне удалось совместить семью и карьеру музыканта, хотя это и не так просто. У меня хорошие отношения с дочкой, чего не скажешь об отношениях с её матерью.
Жаль это слышать…
Всё в порядке. Такова жизнь. Я никогда не планировал, что стану семьянином, устроюсь на работу. Просто так получилось. В жизни многое выходит само по себе.
У многих музыкантов уже вышли книги или автобиографии. Тебе не хочется написать свою книгу?
Хотелось, я думал над этим. Но жизнь продолжается, и вместе с ней начинается новая глава или новая история. Я не готов написать последнюю главу в своей книге.
Роуди МАКГВАЙР
(Rowdy McGuire) (с) goodtimesrock.ru.
Благодарим Кэрол Мэйвлетт (Carol Maivelett) за организацию интервью.
Опубликовано в «ИнРоке» №82/2017.
