От дум-дэта до прог-рока, далее везде: будь на месте наших героев иная команда, такое музыкальное путешествие давно бы отпугнуло всех её фанатов. Но Anathema – счастливое исключение. Потому что, как бы не менялись британцы, их невозможно не любить – за открытость, честность и стремление к творчеству, а не удовлетворению желаний аудитории.

Новый альбом Anathema “The Optimist” выходит практически одновременно с началом их гастролей, первыми датами которых будут концерты в Москве и Петербурге (8 и 9 июня соответственно). И в этом диске есть, что обсудить – история “Оптимиста”. В пресс-релизе, посвященном новому диску, гитарист Дэнни Кавана называет альбом “полубиографическим”, признаваясь, что группа вручила герою “собственные надежды и страхи”. Известно также, что отправной точкой к написанию альбома стал диск “A Fine Day To Exit”, причём на его обложке изображен пляж Silver Strand в Сан-Диего – то самое последнее место, где видели Оптимиста. А что случилось с ним дальше – предстоит гадать слушателям…
Конечно, одними гаданиями о судьбах Оптимиста разговор с Дэнни не исчерпывается. Речь зашла о том, во что верить и не верить, чего бояться и к чему стремиться в современном мире, о борьбе независимых артистов за выживание, о том, как свести концы с концами и сохранить в своей музыке творческое начало. Группе Anathema это отлично удается.

Добрый вечер, и привет из России!
Привет, спасибо. Будет интересно – мы долго не выступали… Хочется снова заняться своим обычным делом: создавать вокруг себя некое личное пространство, в которое я погружаюсь, даже когда передо мной тысяча зрителей, как в Москве. Так я могу общаться с аудиторией, оставаясь в своём собственном футляре.

Говорят, многие интроверты так делают – ищут способ наладить общение, не сливаясь с аудиторией.
Не думаю, что мои друзья или родные назвали бы меня интровертом. Я ведь меняюсь со временем… Если я интроверт, то разве только в том смысле, что не на моём лице не написано, что у меня в душе происходит, а ведь я много размышляю и в моей жизни бывает много событий. Но многое отражается в музыке. Кажется, я и так в ней достаточно себя раскрываю. Когда мне попадаются люди, с которыми приятно общаться, я это делаю. Возможно, дело не в самих контактах, а в их количестве, когда оказываешься в режиме постоянной гонки — проснуться во столько-то, попасть на тот автобус, успеть на этот рейс, и вдруг тебя постоянно окружает с десяток человек, не меньше…

«СТАТУСА СЕЛЕБРИТИ У НАС НЕТ. ЭТО НЕ БЕДА».

Как вы справляетесь с этим безумным гастрольным графиком?
Непросто, но это вопрос выживания. Я не молод уже, и не пью. Точнее, пью, и много — но кофе. И стараюсь выспаться, когда это получается. Но такая возможность есть не всегда, и, наверное, этот недосып и делает меня слегка нелюдимым. Я могу быть и очень общительным, зависит от того, какой день мне выпал. Но я всё-таки люблю турне, особенные когда мы перемещаемся на автобусе, потому что в конце каждого дня нас ожидает хороший вечер. То есть концерт.

То есть, в каком-то смысле, вы сами создаете себе развлечения?
Думаю, в турне я в некотором смысле сам себе хозяин, у меня не так много обязанностей, но всё же это трудная работа, просто за счет того, что она очень изнурительна. Иногда к нам в туре присоединяются, скажем, журналисты, и они изумляются — через неделю они уже совсем неживые, а мы так проводим по восемь недель подряд, по 20-30 недель в году… Но это неизбежная часть нашей музыкантской работы. Особенно сейчас, когда по-другому не заработаешь. Если ты не знаменитость, не давая концертов, ты не выживешь. Статуса селебрити у нас нет. Но это и не беда.

А он вообще нужен, этот статус? Фанаты вас любят, а какое дело до остальной публики?
Мне это не нужно, но ненавязчиво расширить аудиторию и не думать больше о деньгах было бы неплохо. У популярности есть много минусов, но финансовая стабильность — это хорошо.

Многие музыканты сейчас ругают стриминговые сервисы за то, что они отнимают у них возможность жить за счет музыки. С другой стороны, говорят, что тенденция изменилась, и люди снова начинают платить за музыку…
Я не понимаю, как… Большинство пользуется Spotify и его аналогами, а с этого музыканты не получают прибыли – она достается владельцам.

Говорят, стриминг может работать как канал продвижения, особенно для альтернативных жанров, с помощью механизма рекомендаций предлагая новую музыку людям в зависимости от их вкуса, а дальше они уже начнут что-то покупать.
Получится монополия.

Хотя сами стриминговые сервисы сейчас прибыли не получают — пока они создают алгоритмы и привлекают новых слушателей, деньги уходят рекорд-лейблам.
То есть они – убыточны?

По крайней мере, так говорят.
И поделом! Вы можете себе представить, что это вообще-то скандинавы изобрели? А я-то думал, они милые.

«МНОГО ЛЕТ НАЗАД У НАС МОГЛО БЫ БЫТЬ ДРУГОЕ НАЗВАНИЕ… НО ЭТО — В ПРОШЛОМ».

Вы говорили, что не выставляете напоказ личные переживания, но они отражаются в музыке. Описание нового альбома “The Optimist” говорит о том, что он станет “самой мрачной записью Anathema на сегодняшний день”. Легко было предположить, что эта мрачность связана с тем, что происходит в мире вокруг.
Нет, это не о происходящем в мире. Оно влияет и на внутренний мир, но этот альбом – не политический.

Я не о политике даже, просто мир сейчас все мрачнее, и я думала, это о тьме снаружи, а оказалось, вы – о тьме внутри.
Если честно, последние два года были непростыми… Поэтому большая часть из того, что написано мной для этого альбома – мрачная, основанная на фортепиано музыка. Такой у меня был материал. Не знаю, что нам готовит будущее, но эти два года были для меня именно такими. Посмотрим, каким получится следующий альбом…

А сколько времени вы потратили на создание альбома “The Optimist”?
Большую часть 2016 года, особенно с апреля… Начали в декабре, но сам процесс сочинения не прекращался до последней минуты. Так что — 10 месяцев.

Поклонники, конечно, услышат в нем что-то свое. Некоторые уже посчитали это мрачное звучание отсылкой ко временам, когда вы начинали и играли дум-метал…
Ну, это потому что они со своим отношением к музыке застряли в том времени. Я бы это дум-металом не называл. Много лет назад у нас могло быть другое название, но… это в — прошлом. Но они могут искать намёки, если хотят — мне уже всё равно, кто что думает.

Правда?
Я люблю выводить людей из себя. Когда сетевые комментаторы набрасываются на меня, я только смеюсь. Фэны могут искать какие угодно намёки, мне уже давно безразлично, кто что думает…

Это и хорошо, лучше уж смеяться. 2015-2016 принесли так много горя. Музыканты умирали один за другим. Вот теперь Крис Корнелл…
Знаю. Его друзья, наверно, сейчас раздавлены.

Вы, наверное, тоже расстроены…
Я его не знал лично. Меня не столько сама смерть печалит, сколько страдание. Страдание само по себе страшнее смерти.

«Я НЕ НОШУ МАСКУ ПЕРЕД ЗРИТЕЛЯМИ. НА СЦЕНЕ Я НЕ ПЕРЕСТАЮ БЫТЬ СОБОЙ».

И это находит отражение в музыке, особенно в новом альбоме.
Ну, люди увидят то, что хотят увидеть… А новый альбом получился своеобразный.

Слышала, что “The Optimist” записывали вживую в студии, сразу целиком…
Нет, не так было. В один приём мы записали треки основы, такие как ударные. То есть, когда мы записывали барабаны, играли в студии все вместе, потому что это создаёт нужную атмосферу. Даже если потом из этой сессии остаются только ударные, а всё остальное дописывается позже, это живое чувство всё равно сохраняется. Так было и у нас — большая часть партий была записана уже потом.

История “The Optimist” отталкивается от сюжета диска 2001 года. Нет ли у вас планов повторить это, “зацепок” для продолжения в предыдущих альбомах?
Таких планов у меня нет. Интересно, что еще новое мы сможем придумать, а повторяться для меня — пустая затея. Но каким будет следующий альбом, я пока даже и не представляю…

Знаю, вам не раз говорили о том, какую уникальную, почти семейную атмосферу создает Anathema на концертах. Как вы этого добиваетесь?
Зависит от того, кого спросишь. Вы вот хвалите, а другой скажет, мол, Дэнни на сцене был зол, как черт. На вкус и цвет…

То есть мне просто повезло попасть на удачные концерты?
Нет, я имею в виду, что не ношу маску перед зрителями. Я взаимодействую с ними, только… То, что на сцене я — в футляре своего личного пространства, вовсе не означает, что я перестаю быть собой. Когда мне плохо, это заметно. И сцена — неподходящее место для такого, ведь там нельзя взять паузу, чтобы привести мозги в порядок. Но такое редко случается, обычно все хорошо. Но каждый раз я не знаю, как будет дальше. Поживём — увидим. Мне и самому интересно.

Но ведь, если публика принимает с радостью, наверное, проще? Взять, к примеру, Финляндию, где публика вообще не улыбается…
Кстати, финская публика – замечательная. Сколько раз мы там не играли, это было прекрасно! Не знаю, как другим группам, а нам в Финляндии всегда хорошо.

А где ещё принимают так же тепло?
В нашем случае – везде. Или хорошо, или великолепно. Фанаты очень преданные, иногда они слишком тихие, но в общем – очень хорошие. Я вообще не думаю о том, что будет происходить на концерте, раньше, чем за день до него, поэтому я еще даже не начинал думать о том, какая будет аудитория.  Южная Америка — прекрасная и… буйная! Люблю бывать в Северной Америке, в Европе, на востоке… В Австралии хорошо, только очень уж она далеко. Япония – великолепна. Вообще, мне нравятся цивилизованные страны.

«У ТЕБЯ ЕСТЬ ДВЕ МИНУТЫ С ТОМОМ ЙОРКОМ, ЧТО ТЫ ЕМУ СКАЖЕШЬ?»

А что, если фанаты переходят границы? Вот скажем, если бы на моем месте сейчас оказался какой-нибудь заядлый поклонник, он пищал бы от счастья и повторял: “Боже мой, это ведь вы!”
В том и дело. Что такому скажешь? Например, после концерта Sigur Ros в Финляндии я мог бы дождаться, пока они выйдут, сказать “привет”, мы могли бы сделать селфи… Но я подумал – а что такого я мог бы им сказать, чего они уже тысячу раз не слышали? И я просто пошёл пить чай.
Или Radiohead… Вот есть у тебя две минуты в обществе Тома Йорка, и что ты ему скажешь? Другое дело — спокойно сесть и поговорить где-нибудь в баре. Вот это — нормальное общение. А вот суперфанаты — ну что с ними делать?

Вообще, если тебе нравится музыка, можно принести цветы. Здесь так делают. Вам в России цветы дарят?
Я не помню! Знаю, что публика всегда отличная. Гастроли в России трудны из-за расстояний, но люди, которые нам встречаются на наших концертах — замечательные.

Готовите что-то специальное для России в этот раз? Мы не знаем, чего ожидать…
Если честно, я и сам не знаю, чего ожидать. Это первые концерты после выхода альбома, так что они будут особенными. Новый альбом, новые песни, новое начало — будет интересно.

А какова реакция на альбом на сегодняшний день?
Я как раз читал рецензию журнала “Prog”, очень положительную. Они очень хвалили и наши предыдущие диски, а этот считают самым целостным и, возможно, нашим лучшим. Вообще интересно, как разные люди видят в музыке разные вещи, даже те, которые мы туда вовсе не закладывали. Конечно, я поправляю тех, кто совершенно не прав, но когда дело идёт просто о личной интерпретации, я не вижу в этом ничего плохого. Рецензент воспринял сюжет “The Optimist”, как историю альбома “A Fine Day to Exit”, разворачивающуюся в обратном порядке. Интересная идея.
Журналисты часто смотрят на вещи под определенным углом, они стараются всё объяснить, всему найти причину. В большинстве случаев они ошибаются, но это и неважно, когда речь идёт о музыке – главное тут, чтобы людям нравилось. Но я не люблю, когда они заходят в личное пространство. Не в восторге, когда слишком много личной информации, если только я сам не хочу ей поделиться. К счастью, мы не настолько знамениты.

«АЛЬБОМ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ В МАЖОРЕ, И ЛЮДИ МОГУТ ПРИНЯТЬ ЭТО ЗА ПОЗИТИВ».

Ну, если сосредоточиться на хорошем, само название альбома – “Оптимист”. Это ведь неспроста?
Нет, оно полуироничное. Это оптимизм, но спрятанный глубоко внутри. А вы что о нём думаете?

Я даже думала, что название несет в себе сарказм, потому что сам диск мрачный, а песни так перекликаются друг с другом, что общий посыл не понять. Альбом сам играет с тобой, как будто “троллит”.
Интересно, что там и нет никакого послания. Да, музыка не слишком оптимистична, но это не специально, просто такой был материал. Но ваша трактовка – интересная. Как, по-вашему, что происходит в конце?

Возможно, герой умирает. Или проходит чистилище и перерождается. Разнообразие стилей и то, что настроение песен меняется, как будто это фильм, в котором сцены перепутаны, создает эффект головоломки. Всё пытаешься решить её, чтобы понять, что же там происходит. В поисках разгадки я переслушала “A Fine Day To Exit”, “The Optimist” ему как будто отвечает…
А вот это интересно, потому что я не слушал “A Fine Day to Exit” перед тем, как мы сделали новый альбом, и вообще к нему не обращался. Головоломка – хорошее описание, никто его ещё так не описывал.

Головоломка, от которой никак не оторваться…
Ага… “Что же там всё-таки происходит?” И насчет перепутанности – это всё равно что складывать паззл…

…который никак не складывается и застревает в голове.
Если хотите. Некоторые просто отмахиваются и говорят, что это обычный поп-альбом. Или, напротив, пытаются всюду отыскать взаимосвязи. Не знаю, насколько он действительно позитивный. Мы и сами не знаем, что произошло, умирает ли герой на пляже в самом начале. Возможно, весь альбом — это последние пять секунд его жизни, что-то в духе околосмертного переживания. Мы просто не знаем. И никому не говорим, оставляя решать это слушателям.
И да, я понимаю, почему некоторые думают, что история заканчивается хорошо. Альбом просто заканчивается в мажоре, и люди могут принять это за позитив.

9 июня, в день официального релиза, вы будете в Петербурге, а 8 июня – в Москве, и это начало огромного тура со всеми летними фестивалями… Был какой-то план начать именно с России, или это – совпадение?
Нет, какого-то особого плана не было… Я люблю некоторых русских писателей, мне нравится ваша архитектура, мы были несколько раз в России, и каждый раз это было классно, нас всегда очень хорошо принимают, и я знаю, что в этой части мира очень много фанатов. Я очень рад, что приносим нашу музыку людям. Но концерты планирую не я. Вы видели, как много концертов в туре — неимоверное количество!

Да, Латинская Америка и Северная Америка в августе, осенью – Европа, потом – Австралия… В европейской части тура с вами вместе будут играть французы Alcest. Почему именно они, кстати?
Они мне нравятся, мы с ними общались, и у них замечательная музыка. Меня радует, когда вместе с нами играет кто-то популярный и уважаемый, это делает интереснее весь концерт.
И мы опять будем выступать в Батаклане. Вот это – единственный концерт, о котором я уже думал заранее, потому что…

Ох!..
Если бы я знал заранее, возможно, и отказался бы, потому что мы там выступали дважды, и я был просто сокрушён тем, что там случилось, и… Это как раз тот случай, когда акты терроризма действительно начинают на меня влиять. Так что этот вечер будет непростым.

Меня даже само название в расписании тура насторожило…
В этом зале много кто выступал, думаю, с нами всё будет в порядке. В одно и то же место молния дважды не ударяет.

«РЕЛИГИЯ ПОДХОДИТ ДЛЯ ЛЮДЕЙ, ЕСЛИ ПРИБЛИЖАЕТ ИХ К ЛЮБВИ».

Все равно не по себе. Alcest, между прочим, выступали в Петербурге 3 апреля, когда там случился теракт в метро…
Боже мой! Я помню… Ну, об этом просто приходится не думать, слишком это ужасно. Очень трудная тема. Хотя я не боюсь говорить об этом то, что думаю. Я думаю, религия работает, если объединяет людей, если приводит их к любви, к состраданию, прощению, пониманию, терпимости…

Не всегда это происходит…
Это работает, но не всегда и не для всех. Некоторых она приводит к любви, и в этом вся соль.  Можно найти верующего, который намного приятнее атеиста, а иной атеист поведёт себя с вами намного лучше, чем человек религиозный. Бывает, религия помогает людям найти связь с человечеством. Думаю, религия подходит некоторым людям; она годится для них, если приближает их к любви. Потому что любовь – прекрасна, она не судит, но лечит, и строит мосты, это потрясающая и невероятная сила. Она – наша глубочайшая суть, самая подлинная реальность, любовь проявляется на самом высшим уровне нашего сознания. Всякая любовь, какая угодно, вместе и всегда. И если религия приближает человека к состоянию любви, это хорошо. А если она уводит его прочь, к страху — противоположности любви, вынуждает судить, кто прав, а кто не прав, — вот тогда начинаются проблемы…
Сила религии в любви, с ней она может нести добро и личности, и обществу. Но ее слабость — в логике и разуме. Религия нуждается в системе верований, она хочет загнать себя в схему, а эта попытка неудачна изначально. Это не значит, что я считаю Бога выдумкой. Думаю, в мире есть что-то потрясающее, чего мы не понимаем при помощи науки, и, возможно, не сможем понять еще сотни и сотни лет. Но для меня вопрос даже не в этом, а в природе сознания, и, например, свидетельства в области околосмертных переживаний наводят на мысль, что мы еще многого не понимаем.
Я лично не думаю, что атеизм – это ответ. Даже самые лучшие атеисты не могут объяснить природу сознания, а часть из них, такие, как Ричард Докинз, даже не может правильно задать вопрос. Они не понимают самой природы вопроса о Боге, не понимают, что этот вопрос значит, а для религии это настолько просто, что это даже не вопрос – на него ребенок может ответить.
Есть загадочные элементы сознания, которые наука объяснить не в состоянии. И вопрос – в природе реальности. Особенность самой жизни в том, что мы себя от нее не можем отделить, не можем рассмотреть ее в микроскоп, потому что это как золотая рыбка, пытающаяся анализировать воду… А мы – то самое и есть, что пытаемся исследовать.

Нет разделения, да и не должно быть…
Нет, стена пропадает, и видишь дальше и иначе. Вот – область исследований, которая мне нравится.

Атеисты её просто сходу отрицают, тоже как-то неправильно.
Наука – это хорошо, она очень многого добилась и добьется еще больше, наука прекрасна. И я уважаю научный метод за то, что он принимает результаты исследований такими, какие они есть, не пытаясь их подправить в угоду собственному восприятию и образу мыслей.

Так и должно быть, исследователю нужно отстраниться от своего личного отношения, чтобы быть объективным.
Это хорошо до определенного момента, пока это позволяет науке добиваться её результатов. Такая точка зрения на мир полезна, но учёные себя намертво с ней связали. Но можно смотреть на вещи и по-другому. Допустим, у нас есть факты, лабораторные эксперименты, результаты вычислений, и Вселенная работает так, как мы её сейчас понимаем. Значит ли это, что мы должны подчинить всю свою жизнь научному принципу, игнорируя свидетельства с другой стороны? Но люди даже смотреть не хотят на них, половина из них даже не будет слушать представителя другой, духовной точки зрения, они просто отключаются.

Похоже, что обе стороны по-своему ограниченны. Хотят быть правыми, а в чём – неважно.
Знаете, а какой смысл быть правым, если из-за этого весь мир неправ?

«ИГРАТЬ СО СТИВЕНОМ ХОКИНГОМ ДЛЯ НАС — ОГРОМНАЯ ЧЕСТЬ».

Но вы ведь выступали на фестивале “Starmus” в 2016 году, исполняли песню Pink Floyd “Keep Talking” с самим Стивеном Хокингом!
Знаете, поначалу у меня были сомнения. Я не большой фанат таких людей, как Брайан Кокс (английский физик, популяризатор науки, — прим. ред.) и Ричард Докинз (британский биолог и пропагандист атеизма, — прим. ред.), которые набрасываются на тех, кто не использует научных терминов и рассуждает о чём-то загадочном. Я просто посмотрел, где они выступают, и старался избегать таких лекций. (Фестиваль науки и искусств “Starmus”, сооснователем которого стал Брайан Мэй, проходит в Испании с 2011 года. Хокинг, Кокс и Докинз, как и группа Anathema, были его участниками в 2016, — прим. ред.)

А чья это была идея? Это же неимоверно круто! Как вам удалось заполучить самого Хокинга?
День концерта был одним из лучших в том году, да и в любом году. Такие моменты запоминаются навсегда. Рядом с нами прохаживались настоящие суперзвёзды, Брайан Мэй, Ханс Циммер… А Стивена мы и не просили ни о чём — это была его идея выступить с нами. Нас, конечно, не пришлось упрашивать! Играть с Хокингом для Anathema — огромная честь.
И, кстати, я понял, какая эта хорошая песня… На “The Division Bell” много прекрасных вещей, особенно “High Hopes” и “Coming Back to Life”, но теперь я еще больше полюбил “Keep Talking”.
Так что это был действительно замечательный день, и у меня с тех пор чуть больше симпатии к научному методу, и больше уважения… Это всё не имеет никакого отношения к новому альбому, кстати…

Почему же? Вы ведь поддерживаете свободу мышления, делитесь своими взглядами с аудиторией…
Ну, если вы послушаете “We’re Here Because We’re Here”, этот альбом – прямая и сознательная попытка распространить нашу точку зрения. Я до сих пор об этом говорю, только неявно. Больше не чувствую необходимости распространять этот посыл. Но всё равно в глубине сердца я в него верю. Возможно, когда меня уже не будет, окажется — вопреки распространенному мнению — что “We’re Here Because We’re Here” – самое правильное и правдивое из всего, что я вообще сделал.

Мы это чувствуем…
Но если жизни после смерти нет, значит, извините, я ошибся.

Шанс проверить есть у всех.
Да, но никто ведь не возвращается рассказать, как оно, верно? Новый альбом немного затрагивает эту тему, из-за названия, из-за самого героя, и его околосмертного опыта, да и “Back to the Start” – что это за начало, к которому он возвращается?.. Может, он просто-напросто идет на пляж? Мы не знаем. В конце концов, это просто музыка. Музыка — не самая важная вещь на свете, но для нас она важна, и, если она кому-то помогает, это замечательно!
Что же касается альбома, возможно, он — один из лучших, что мы сделали. Следующий будет совсем другим. В том, что мы делаем, много уровней, и это хорошо.
И будет интересно, как эти песни прозвучат в России, на первых концертах с новой программой. Мы не исполним весь альбом, но сыграем большую часть песен с него, перемешав его с другими вещами. Надеюсь, всё получится. Кстати, у нас – ночной поезд, после – выступление, и на следующий день мы летим обратно, выступать на фестивале “Download”. Интересно будет после этого всего домой вернуться…

Вы жертвуете многим, чтобы дать аудитории то, что она любит.
Мы просто делаем своё дело, на нашем уровне. Мы ведь не “Металлика”. Но посмотрим, как всё пройдет.

Концерты Anathema в России: 8 июня, Москва, клуб «YotaSpace», 9 июня, Петербург, клуб «Зал ожидания».

Александра АФОНИНА
Благодарим Spika Concerts за организацию интервью.
Английский вариант интервью — http://inrock.ru/english/anathema_2017_en