Боб Кэтли (Magnum): Сюрпризы на дороге в вечность
Каждый новый альбом Magnum – праздник для поклонников мелодик-рока. Гитарист Тони Кларкин и его коллектив раз за разом выдают работы высочайшего качества. Не стал исключением и “Lost On the Road to Eternity”, на котором Magnum сочетают свежие идеи и верность выбранному стилю.
О том, как создавался двадцатый по счёту альбом группы, рассказывает её вокалист Боб Кэтли. Боб оказался приветливым и словоохотливым собеседником, на каждый вопрос он стремился ответить максимально подобно, а мягкий, бархатистый голос вкупе с вальяжной манерой говорить оказывали чарующий эффект – так бы и слушал, не отрываясь!
Привет, Боб! Очень рад тебя слышать. Для меня, как для давнего поклонника Magnum, это словно ребёнку встретить Санта-Клауса.
(Смеётся.) Боб Санта-Клаус… Что ж, неплохо. Ну, давай приступим. О чём ты хочешь поговорить?
В основном – о новом альбоме. В последнее время группа переживает творческий подъём, новые работы выходят каждые два года – с чем это связано? Это Тони никак не может остановиться, или вся группа?
Конечно, идеи новых песен исходят от Тони. Он постоянно что-то сочиняет, неважно, дома мы или в турне. Поездки, события, просто общение, новости по телевизору или в газетах – всё это может стать идеями для песен. Ты прав насчёт того, что цикл у нас двухлетний – год уходит на сочинение и запись, ещё год – на турне в поддержку альбома.
Как только мы возвращаемся с гастролей, Тони идёт в домашнюю студию и начинает колдовать над новым материалом. Затем он предлагает мне послушать то, что получилось. Тони оставляет место для вокала, чтобы я смог всё исполнить, как мне необходимо, при этом вложив в песни нужные эмоции. Иногда я пою достаточно агрессивно, некоторые вещи выходят грустными, меланхоличными, но я всё равно стараюсь спеть их так, чтобы ощущалась надежда.
К тому же Тони прекрасный продюсер. Мы играем вместе с середины 1970-х, думаю, за это время мы заметно прибавили и как музыканты, и как композиторы. Мы любим то, чем мы занимаемся.
После стольких лет работы остались ли ещё сюрпризы, которые может вам преподнести Тони?
Да. Обычно я первый, кому он показывает свои наработки. И у него всегда находятся идеи, которые приводят меня в изумление. Он не эксплуатирует одни и те же образы, всегда старается придумать что-то оригинальное. Я даже не возьмусь предположить, как будет звучать следующий альбом — наверняка совсем не похоже на этот. Что касается текстов, то мне нужно вкладывать в пение эмоции, поэтому я порой спрашиваю у Тони: «О чём эта песня?» Работать с Тони – настоящее удовольствие, он умудряется избегать очевидных и скучных тем.
Новый альбом это подтверждает. Например, “Welcome to the Cosmic Cabaret”. Расскажи об этой необычной вещи подробнее!
Название появилось после того, как кто-то назвал Тони космическим человеком. Он изумился: «Ого, космический! Любопытно!» (Смеётся.) По поводу смысла песни лучше заглянуть в буклет. Если честно, я не слишком хорошо помню… Вообще, Тони нравится, когда слушатель сам решает, о чём та или иная песня. Я бы не хотел разрушать магию воображения. Это как с книгами и фильмами. Бывает, читаешь книгу и представляешь себе что-то, а в фильме тебе предлагают готовый образ. Так что пусть каждый сам представит, о чём повествует “Welcome to the Cosmic Cabaret”.
В заглавном треке альбома спел Тобиас Заммет, что тоже стало сюрпризом. Первый раз на альбоме Magnum поёт кто-то кроме тебя!
Как ты знаешь, я принимал участие в записи альбомов Avantasia, и получил от этого огромное удовольствие. И вот Тони как-то спросил меня, не хочу ли я записать дуэт с Замметом на новом альбоме, предположив, что лучше всего подойдет “Lost On the Road to Eternity”. Я ответил: «Без проблем! Давай узнаем, что думает сам Тоби». Тот сказал, что для него это большая честь, мы поделили партии в куплетах и спели дуэтом в припевах. Это была замечательная идея! Надеюсь, и нашим поклонникам, и фанатам Edguy понравится то, что мы сделали.
Ещё один сюрприз – песня “Storm Baby”. Местами она похожа на молитву или исповедь, а кое-где твой голос звучит очень грозно. Не сложно ли было исполнять эту вещь?
Суть в том, что хороший певец владеет разными техниками пения. Ты правильно подметил, что в куплетах я пою мягко, а в припевах добавляю эмоций. В “Storm Baby” есть ощущение меланхолии, и в то же время есть слова утешения. Я пою: «Уверен, ты справишься со всеми невзгодами». И эти строки надо петь нежно. А в припеве я прибавляю, делаю голос жёстче. Но вообще я так делаю во многих песнях. Стараюсь не просто произносить слова, а вкладывать эмоции, чтобы усилить эффект от песни. Думаю, так поступает любой хороший вокалист. Например, мне нравится пение Михаэля Киске, с которым я очень дружен. Михаэль может петь и мягко, и весьма резко, он может звучать как Элвис Пресли, а через секунду вопить как Роб Хэлфорд. Йорн Ланде тоже из числа таких вокалистов. Он хорошо подражает Ронни Дио, но может звучать и как Дэвид Ковердейл. Вот и я так же перехожу от одной манеры пения к другой в “Storm Baby”. Это прекрасная песня, которая держит слушателя в напряжении.
Знаешь, это какое-то волшебство. Ты не сочиняешь текстов, но при этом умудряешься петь их так, что тебе хочется верить.
Спасибо на добром слове! Суть в том, что Тони пишет отличные песни. Он знает мои возможности и прекрасно представляет, что требуется в каждом случае. Я же песен никогда не сочинял, меня вполне устраивает быть просто вокалистом. И у меня нет ни капли зависти к Тони. Нельзя научиться быть композитором, так же как и нельзя научиться быть вокалистом. Чтобы им быть, нужно иметь врождённый талант, задатки, которые потом будешь развивать. Чем больше занимаешься пением, тем лучше поёшь. Так что я не страдаю от того, что не сочиняю песен. Люди нередко говорят мне: «О, ты поёшь так, словно ты и написал эту песню». Обычно я отвечаю: «Спасибо, конечно, но нет. Всё дело в песне. Она заставляет меня вкладывать эмоции».
В одном из старых интервью вас сравнивали с братьями: Тони – старший брат, готовый защитить тебя, а ты – младший, который повсюду следует за ним.
(Посмеивается.) Мы работаем вместе уже много лет. Конечно же, я не хожу по пятам за Тони (смеётся). Я записал шесть сольных альбомов. У каждого из нас есть своя жизнь, своя семья. Но секрет в том, что мы с Тони мыслим в одном направлении. Мы оба хотим, чтобы Magnum оставалась влиятельной группой, хотим выступать вместе в разных странах. Мы бы хотели выступить в России, например. Много лет назад мы уже выступали в Санкт-Петербурге на большой площади. Это выступление показывали по ТВ по всей стране. Я бывал в Москве с Avantasia, и нас ждал очень тёплый приём. Наш новый альбом был тепло принят в Америке, где мы не выступали со времён тура на разогреве у Оззи Осборна в начале 80-х…
Насколько я помню, выступление в Санкт-Петербурге состоялось в 1992 году, и вы тогда играли «под фанеру» вместе с Venom, UFO и некоторыми другими. Это ведь тогда Фил Могг, будучи пьяным, свалился со сцены и сломал ногу?
(Хохочет.) Именно! Группам тогда пришлось выступать «под фанеру», в смысле, играли-то мы живьём, но подзвучивали нас студийными треками. Что касается Фила, то он был порядком пьян. Был прекрасный день, Фил перебрал и в какой-то момент потерял контроль над собой, оступился и сломал ногу. У UFO была бэк-вокалистка, которая продолжала петь, пока Фил забирался обратно на сцену, но из колонок продолжал звучать его вокал (смеётся). Девушка, конечно, пыталась изобразить, что это она так пела, но вышло явно неубедительно. Естественно, публика раскусила этот трюк. Злоключения Фила на этом не закончились. Когда он забрался на сцену, то завалился на барабаны. Остальные музыканты выглядели обескураженными: «Что нам делать? Продолжать дальше или уходить со сцены?» Это забавно вспоминать спустя много лет.
Да уж! Но давай вернёмся к новому альбому. У меня есть несколько вопросов о его оформлении. Почему, например, вы решили использовать логотип времён “Chase the Dragon” (1982)?
Ты прав, на предыдущих альбомах мы использовали логотип времён “On the Storyteller’s Night” (1985), но увидев обложку “Lost On the Road to Eternity”, поняли, что к ней лучше подойдёт логотип с “Chase the Dragon”. На обложке изображены смерть с косой, ангел, а также герои сказок, и логотип, о котором мы говорим, идеально вписался. Мне нравится эта обложка, она получилась яркой и красочной.
На обложке присутствует и мальчик в полосатой одежде, который уже появлялся на ваших альбомах. Это ваш талисман? Есть ли у него имя?
(Смеётся.) Да, он был на обложках двух предыдущих альбомов. Но я бы не назвал его талисманом, просто он стал частью оформления наших работ. На этот раз мальчик символизирует собой ощущение потерянности. Нередко люди утрачивают жизненные ориентиры, им нужна помощь, чтобы вернуться к нормальной жизни. С каждым такое бывало, и в таких случаях надо помнить, что ты не один, что у тебя есть семья и друзья. Именно это и символизирует мальчик – он потерялся, а сказочные герои пытаются подсказать ему, в каком же направлении двигаться.
Новый альбом стал первым для клавишника Рика Бентона и барабанщика Ли Морриса. Я в курсе, что вы расстались с Марком Стенвэем не самым лучшим образом (напомним, что Марк покинул Magnum в декабре 2016 года посреди турне “Divine Lies Winter Tour”, и в ответ группа записала на новом альбоме едкую и полную желчи песню “Ya Wanna Be Someone”), так что не буду снова поднимать ил со дна. Поговорим о том, что Рик привнёс в группу. Как вам удалось подыскать замену Марку так быстро?
Мы познакомились с Риком через Ребекку Даунс, с которой мы как-то выступали в Великобритании. Так что когда Марк ушёл, кхм, неожиданно для нас, нам пришлось срочно искать ему замену, ведь мы тогда гастролировали! Мы спросили Рика, не мог бы он присоединиться к группе… через два дня. Нам предстояло выступить в Дублине, где мы не играли до этого 25 лет, так что мы просто не имели права отменять концерт. Рик согласился, сыграл на высшем уровне, и мы предложили ему войти в состав группы. Никаких поисков, прослушиваний мы не устраивали.
Рик – замечательный человек, он привнёс свой стиль и множество свежих идей. Марку я желаю всего наилучшего. Вероятно, он не был счастлив в группе, так что надеюсь, сейчас у него всё хорошо. Мы же явно выиграли от того, что стали работать с Риком. Это явно пойдёт на пользу группе как в плане гастрольных обязательств, так и студийных записей.
С Риком понятно, а как вы заполучили Ли Морриса? Он ведь до этого играл в Paradise Lost музыку, весьма далёкую от Magnum.
Долгое время мы сотрудничали с Харри Джеймсом, который также играет в Thunder. Он прекрасный музыкант, но наш график становится всё более загруженным, и мы не хотели быть зависимыми от его концертов с Thunder. К чести Харри, он всё отлично понял, и мы расстались друзьями. Что касается Ли, я знаю его ещё с конца 90-х. И если Харри – хороший барабанщик, то Ли – просто отменный (смеётся). Конечно, они очень разные, и их нельзя сравнивать. Нам очень понравилось работать с Ли, он хороший человек и очень надёжный коллега. Так что теперь, когда нам звонит концертный агент, мы отвечаем: «Да, мы готовы отыграть эти концерты». Нам больше не надо сверяться с графиком Харри. Думаю, нынешний состав гораздо лучше предыдущего. Новые участники сделали группу сильнее.
У меня осталась пара вопросов, если ты ещё не устал.
На пару вопросов силы найдутся (посмеивается).
Расскажи, как ты нашёл свою манеру пения? Я знаю, что до того, как Magnum начали исполнять собственные песни, вы провели несколько лет, играя каверы по клубам Великобритании. Помогло ли это в поиске своего стиля?
Вообще я играю в группах, начиная, боже мой, с середины 60-х (смеётся). Тогда я исполнял только каверы. Потом, закончив школу, я начал петь в одном ночном клубе, но и там продолжал заниматься той же ерундой, чужими песнями. Потом я познакомился с Тони Кларкином и Кексом Горином (оригинальный барабанщик Magnum, умерший в 2007 году, — прим. авт.), началась история Magnum, и пару лет мы тоже играли каверы. А затем я сказал, что сыт этим по горло. Тони ответил: «Ладно, будем играть собственные вещи». И мы начали исполнять музыку Тони.
Нередко к нам присоединялись другие музыканты, чтобы поджемовать. Однажды с нами играл сам Джон Бонэм. Но обычно народ приходил просто потанцевать, а песни Тони для этого не очень подходили, и владельцы клубов просили нас исполнять то, что люди знают. Каверы дают голосу нужную практику. Долгие годы я пытался копировать чужие голоса, петь максимально близко к оригиналу. Моими любимыми рок-певцами были Ронни Джеймс Дио, Стив Перри, Лу Грэмм и Дэвид Ковердейл. Конечно, сперва я старался быть похожим на них, но со временем сумел выработать собственную манеру пения, что слышно на нашем первом альбоме “Kingdom of Darkness”. Ну а затем от альбома к альбому я всё больше прогрессировал, и мой голос стал уникальным. Но этого не было бы без долгих лет копирования других певцов. Мне кажется это вполне естественным – сперва ты стремишься быть похожим на кого-то, а потом становишься самим собой. Мне повезло, что я смог сохранить свой голос. Секрет в том, что я люблю его, мы с ним хорошие друзья (смеётся).
И последний вопрос. В конце 70-х – начале 80-х вы много гастролировали с хэви-металлическими командами, такими как Judas Priest и Tygers of Pan Tang. А Magnum тогда не думали ли утяжелить свой звук?
В какой-то момент нас тоже причисляли к когорте NWOBHM, к группам вроде Iron Maiden, Saxon, Def Leppard и Judas Priest. Хотя стилистически мы, хард-рокеры, и не вписывались в эти рамки, это было не так уж и плохо. Люди постепенно начинали узнавать нас: «О, Magnum! Ну да, неплохая группа». В наш первый британский тур мы поехали на разогреве у Judas Priest. Затем мы играли перед Blue Oyster Cult, что тоже принесло нам новых поклонников. Ну а потом поехали на гастроли вместе с Whitesnake. Это были хорошие времена. Мы также выступали в США вместе с Оззи. Турне продлилось три недели, а потом Оззи потерял голос, и нам пришлось возвращаться домой. После того, как тур возобновился, Рэнди Роудс погиб в авиакатастрофе, и Оззи взял Брэда Гиллиса. Жаль, что всё так вышло… Однако у нас дела стали идти всё лучше и лучше, и мы уже гастролировали как хедлайнеры. В середине 80-х мы собирали арены. Например, во времена альбома “Wings of Heaven” (1988) мы дали сольный концерт на «Уэмбли»! Так что хотя мы и были мелодик-роковой группой, смогли извлечь определённую пользу из того, что поначалу нас причисляли к хэви-командам. Это стало для нас отправной точкой, а затем у нас появились собственные поклонники, число которых в 80-е неуклонно росло.
Что ж, большое спасибо за интересную беседу!
Тебе тоже спасибо! Надеюсь, мы как-нибудь заедем к вам. А пока слушайте новый альбом. Кстати! С нами ведь будет выступать русская группа Red’s Cool. Ну, всё, был рад пообщаться!
Роуди МАКГВАЙР
Благодарим Максима Былкина («Союз Music») за организацию интервью и предоставленные фотографии.
Опубликовано в ИнРоке №84/2018.
